Его инструмент, не Сигурда.
Скай еще минуту постоял с запрокинутым лицом, позволяя дождю смыть остатки посетившего его видения. Когда оно полностью рассеялось, Скай отвернулся от мегалитов, даже не поглядев на них. Он получил все, в чем нуждался, — подтверждение тому, что видел в библиотеке. Первая руна — Иса, вызов. Остальные он найдет впереди, за рядами застывших менгиров, в местности, которая была, если верить карте, необитаема и пронизана вдоль и поперек реками и ручейками.
Забросив на спину рюкзак, Скай двинулся в направлении отвесной скалы, видневшейся в дальнем конце поля с менгирами. Позади и внизу остались дорога, по которой он приехал, и мотороллер; они уже не были видны из-за дерева и груды срубленных сосновых веток. За сломанной оградой, последним признаком человеческой деятельности, тропинки сделались у́же, как будто ходили по ним в основном не люди, а звери. Заросли маки подступали все ближе, цепляясь корягами за толстые носки и норовя уколоть шипами незащищенную кожу под джинсами. Подъем был достаточно крутым, и, невзирая на холодный дождь, к тому времени, как добрался до отвесной скалы, Скай весь вспотел.
Вдоль скалы пройти можно было в обе стороны. Скай рискнул повернуть налево. Касаясь одной рукой отвесной стены, он довольно скоро добрался до расщелины, вход в которую перекрывали колючие кусты, а под ногами громоздились отвалившиеся от утеса глыбы. Проход напоминал туннель, и в конце его виднелся свет. Поскольку Скай не представлял себе отчетливо, куда направляется, он решил попробовать этот путь и полез в расщелину, перебираясь через груды камней.
Это не был туннель в буквальном смысле слова: стены не смыкались над головой, однако сужались достаточно, чтобы свет практически не проникал внутрь, и Скаю приходилось двигаться на ощупь. В какой-то момент ему послышался шелест в темноте, и юноша попытался припомнить, не говорилось ли в путеводителе о скорпионах или змеях. Однако, несмотря ни на что, он продолжал свой путь, пока наконец проход не стал просторнее.
Скай выбрался наружу и замер перед открывшейся картиной. Дождь прекратился. Гранитная скала, через которую он прошел, ширмой закрывала долину, раскинувшуюся сейчас перед взором. Она стремительно расширялась в обе стороны, простираясь к видневшимся в отдалении вершинам.
«Вот куда я должен идти, — подумал Скай, — в горы».
Такие же горы, как в Норвегии. Он почувствовал, как глубоко внутри что-то зашевелилось, встрепенулась родовая память, но не мог заставить себя шагнуть вперед. Он опустил взгляд: одна нога еще скрывалась в тени скального туннеля, другую освещало солнце, висящее над долиной. Скай будто стоял одновременно в двух мирах, и нужно было сделать всего одно движение, чтобы покинуть один мир и оказаться в другом. Дорога, оставшаяся позади, вела в конце концов домой, к прежней нормальной жизни. Она манила его, и все, что Скаю требовалось, — просто развернуться на сто восемьдесят градусов.
Он почти сделал это. Но в последний момент не смог. К чему он вернется? К родителям — да. Но к нормальной ли жизни? Таковой у него уже не будет. Она закончилась в тот момент, когда мешочек с рунами вывалился из потайного отделения морского сундука и двойник его деда явился на зов — явился, а затем похитил тело Кристин. Если Скай повернет обратно, у него не останется выбора. Скаю не под силу одолеть Сигурда, он вынужден будет присоединиться к нему. К ним.
Юноша переминался с ноги на ногу, балансируя между двумя мирами. Впереди лежали неизвестность и одиночество; позади — семья и тот, кто дергал за все ниточки.
— Англия — три, Франция — ноль, — произнес Скай и шагнул в неизвестность.
Он был уверен лишь в одном: до сих пор стоявшая перед мысленным взором руна — первая, которую предстоит вырезать. И единственная, которую он пока узнает. Его собственная руна, не Сигурда.
Иса, руна поиска.
Скай поднимался все выше, преимущественно по узким, крутым и извилистым козьим тропам. Через час он миновал несколько низкорослых сосен — последнее укрытие от холодного дождя, который налетел, вымочил его и ушел дальше. А затем деревья остались позади, и вокруг воцарилось разнотравье. Спустя еще час, заметно приблизившись к горным пикам, Скай обнаружил, что и обширному зеленому морю пришел конец, оно уступило место граниту.
А вскоре Скай увидел нечто, и ощущение дежавю, не отпускавшее с того самого момента, когда он почувствовал запах крови у менгиров, и не исчезнувшее, как бывало прежде, через несколько секунд, но продолжавшее нарастать по мере продвижения в долину, моментально стало вдвое сильнее.
Каменная складка выступала из утеса, образуя что-то вроде стенки длинной палатки. Палатки, сделанной не из ткани, а из каменного массива, отделившегося от материнской скалы в результате миллионов лет воздействия ветра, дождя и естественных водных потоков. Образование само по себе было необычным — подобное могли бы сотворить сказочные гномы, — но по мере того, как Скай замечал новые детали, его глаза все больше расширялись от удивления.
Длинная передняя и боковые стены каменной «палатки» были сложены из грубо обтесанных неправильной формы блоков, скрепленных раствором. Неизвестный строитель уложил глыбы таким образом, что они сходились наверху, образуя подобие скатной крыши. Примерно посередине ближайшей к Скаю стены имелось квадратное отверстие, своего рода окно, а почти непосредственно под ним прямоугольник входа с кое-как сбитой из досок дверью.
Скай стоял и смотрел на чье-то жилище.
— Эй, — сказал Скай, и звук его голоса тут же подхватил и унес прочь ветер. — Есть кто-нибудь?
К входу вела лестница, но человек сделал ее или же постаралась природа, сказать с уверенностью Скай не мог. Он поднялся по ступеням, задержался у порога и снова крикнул: «Эй!» На этот раз будто послышался ответ, и Скай в испуге отступил. Но то оказалась просто причудливая игра ветра и камня, всего лишь эхо. Тяжело дыша, юноша толкнул дверь. Она открылась.
Ужасная вонь! Изнутри накатила волна удушающего смрада: пахло экскрементами, мочой и мокрой шерстью. Всю дорогу Скай натыкался на тропинках на кучки козьего помета, а в путеводителе читал, что пастухи до сих пор используют возвышенные местности в качестве летних пастбищ, но стоявшая в хижине вонь была в равной степени человеческой и животной. Скай прикрыл лицо рукавом, чувствуя, что его вот-вот стошнит, как вдруг так же внезапно, как появился, смрад исчез. Скай осторожно втянул носом воздух. Ничего! Ну, может быть, слабый запах плесени. Пыли. Места, в котором давно не живут.
Он убрал руку от лица. Удивительное чувство: будто испытал обонятельное дежавю!
Глаза быстро привыкли к скудному внутреннему освещению, и Скай разглядел длинную комнату. Передняя ее часть была разделена на стойла из плетеного дерева. Он прошел по дорожке между ними и попал в другое, несколько более просторное помещение. Противоположная от входа стена была из гранита, так же как и длинная — в торце. Собственно, обе они, а также изогнутая крыша являлись частью скалы, в то время как две другие стены состояли из блоков, скрепленных раствором. Наполовину дело рук человеческих, наполовину творение природы — жилище можно было назвать и пещерой, и строением.