Почувствовав, что у нее снова начинают дрожать руки, Эйвери торопливо спрятала их за спину.
— Я правда не…
— Эйвери, прошу тебя, подумай! О чем вы с ней разговаривали? Ты помогла ей выбрать наряд, когда она устроила тот благотворительный ужин, а потом посоветовала дизайнера свадебного платья. Она буквально на тебя молилась и говорила, что мечтает стать такой, как ты.
— Серьезно? — Эйвери невольно усмехнулась. — Но, думаю, ты быстро ее отговорил от подобной глупости.
Мал лишь чуть плотнее сжал губы и повторил свой вопрос:
— Так она тебе все-таки что-нибудь говорила?
— Нет. — «Уходи, ну что тебе стоит? Просто уходи и оставь меня в покое». Но, разумеется, принц не собирался уходить, пока не получит то, что ему нужно. — Я честно не имею ни малейшего представления о том, где она сейчас может быть.
Эйвери уже и сама начала волноваться, ведь она прекрасно знала, как уязвима Калила. И ей совершенно не нравилась сама мысль о том, что женщина может быть так уязвима. Как только Мал уйдет, она обязательно позвонит принцессе. Калила, может, и не ответит, но попытаться нужно в любом случае.
— Она говорила тебе о каком-нибудь конкретном месте?
Мал все также пристально на нее смотрел, видимо считая, что так его слова прозвучат весомей. Но в результате оба лишь почувствовали, как разгораются искорки той обжигающей страсти, что когда-то пылала между ними. Мал нахмурился, а Эйвери поспешно отступила. Иначе бы она просто не удержалась и прикоснулась к тому, кто не покидал ее мыслей ни днем ни ночью.
Мал все еще смотрел ей прямо в глаза, и Эйвери чувствовала, как по ее телу пробегают горячие волны, сосредоточиваясь где-то внизу живота, но не могла отвести взгляд. Не могла и не хотела. Ведь этот взгляд соединял их сильнее, чем любые слова.
— У тебя полно охранников. Разве они не могут отследить ее телефон?
— Не могут. Чтобы что-то узнать, придется задавать вопросы, а я не хочу без лишней необходимости поднимать шумиху.
— А с ее друзьями ты говорил?
— Ей не разрешали иметь друзей, ее воспитывали в очень замкнутой обстановке.
Да, Калила ей как-то об этом говорила. Эйвери до сих пор не могла представить, каково это — жить в роскошной тюрьме, полностью изолированной от внешнего мира.
— Ты на ней женишься, так что это ты должен знать, куда она могла направиться.
— Мы почти не виделись, — неохотно признал Мал, снова поворачиваясь к окну. — Похоже, я ошибся, когда кое-что решил.
— Ты вообще слишком часто все пытаешься решать за других.
— Сейчас это не важно. Важно найти Калилу. Если свадьба не состоится, то меня ждут серьезные дипломатические сложности.
— Дипломатические сложности? — Эйвери устало закатила глаза. — Тогда понятно, почему Калила ушла. Дай попробую угадать. Особой романтики у вас не было, ведь так?
— А ты, оказывается, знаешь такое слово?
— А что в этом удивительного? Может, сама я и не слишком склонна к романтике, но речь-то сейчас не обо мне. Неужели Калила никогда не давала тебе понять, что чувствует? Вы же знакомы много лет.
— За все это время мы и пяти слов друг другу не сказали.
— Понятно, — удивленно протянула Эйвери.
Но раз он ее не любит, зачем так торопиться взять в жены? Этому есть лишь одно объяснение. Когда они расстались, Мал разозлился и решил сделать ей больно.
— И те пару раз, что мы все же разговаривали, она лишь соглашалась с моими словами.
Эйвери невольно вспомнила их оживленные споры обо всем на свете — от экономики до прав человека. Разве такой мужчина сможет стать счастливым с женой, которая лишь тихо ему поддакивает, не решаясь отстаивать собственное мнение?
Он же умрет от скуки.
Впрочем, Мал это вполне заслужил, раз готов сделать такой важный шаг, только чтобы заставить ее страдать.
— Ну раз она такая послушная, то ты мог бы просто сказать ей «к ноге».
— Сейчас не время для шуток. Я пришел, чтобы узнать, сможешь ли ты мне чем-нибудь помочь.
— Не могу и вообще не понимаю, почему ты решил обратиться за помощью именно ко мне. — Сейчас Эйвери хотелось, чтобы он просто ушел и оставил ее в покое, дав позвонить Калиле и попытаться во всем разобраться.
— Когда-то мы были друзьями… — В его глазах мелькнули отблески прошлого. — Хорошими друзьями.
Сейчас Эйвери бы предпочла столкнуться с десятком драконов, чем вспоминать былое.
— Мал…
— Я прошу тебя как друг. В моей жизни не так уж много людей, которым я могу действительно доверять, но тебе я доверяю несмотря ни на что. Если о моем положении узнает кто-нибудь еще, могут возникнуть сложности. — Мал так пристально на нее смотрел, как будто пытался прочитать ее мысли. — Если бы ты все еще питала ко мне какие-либо чувства, я ни за что не стал бы тебя во все это втягивать. Я так решил, потому что ты сама оборвала наши отношения. Но если я не прав, скажи об этом прямо сейчас.
Что сказать? Что он снится ей каждую ночь? Что она не может толком ни на чем сосредоточиться и тратит в два раза больше времени даже на самые простые задачи? Что несколько месяцев после того, как они расстались, она ходила сама не своя?
Даже сейчас, глядя в зеркало, она порой не узнавала свое отражение.
Сердце Эйвери билось так громко, что и глухой смог бы услышать. «Если бы ты все еще питала ко мне какие-либо чувства…» Но о своих чувствах он ни слова не сказал. Хотя чему она, собственно, удивляется? Если бы она действительно значила для него что-то особенное, он не поменял бы ее с такой легкостью на другую женщину.
— Нет у меня никаких чувств, — ответила она тем ледяным тоном, который обычно помогал ей отгонять слишком близко подобравшихся к ее сердцу мужчин. — Я ничем не могу тебе помочь, но дело не в нашем прошлом. Просто я ничего не знаю.
— О чем вы с ней разговаривали наедине?
— Не помню. — Или, точнее, у нее не было ни малейшего желания вспоминать, ведь каждое слово его невесты было для Эйвери как удар ножа в спину. — Обувь, платье, женское образование. Она никогда не говорила о том, что собирается убежать. — Или все же говорила? Припоминая, Эйвери слегка нахмурилась, и Мал сразу же придвинулся к ней ближе.
— Ты что-то вспомнила?
— Ничего, — Эйвери покачала головой, — просто…
— «Ничего» меня не устраивает.
— А она случайно не могла убежать в пустыню?
Мал на мгновение прикрыл глаза:
— Нет, Калила ненавидит пустыню.
— Я знаю. — Эйвери никогда не понимала, как девушка, выросшая среди бесконечных песков, может их ненавидеть. Да при этом еще и согласиться стать женой человека, не скрывавшего свою любовь к величественным барханам. — Она говорила, что боится ее. — Эйвери вдруг кое-что вспомнила.