— А где остальные? — спросил Ренард.
Цесарея как будто не поняла его вопроса, посмотрела с изумлением и едва заметно покачала головой, будто осуждала Ренарда за его страсть всегда и всюду задавать вопросы.
— Досточтимая госпожа… — Ренард кашлянул. — Вы так и поедете в этом платье?
— Да. Оно как доспех… — она рвала фразы как путы — всегда на середине. Как будто до конца высказанная мысль могла ее связать с чем-то слишком земным. А ей надо было все время слышать Всевышнего.
— В том-то и дело, — кивнул Ренард. — Неудобное, как доспех. Хороший рыцарь везет доспехи на запасном коне, а сам…
— Когда путь безопасен, — прервала Цесарея.
— Да ладно… как угодно… — буркнул Ренард, смутившись еще больше. — Только не жалуйтесь потом, что все тело в язвах.
В этот момент послышался стук копыт на мостовой, на дороге появился отряд сопровождения. Впереди ехал на тяжелом вороном жеребце Нигель, к тому же он зачем-то навешал на своего несчастного коня тяжелую броню, как будто собирался немедленно идти в битву, а не отправлялся в тяжелый переход по потаенным тропам. Сам Нигель так же натянул на себя полный доспех, вороненый шлем украсил охапкой белых перьев, а щит его был так огромен, что закрывал рыцаря от подбородка аж до самых пяток. К концу дня, по прикидкам Ренарда, рыцарский конь должен был благополучно околеть от усталости. Остальные рыцари, видимо, просто не успели раздобыть для своих скакунов броню и ограничились металлическими налобниками и зелеными, изрядно вылинявшими под лучами солнца и дождем попонами. Причем Джастин не стал надевать налобник на коня, а повесил сбоку в противовес щиту.
«Забавный у него конь, — подумал Ренард. — Все время пританцовывает, как будто хочет подпрыгнуть и отправиться в полет. Если я не ошибаюсь — быть парню паладином Империи!»
За четверкой рыцарей шли два паренька, еще вчера они прислуживали в таверне, а сегодня вели нагруженных мешками с провизией мулов. Содержимого этих мешков, по прикидкам Ренарда, должно было хватить на ближайшие пять-шесть дней пути.
Позади всех тащились лучники, эти вообще без брони, в капюшонах и с торбами за плечами.
— Открывай! — рявкнул Нигель и, решив, что вопля его луженой глотки недостаточно, схватил рог и протрубил.
Низкий рев рога разнесся по ближайшим кварталам, перебудив спящих горожан. На призыв Нигеля неожиданно отозвались немногочисленные петухи, заголосив по дворам на все лады. Вот глупые, хозяева их прятали-прятали, а они чуть что, давай орать, сегодня непременно угодят в суп за свою дерзость.
Стражник выскочил из своей будочки, на ходу нахлобучивая шлем.
— Открывай! — Нигель повелительно вытянул руку.
Вслед за первым стражником из привратницкой выбрался второй, вдвоем они стали медленно вращать лебедку. Пронзительно заскрипели прихваченные то ли ржавчиной, то ли защитной магией цепи, и тяжелая решетка пошла наверх. Закрепив рычаг, стражники побежали открывать ворота — тяжелый брус не желал сдвигаться, так что Джастину пришлось спрыгнуть с коня и составить стражам ворот компанию.
Ренард помог Цесарее подняться в седло.
Она посмотрела на следопыта прозрачными детскими глазами и спросила:
— Путь будет трудный, да, сударь?
— Трудный, — не стал лгать Ренард. — Легких путей в нашей стране вообще не осталось.
* * *
Ренард надеялся, что близ города особых проблем у них не будет, — и ошибся. Где-то около полудня, когда от жары рыцарей в латах разморило, и следопыт уже прикидывал, где устроить привал, из кустов дикими псами вылетели какие-то оборванцы. То ли разбойники, то ли одичавшие беженцы. Они очень точно выбрали цель — кинулись к мулам, груженным припасами. Одного их оруженосцев тут же убили, второго ранили. Но добычей завладеть не смогли — двоих насмерть поразил стрелами Ренард, еще одного зарубил Эмери, а Джастин ранил четвертого. Остальные грабители, сообразив, что добыча им не по зубам, ринулись назад в кусты.
Несмотря на протесты Нигеля, Ренард велел разобрать сумки с припасами с одного из мулов по лошадям и отправил уцелевшего оруженосца с телом в город — была надежда — пусть и слабая, что мальчишку оживят в храме. Все же он шел под знаменем отряда, и погиб в бою.
Первая смерть, такая внезапная, и такая нелепая, всех ошеломила. Даже Эмери, напевавший всю дорогу, примолк. Зато Нигель буйствовал — винил в происшедшем всех, кроме себя, а больше всех — Ренарда. В чем-то Нигель, наверное, был прав, за выбор дороги отвечал следопыт. Он должен был найти безопасную дорогу. Очень верное замечание. Проблема была в одном: безопасных дорог вокруг Ниинорда давно уже не было.
* * *
К вечеру отряд Нигеля встретил беженцев.
Перепуганные крестьяне ничего толком рассказать не могли, лишь один из них, шустрый малец лет пятнадцати, сказал, что видел проклятых, но не демонов и даже не одержимых.
— Одержимых я хорошо знаю, — заявил мальчишка, — у них у всех звезды во лбах красные, а эти без звезд, но в козлиных шлемах.
— Козлиные шлемы?
— Черепа заместо шлемов, — уточнил мальчуган.
— Как же ты разглядел, есть у них звезды или нет, если на головах черепа? — заметил Ренард.
— Вот именно, как? — обрадовался Эмери, как ребенок.
— Они сняли шлемы, чтобы напиться у родника. Тогда-то я и рассмотрел, что никаких звезд на лбах у них нету, — ничуть не смутившись, объяснил мальчишка.
Судя по рассказам, получалось, что видел пацаненок сектантов, из тех, кто уже принес клятву Бетрезену, был принят на первую ступень службы, немного приобрел, а душу потерял…
— Молодец, наблюдательный… — Ренард похлопал его по плечу.
— А можно мне с вами? — спросил малец.
— Мать с отцом отпустят? — Следопыт покосился на мужчину, что толкал по дороге ручную тележку с жалким скарбом. Женщина с ребенком шла следом. Две девочки лет по двенадцать тащили тощий мешок — один на двоих, и все время ссорились.
— Это не мои, они мне даже жрать не дают. Я просто следом за ними иду.
Парень опустил глаза. Беженцы тем временем, обогнув отряд Цесареи, как скалу, двинулись дальше. Ренард смотрел им вслед — на согбенные спины и опущенные головы. Шарканье их ног звучало грустным напевом. Бедняги, до городских ворот они точно сегодня не доберутся, будут ночевать в лесу, полном разбойников. Девчонок и тележку грабители заберут непременно.
Следопыт скрипнул зубами от чувства бессилия.
— Почему бы и нет? — Ренард тряхнул головой, отгоняя мерзкие мысли. — Как звать тебя?
— Торм, сын Торма.
— Что ж, будешь моим оруженосцем.
— Разве следопыту положен оруженосец? — усомнился Торм, сын Торма. — Ты же не рыцарь.
— Но без меня рыцарям никуда.