— Где ты был? — спросила она.
— Искал что-нибудь, чем прикрыть тебя. Но ничего не нашел.
Теперь, подойдя ближе, он увидел в глазах девушки страх. Правда, голос ее был по-прежнему ровен.
— Мой плащ во вьюках.
— Не о том речь, — сказал он, сдерживая гнев. — Я был в доме. И не нашел там… ничего. Здание совершенно пустое. — Неожиданно Джек сорвался на крик: — Что здесь происходит?
Она вздрогнула, но не отпрянула.
— Я собиралась сказать тебе. Моя тетушка решила покинуть Бат. Вот почему я тебя торопила. Мы…
Она осеклась. Что-то в его лице заставило ее умолкнуть.
— Ты заманила меня сюда, — сказал он, указав на скамейку. — Ты ведь сама это сделала, а? Соблазнила меня, чтобы задержать здесь.
Подавшись вперед, Джек бесцеремонно схватил Летицию за руку.
— Разве не так?
— Нет, — воскликнула она. — Я клянусь в этом, Джек. Я…
Он оттолкнул ее руку.
— Что случилось? — спросила она. — Почему ты так смотришь?
— Потому что ты назвала меня Джеком.
Единственным желанием его сейчас было удержать тошноту, ибо он чувствовал себя так, как на палубе судна, гонимого штормом. Желудок скручивало, земля качалась.
— Ты назвала меня Джеком, — повторил он.
— Да, — она пожала плечами, опустив глаза. — Ты ведь Джек.
Он уставился на нее, открыв рот. И неожиданно в его сознании зазвучали слова, слышанные совсем недавно.
В этом доме, молодой сквайр, лучший вид во всем Бате.
Я расскажу тебе, как оно выйдет.
Затем проклюнулось нечто более раннее.
О нет, паренек, это раньше я был опасен. В молодости. Но что было, прошло.
А потом всплыло что-то совсем уж далекое. Люди, бегущие к пристани Ньюпорта за обнаженным ирландцем. Из-за неожиданной перемены ветра Джеку так и не удалось разобрать, что кричали они вслед беглецу. «Держи приятеля» вроде бы, но это ему уже и тогда показалось несколько странным.
— Они кричали «держи предателя», верно? Вслед твоему кузену, Рыжему Хью?! Он кого-то предал!
— Что? Нет, Беверли, нет… Джек, ты не должен…
Он отбросил в сторону простертую к нему руку, повернулся и со всех ног понесся к калитке. Ее крики неслись вдогонку, постепенно смешиваясь с доносившимися от Цирка восклицаниями толпы и какофонией французских рожков. Удивительно, но ему наконец удалось уловить во всем этом некий ритм.
— Один слон, — бормотал он на бегу. — Два слона. Три… четыре…
* * *
Иногда кружный путь короче прямого. Особенно если прямой пролегает через Цирк, забитый народом, пришедшим приветствовать короля.
Зато окольная тропа свободно вилась вдоль задних фасадов домов фешенебельного квартала. Местами она была посыпана гравием, но также имела и не приведенные в порядок участки, сейчас скользкие, вязкие, раскисшие от дождя. Пробираясь среди служебных построек, конюшен и каретных сараев, Джек увидал в просвет площадь и окруженный ликующими людьми помост. Оркестр смолк, было слышно, как кто-то громогласно декламирует торжественные стихи. Вновь, как и на Куин-сквер, собравшиеся удостоились милостивого кивка монарха, еще раз продемонстрировавшего народу свой серебристый великолепный парик.
А позади дома Джека, точно так же, как там, где он оставил Летти, к ограде была привязана тройка оседланных, снаряженных в дорогу лошадок.
Дверь в кухню была открыта, и возобновившийся на улице приветственный гвалт сопровождал его, заглушая шаги, когда он поднимался по лестнице. Сквозь доносившийся снаружи шум ему удалось различить и звуки, долетавшие из его собственной спальни. Впечатление было такое, будто по полу волокут что-то тяжелое. Достигнув площадки, Джек тихонько скользнул в противоположное помещение, тоже спальню, которую он использовал в качестве кладовой. Забытый мундир висел на спинке кровати, но юноша, не обращая на него внимания, полез под топчан задругой оставленной тут в спешке вещью.
Отыскав свою легкую шпагу, он снова вышел на лестничную площадку, пересек ее, подошел к двери спальни, взялся за ручку и…
Он думал обнаружить Рыжего Хью у окна и с гранатой. Однако ирландец, вытянувшись во весь рост и закинув руки за голову, преспокойно полеживал на кровати, хотя тут же вскочил и, издав невразумительный возглас, отпрыгнул в угол.
— Джек, — воскликнул он, хватаясь за ребра. — Ну и напугал ты меня. Я чуть в штаны не наделал, ей-ей. Думал, нагрянула стража.
Джек вошел в комнату, выставив перед собой шпагу. Будучи настороже, он быстро огляделся по сторонам и увидел то, что и ожидал: стул у окна, лежащие на нем три гранаты, свисавшую с его спинки кобуру с драгунским пистолетом и тлеющий запальный шнур.
— Проклятый предатель, — прошептал Джек.
— Кого же я предал? — покачал головой Рыжий Хью. — Я служу истинному королю, вот и все.
— Не в королях дело, мистер Макклуни. Ты предал меня.
— Нет, паренек, я…
Рыжий Хью слегка качнулся вперед, но Джек угрожающе шевельнул шпагой, и ирландец вновь замер.
— Вспомнить хотя бы твое притворное нежелание знакомить меня с Летти? Что это, как не подлая хитрость! Ты сделал ее наживкой и подцепил меня на крючок… меня… своего друга… — Ярость душила Джека. Он не говорил, он плевался словами. — Подложил… под меня собственную кузину… как какую-то шлюху.
Хью протестующее воздел руки.
— О чем ты говоришь? Ничего подобного, клянусь тебе, парень. Разве я не хотел подыскать для моей прелестной Летиции достойную партию? И разве я не знал о твоих прежних шашнях? Разве я не застал тебя с двумя милашками, которые вертелись перед тобой, как кошки перед котом? А до того ты оставил и вдовушку в Ньюпорте, и ту лондонскую актрису…
Джек, смотревший на Рыжего Хью поверх полосы стали, не мог взять в толк, какое отношение к случившемуся имеют его былые связи.
— Мои намерения в отношении твоей кузины всегда были честными, тогда как ты…
С площади донеслось очередное «ура», и они оба бросили быстрый взгляд на окно. Потом Рыжий Хью заговорил снова:
— Джек, я ведь знаю по опыту, как мало ценится то, что легко достается. Вот я и опасался, как бы ты через год не пустился во все тяжкие, заточив мою кузину в стенах Абсолют-холла или где-то еще.
— Неужели ты обо мне столь невысокого мнения?
— Точно такого же, как и обо всех молодых людях твоего возраста. Я и сам был точь-в-точь таким же. — Он опустил руки и простер их к Джеку. — Вот почему я предпочел устроить тебе маленькое испытание.
Это звучало очень правдоподобно. Рыжий Хью умел очаровывать и убеждать, однако лежащие на стуле гранаты красноречиво не позволяли поверить ни одному его слову.