Где-то наверху неожиданно раздался грохот падающих балок и мебели.

Баррикада! Сердце ее замерло. Над головой послышались приглушенные шаги, и в люк в полу ударил яркий луч света. Раздались голоса. Быстро оглядевшись по сторонам, она обнаружила, что лестницы, ведущей дальше вниз, нет — видимо, остальную часть башни занимали силовые установки, обеспечивавшие энергией сами орудия. Хотя Лея знала, что темные пространства между шкафами с оборудованием кишат дрохами, она втиснулась между двумя безымянными черными ящиками, сжимая исцарапанной рукой лазерный меч. Падающий сверху свет стал ярче, луч повернулся, обшаривая пол.

— Смотри, — сказал кто-то. На него шикнули.

«Мертвые дрохи, — подумала Лея. — И пыль на полу — я наверняка оставила следы».

Тело пронзила острая боль при мысли о том, что сейчас ей придется сражаться. «Люк, — подумала она, — если я выберусь отсюда живой, я начну тренироваться вместе с тобой, хотя бы для того, чтобы поддерживать форму».

Похолодевшими пальцами она коснулась кнопки лазерного меча.

Сверху ударил яркий свет, и по лесенке спустилась чья-то фигура. Незнакомец легко спрыгнул на пол и сразу же отступил в тень — рефлекс тренированного бойца, ищущего укрытие. Наверху столпились другие тени, закрывая большую часть света, но пробивавшиеся лучи осветили запыленную красную куртку, серую ткань, закрывавшую лицо, металлические пряжки тяжелых ботинок. Послышалось какое-то движение, и с легким гудением в воздухе возник солнечно-желтый клинок лазерного меча.

— Выходи, — произнес женский голос.

Лея опустила оружие, чувствуя, как у нее подкашиваются ноги.

— Каллиста? — спросила она.

Клинок опустился, и красная фигура откинула рукой в черной перчатке ткань с лица.

— Лея?

16

— Мы — оружие Силы, — Каллиста туго натянула космоленту, шаря одной рукой в кармане куртки в поисках ножа. Над ее головой терялись в темноте металлические балки защитных сооружений орудийной башни, словно смертоносная ловушка из колючей проволоки, подстерегавшая холодные звезды. — Мы всегда им были, с начала Нового Порядка; с тех пор, как люди начали осознавать существование Силы.

— Именно это меня и пугает, — тихо сказала Лея.

— Я знаю.

Она обрезала ленту, закрепила вырезанную из шкуры ку-па подошву на остатках туфли Леи и протянула ей туфлю, одновременно быстрым и ловким движением одной руки складывая и убирая нож. Лицо, когда-то бывшее лицом Край Минглы, сильно изменилось. Пытаясь найти в нем черты молодой женщины-ученого, которую она когда-то знала, женщины, отдавшей собственное тело Каллисте, искавшей своего возлюбленного на Другой Стороне, Лея видела перед собой лишь заблудшего джедая, женщину, которую так любил ее брат. В бесцветном сиянии звезд в густых волосах Каллисты не осталось ни следа светлых прядей Край. Казавшиеся темными во мраке, при дневном свете ее волосы должны были быть темно-каштановыми, какими они начинали становиться, когда она в последний раз видела эту женщину с Люком. Ее серые глаза прятались в тени густых темных бровей.

— Честно говоря, не думаю, что Люк это поймет.

Каллиста чуть повернула голову, услышав какой-то звук по другую сторону громадного черного дула, смотревшего в небо в центре открытой крыши башни. Но все было мирно, просто один из теранцев устанавливал небольшой, но мощный обогреватель, чтобы приготовить ужин; он что-то крикнул, обращаясь к нескольким молодым женщинам. Вечерний ветер утих. Бае, Слухач группы, худой человек, которому могло быть и тридцать, и пятьдесят лет, прошел словно тень среди всадников, которые расстилали одеяла и чистили орркие, тихо разговаривая друг с другом.

Сила была словно темное море, шумевшее в ночи. Лея подумала о том, ощущает ли ее Каллиста так же, как она сама.

— Его постоянно пытались использовать, — продолжала Каллиста, — с того самого мгновения, как он взял в руки лазерный меч. Вейдер хотел обратить его в свою веру. Палпатин хотел поставить его себе на службу. Клону Палпатина удалось на какое-то время сделать его своим рабом. Но Люк силен, сильнее даже, чем кажется ему самому. И у Люка — одна лишь цель в жизни. Думаю, можно сказать, что у него чистая душа.

Она сложила руки на груди; в ней не осталось и следа от той напряженности, которую. Лея видела в ней раньше, в присутствии Люка. Сейчас Каллиста казалась безмятежной. И молчание ее не было тяжелым — она просто подбирала слова; легкий пар от дыхания стремился кверху.

— Люк не жаждет власти. И не думаю, что он понимает тех, кто к ней стремится.

Лея никогда не думала об этом прежде, но вынуждена была признать, что Каллиста права. Люк никогда не стремился подняться выше командира эскадрильи. Он не был тактиком, подобно Хэну. В Академии джедаев он не ставил перед собой иных целей, кроме как учиться, постигать пути Силы и учить других, но не ради того, чтобы иметь учеников, готовых на все по его первому зову.

— Но ты понимаешь.

— Да.

— Тогда ты понимаешь и то, почему мне пришлось уйти.

Лея с сожалением вздохнула.

— Да.

Почему-то ей казалось, что она понимала ее всегда.

Некоторое время обе молчали; прозрачные вершины отражали мерцающий свет далеких звезд.

— Я такая же, как Люк, — тихо продолжала Каллиста, словно разговаривая сама с собой. — Я никогда не стремилась к власти. Я хотела лишь учиться и учить, быть с людьми, которые меня понимают. Но люди стремятся использовать тех, кто обладает нашим могуществом, Лея. Вейдер хотел использовать тебя. Если бы он вслух не заявил о своих намерениях, я не думаю, что Люк пришел бы в достаточную ярость для того, чтобы преследовать его и сражаться с ним насмерть. Ты рассказывала мне, как Траун и Пеллаэон пытались похитить твоих детей, как К'баот хотел использовать их в качестве оружия, ради удовлетворения собственного тщеславия. Я видела, как ты изо всех сил стараешься научить Йакина и Йайну прислушиваться к зову собственного сердца, быть всегда честными и справедливыми. Чтобы они не стали пешками в чьих-то руках. Чтобы в их души не закралось зло. Но пока что они всего лишь дети, а на детей очень легко повлиять с помощью любви, ненависти и лжи.

— Да, — снова сказала Лея. Она натянула туфлю, плотнее запахнула толстую накидку из грубо сшитой шкуры маджи, которую кто-то ей одолжил, и подошла к парапету, рядом с которым сидела Каллиста.

Настал черед ее признаний. И она рассказала Каллисте о своем памятном сне и о преследовавших ее с тех пор страхах.

— Я хочу, чтобы они были счастливы, — сказала она, прислонившись щекой к шершавому металлу балки. — Я хочу, чтобы они оставались детьми, невинными по праву рождения. Но в то же время я понимаю, что они не могут просто пойти по любому пути, по какому захотят. Зная, что они владеют Силой, я должна учить их отличать ложь от правды, стремиться к справедливости, так же, как стремился к справедливости мой отец… Бэйл Органа. Я должна… оберегать от них следующее поколение. Так же, как я должна оберегать нынешнее поколение от себя самой.