— Ох, Джек, ну и глуп же ты! Опять, смотри, влип в передрягу! Сколько я тебе говорила, будь поумнее, терпи. Боже праведный, они пьют и пьют, и как в них только лезет? То клянут якобитов, то поднимают кружки за дам. Налакаются и, глядишь, примутся за тебя, мне даже страшно.
Три четверти булочки уже было съедено, и у нее появилась возможность, освободив одну руку, погладить любимца по голове.
— Чем больше ты дразнишь старого дурака, тем больше тебе же и достается. А уж сейчас он напился до одури, не знаешь, чего и ждать!
С набитым сдобой и сладкой ягодой ртом Джек промычал:
— Когда Дункан надирается, его рука устает очень быстро. Вот увидишь, большой трепки не будет.
Морвенна, волнуясь, покусала губу. Потом сказала:
— На этот раз выйдет не так. Он страшно зол и собирается сюда вместе с наследником. Пришло, говорит, время задать ему жару.
Чтобы скрыть страх, Джек усмехнулся:
— Ну уж, с наследником. Ничего он тут не унаследует. Крестер Абсолют точно такой же незаконнорожденный ублюдок, как я.
Морвенна легонько шлепнула его за грубое слово, потом погладила там, где ударила, и сказала:
— И мы тоже думаем, что этот мальчишка ничуть не лучше тебя. Но нашего мнения никто не спрашивает. Боже ты мой! — Ее голос понизился, перейдя в драматический шепот. — В этих землях нашли-таки олово, глубокую чистую жилу. Дункан Абсолют теперь богач.
Внезапно на лестнице послышалась брань.
— Где этот чертов эль? — вопросил грубый голос.
Джек, закашлявшись, отшатнулся к бочонку и торопливо облизал губы.
— Осторожно, отец, тут кривая ступенька.
Ответом на предупреждение были грохот падения и новый взрыв брани.
— Я помогу вам подняться, отец.
— Оставь меня, сын. Я в состоянии позаботиться о себе.
Эти слова были произнесены с горделивой кичливостью. Джек и Морвенна переглянулись. Захмелевший Дункан Абсолют и впрямь был безвреден, но становился настоящим чудовищем, когда делал вид, что не пьян.
Отец и сын, пошатываясь, вошли в погреб, тусклый неровный свет лампы подчеркивал схожесть их лиц. В роду Абсолютов, как правило, карликов не имелось, а Крестер здорово вымахал в последний год и почти догнал в росте папашу. Правда, черты его физиономии под копной золотисто-рыжих волос оставались еще полудетскими и были грубее, чем у отца. Скулы пошире, губы потолще. Мать Крестера была простой дояркой; разрешившись от бремени, она умерла. Дункан признал своего единственного ребенка, чем превратил жизнь Джека в ад.
Парочка одинаково щурилась, свесив внушительные носы, но породистость в облике старшего уже поблекла. Щеки пьяницы покрывала сетка лопнувших красных сосудов, седые волосы выбивались из-под сильно напудренного древнего парика, кудри которого развились, открывая куски воспаленной расчесанной кожи.
Дункан постоянно почесывал свою голову, этому занятию предавался он и сейчас, маленькими, возбужденно блестящими глазками ощупывая то Морвенну, то Джека. Крестер тем временем беззастенчиво пялился на своего кузена, тот попытался выдержать его взгляд, но, сидя на корточках, перевеса добиться не смог и отвел глаза в сторону. И узрел руку Дункана Абсолюта, крепко сжимавшую пучок длинных прутьев.
Джек нервно сглотнул, хотя во рту его было сухо. Одну розгу в порыве воодушевления дядюшка обломал бы на раз. Даже две розги означали бы скорое окончание наказания, но в кулаке старого остолопа их по меньшей мере пять, что сулило мало хорошего его, Джека, заду.
— Миссис Тригоннинг, — подчеркнуто официально заговорил Дункан, — почему вы прохлаждаетесь здесь, в то время как мои гости умирают от жажды? Уж не принесли ли вы этому оборванцу какую-нибудь еду?
Морвенна, уже стоявшая на ногах, опустила глаза.
— Нет, сэр, — пробормотала она еле слышно. — Я… я… просто пыталась вспомнить, какой эль вы заказали.
— Ну конечно же крепкий, миссис Тригоннинг. Не думаете же вы, что я способен оскорбить гостей слабым пивом?
— Нет, сэр. Я так не думаю, сэр.
— Вот и прекрасно. Тогда будьте любезны, займитесь делом. Вас ждут.
Морвенна неуклюже поклонилась и отошла в темноту. Крестер присел перед Джеком, деловито потрогал узлы, потом уставился на пол и замер.
— Крошки, отец.
— Крошки? — переспросил, всматриваясь, Дункан.
— И… — Мальчишка прищурился. — И изюмина, сэр.
— Изюмина?
Морвенна похолодела. Она уже наполняла второй кувшин.
— Изюмина, — повторил Дункан. — Мне кажется, мы только что ели что-то с изюмом, не так ли, Крестер?
— Да, отец. Булочки. Вы еще заметили, что они пересушены.
— Действительно. Да. А разве я не говорил… нет, разве я не приказывал, чтобы этого негодяя никто не кормил?
— Приказывали, отец.
— Так, — произнес Дункан Абсолют, и его голос задрожал. — Оказывается, мне здесь не подчиняются.
Второй кувшин был наполнен. Морвенна уже разгибалась, когда Дункан ее пнул. Его шатнуло, удар получился не сильным, однако женщина охнула и покачнулась, едва сумев удержать кувшины в руках.
— Оставь ее, — закричал Джек.
И получил оплеуху.
— Неси гостям пиво, непокорная баба, — промычал злобно Дункан.
Он вновь примерился пнуть ослушницу, но промахнулся, и Морвенна, опечаленно оглянувшись на Джека, ушла. Она ничем не могла помочь ему. Совершенно ничем. Напротив, ее вмешательство лишь еще пуще разъярило бы старого самодура.
— А теперь ты, ублюдок! — Столь ласково Дункан обращался исключительно к Джеку. — Так ты, значит, хотел сбежать с бунтовщиками в Пензанс? Чтобы обесчестить род Абсолютов еще больше, чем твой отец, соблазнивший твою мать? Что ж, у меня есть свои способы тебя урезонить. Их пять, и каждый, поверь мне, надежен.
Он потряс кулаком, демонстрируя розги. Свежие, гибкие, срезанные в молодой березовой рощице. Братец постарался на совесть, подумал с горечь Джек.
— Разверни его, Крестер, — велел добрый дядюшка, кладя пучок прутьев на бочку. — Разверни его и держи крепко.
Как ни странно, братец не шевельнулся.
— Отец, позвольте напомнить вам о том, что вы мне обещали.
— Обещал? — проревел Дункан. — Делай, что сказано, сын, иначе не поздоровится и тебе.
Крестер, однако, не двинулся с места, и в душе Джека всколыхнулась надежда. Настроение старого идиота менялось сто раз на дню, и его гнев сейчас вполне мог хлынуть в новое русло.
— Но я, отец мой, всего лишь забочусь о вас. Зачем вам утруждать себя, когда наверху ждут друзья и добрый эль, хорошо утоляющий жажду? Позвольте, я накажу его сам.