Он положил руки ей на талию, словно боялся, что она может от него убежать.
— Я дурак, — сказал он.
Ларисса резко вдохнула, но не отстранилась.
— Ты единственная женщина, которая смогла достучаться до моей души.
— Ты хочешь сказать — единственная, которая от тебя ушла.
— Причем не один раз, — согласился он. — И все же я не могу без тебя. Разлука с тобой для меня невыносима. Думаю, я люблю тебя с того самого дня, когда мы встретились на вечеринке пять лет назад.
— Откуда ты можешь знать, что такое любовь, если это происходит с тобой впервые? — раздраженно бросила Ларисса, но Джек увидел за ее гневом сильное волнение, и это его успокоило.
— Пока тебе придется поверить мне на слово, — улыбнулся он, взял ее руки и прижал их к своей груди. Затем, продолжая смотреть ей в глаза, поочередно поднес ее ладони к губам. — Я люблю тебя, Ларисса. Я не знаю, как тебе это доказать, но я это сделаю. Дай мне шанс, и я докажу. Я обещаю.
После этих слов Ларисса долго смотрела на него, затем огляделась по сторонам. Они стояли в центре танцпола. Вокруг было множество людей. Они переглядывались и шептались.
Ларисса снова перевела на него взгляд и покраснела.
— Ты привлекаешь к нам внимание, — яростно прошипела она, но в глазах было что-то другое. Это была правда о той Лариссе Уитни, которую знал только он. И он ей верил.
— Мне все равно, — ответил он, и Ларисса улыбнулась. Это была не притворная улыбка, рассчитанная на публику, а искренняя. Настоящая. Она осветила не только ее лицо, но и весь Манхэттен, и Джек испытал ощущение полета.
— Ты говоришь это сейчас, — поддразнила его она, — потому что уже давно не был объектом для злых сплетен.
— В таком случае давай дадим сплетникам еще одну тему для обсуждения.
С этими словами Джек притянул ее к себе и наклонил. Она звонко рассмеялась, и тогда он поцеловал ее в губы на виду у сливок нью-йоркского общества.
Новый год только начался. Ларисса и Джек лежали на огромной кровати в главной спальне «Скеттерипайнз». За окном бушевала метель, а им было жарко, потому что они долго занимались любовью.
Лариссе никогда еще не было так хорошо. Джек ласкал губами и руками каждый участок ее тела, доводил ее до экстаза, а теперь они отдыхали в объятиях друг друга.
— Я люблю тебя, — сонно пробормотала она, прижавшись ухом к его груди и слушая стук его сердца. Его ладонь лениво скользила по ее спине, и она не могла дождаться, когда он снова окажется внутри ее.
— Тебе придется выйти за меня замуж, — произнес он так, словно уже все решил.
Ларисса нисколько этому не удивилась. Они принадлежат к одному миру, у них похожее прошлое, так что у них может быть только одно будущее, ясное и счастливое.
Приподнявшись, она посмотрела в его потемневшие глаза:
— Только если ты пообещаешь мне одну вещь.
— Все что угодно, любимая, — хрипло ответил он, и ее сердце наполнилось радостью. Она даже не представляла себе, что способна так сильно любить. Что в ее жизни когда-нибудь появится человек, который заставит ее поверить в себя и почувствовать себя цельной и обновленной.
— Я хочу самую скучную свадьбу, — сказала она с улыбкой. — Традиционный прием, на котором будет присутствовать вся нью-йоркская элита. Белое платье с длинным шлейфом и целую толпу подружек невесты, отобранных из богатых наследниц.
— Как ты можешь этого хотеть? — рассмеялся Джек. — Это похоже на кошмар. Твой и мой.
— Я не хочу, чтобы остались какие-то сомнения, — ответила Ларисса, прижав палец к его губам. — Я не хочу, чтобы кто-нибудь подумал, что это ошибка или что я околдовала тебя злыми чарами.
— Но ведь именно это ты и сделала. — Убрав ее руку, Джек поцеловал ее в губы. — Ты околдовала меня пять лет назад, и я с тех пор нахожусь под действием твоих чар, — улыбнулся он.
— Я хочу, чтобы все было именно так, как хочет твой дед. Чтобы наша свадьба стала слиянием двух могущественных американских семей. Финансовым союзом двух богатых наследников.
— Это совсем на тебя не похоже, — ответил Джек, взял в ладони ее лицо и встретился с ней взглядом. — Я хочу жениться на тебе, а не на твоей приукрашенной версии. Мне нужна ты, а не твои акции.
Его слова окончательно исцелили ее душевные раны.
— Пусть это будет нашим подарком для наших семей, — сказала она, затем свесилась с края постели и стала шарить рукой по полу, пока не нашла то, что ей было нужно. Оседлав Джека, она с озорной улыбкой продемонстрировала ему наручники. — Но брак, — прошептала она, приковывая его сильные руки к чугунной спинке кровати, затем провела ладонями вниз по его груди, поерзала на нем и почувствовала, что он снова возбудился, — брак будет только для нас.
Приподнявшись, она обхватила рукой его восставшую плоть, направила ее внутрь себя и начала медленно покачиваться. Джек подхватил ее ритм, и наручники загремели. Он рассмеялся, когда она перестала двигаться, положила руки ему на живот и уставилась на него так, словно ожидала, что он будет жаловаться.
— Я уже говорил тебе, что ты не сможешь меня шокировать. Не сможешь сделать ничего такого, что я не делал раньше. — Он дерзко ухмыльнулся, бросая ей вызов. — Но попытки только приветствуются.