Он стал просить милостыню, выставляя напоказ изувеченную руку, жалостливые горожанки кидали ему медяки. Его не пускали в таверну — он ночевал на улице. Он дрался с безногим крестьянином за право выпрашивать мелочь на углу базарной площади, его били стражники и уличные девки. Он бы давно умер, если бы был человеком, но древняя кровь в его жилах постепенно одолевала болезнь, и рана на руке заживала, зато росла ненависть в сердце. Он, с младенчества почитавший себя чуть ли не принцем, стал отверженным в землях людей. Как он их возненавидел! До самого дна души. Возненавидел мать за то, что она притащила его в Альмарейн. Дядю, который не пустил их на порог родного дома, хозяина таверны и его сынка; монаха, не внесшего имя Ил'Лаана в списки. Все они могли помочь — могли, но не захотели, и с каждой прожитой в унижениях и боли минутой ненависть разрасталась и затмевала весь мир. Даже небо становилось черным в ясный день, когда Ил'Лаан вспоминал о своих гонителях, а вспоминал он их постоянно.
Однажды на базаре он услышал разговор — какой-то парень, скрывая лицо, на котором без труда можно было различить фиолетовый кружок клейма, которым метят за кражу, рассказывал старому сопернику Ил'Лаана, крестьянину без ноги, о проклятых. О том, что лишь надо воззвать к Бетрезену, и ты станешь великим последователем культа, а не жалким отверженным оборванцем. И уже неважно — был ли ты знатен в Империи, и насколько благородная кровь течет в твоих жилах. Это не интересует Падшего. Если ненависть твоя сильна и пылает не хуже лавы, — ты возвысишься до высот, которые не снились тебе в Империи. Главное — никого не любить, и сердце твое обратится в камень. Только каменное сердце может познать счастье, ибо ему никогда не бывает больно.
— Так скажи мне, как воззвать… — пробормотал одноногий.
— Ты точно этого хочешь? Не раскаешься? Не пойдешь на попятный? А то смотри, парень, Бетрезена не предают, заруби на своем грязном носу.
— Клянусь Всевышним…
— Нет, Всевышним клясться не надо. Клянись огнем Преисподней.
— Клянусь огнем…
Клейменый помолчал, прикидывая, многого ли стоит этот безногий попрошайка, потом решил, что для Бетрезена любая душа — лакомая добыча, и, наклонившись к уху нищего, зашептал. Впрочем, шептал он достаточно громко, так что притаившийся за бочками Ил'Лаан слышал каждое слово.
— Дарую тебе, Бетрезен, свое сердце… — начиналось обращение к Падшему ангелу.
Неведомо, запомнил ли те слова одноногий, но в память полуэльфа они впечатались не хуже клейма.
В тот же день полукровка бежал из города, и на ближайшем камне на окраине леса сжег восьмиконечный крест Всевышнего и призвал Бетрезена…
В первый миг ему показалось, что никто не отозвался. А сердце по-прежнему горело огнем ненависти. Юноша всхлипнул бесслезно и направился назад к Альмарейну. Он шел, не замечая, что губы беззвучно шепчут одно-единственное слов — «Бетрезен».
Он вздрогнул от неожиданности, когда его нагнала повозка, запряженная двумя мулами. Ею правил человек в белом балахоне, а на голове у него вместо шляпы или шлема красовался козлиный череп.
— Топай сюда, листогрыз! — позвал возница нового служителя Бетрезена.
Так Ил'Лаан превратился в Идразеля.
А еще через несколько лет он смотрел, как рушатся в огненную пропасть стены Альмарейна…
— Я бы не доверил этому парню послания Демосфена, — заявил Гоар, сидя в домике священника за столом и недобрым взглядом в который раз ощупывая Ренарда. — Он нежить пригрел, и вообще…
Весь маленький отряд собрался днем за столом в домике священника.
Наутро следопыт отправлялся верхом на драконе — в земли Горных Кланов.
Дарган тоже уезжал — своей дорогой, о которой не очень-то распространялся. Гоар, Цесарея, Торм, Эмери оставались в Ниинорде. Никто не знал — кто из них всех уцелеет.
Возможно, проклятые так и не появятся у ворот города, тогда беженцам удастся восстановить стены и запастись зерном до зимы… Кто знает, быть может, они смогут остаться в живых… Возможно, в своих странствиях Дарган найдет не только источник магии, что даст ему новую жизнь, но и встретит Лиин… Кто знает. Может статься, Ренард довезет послания Демосфена до глав Горных Кланов. И, пусть не все Кланы уцелеют, но те, что сохранят своих воинов, заключат союз с Империей и спасут род людской, запечатав выход из Преисподней.
Кто знает…
Возможно, кому-то из тех, кто сейчас сидел за столом, еще доведется повстречать Идразеля и сразиться с демонологом…
Кто знает.
— Отправляйся на острова, — посоветовал отец Лимерий Даргану. — Если твоя невеста жива, она непременно покинула материк, ибо Мортис никому никогда не прощает не то что предательства, но даже бегства. Только там ты можешь укрыться от ее гнева.
— Бежать от смерти, о да, это великая дерзость… — Дарган помолчал. — Но зачем бежать? Я бы мог воевать с проклятыми. У вас здесь каждый воин на счету.
— Нет! — энергично затряс головой священник. — Воины Империи не примут нежить в свои ряды. Пока твои друзья с тобой, тебе нечего опасаться. Но если их не будет рядом, тебя и твоего коня тут же прикончат горожане. Уходи…
— Уходи, — кивнула Цесарея. — Может быть, твоя плоть и мертва, но ты сохранил свою душу. Береги ее, — и талисман когда-нибудь даст новую жизнь твоему телу.
— Или даст новое тело, — кивнул священник.
— Твои самые горячие желания сбудутся, — прошептала Цесарея.
Желания! Будто огнем опалило Даргана. Ну конечно! Колодец желаний. Отец говорил: чтобы исполнять желания, нужен лишь сильный артефакт, которого у них тогда не было… Да, прежде не было! Но теперь-то он есть! Медальон, который накапливает магию.
Помнится, отец учил его: надо собрать столько магии, чтобы ее хватило на исполнение желания. Дарган хочет получить новую жизнь. Значит — магии должно быть очень много. Столько, сколько посылает Всевышний избранным рыцарям, воскрешая…
Дарган вспомнил о Джастине, тело которого по-прежнему лежало в церкви. Никто не осмеливался вынести убитого из апсиды и похоронить.
Но Даргану бесполезно взывать к Всеотцу — алкмаарец сам должен отыскать источник магии, источник, похожий на тот древний алтарь в развалинах, алтарь, посвященный Бетрезену, когда самый прекрасный ангел Всевышнего еще не сделался Падшим.
Если добраться до подобного алтаря… Ведь не один же такой был построен — должны быть подобные во всех землях людских, даже в землях Алкмаара.
И, кажется, Дарган знает, где искать этот алтарь своей родины!
Какой же он глупец — пытался найти спасение в чужих землях, а на самом деле надо было всего лишь вернуться домой. Все детали, потребные для спасения, были у него в руках — надо было лишь сложить их вместе. Но… если бы он отправился в путь, то и не узнал бы никогда про силу своего медальона, и, главное, про магические алтари Бетрезена.