— Мне приказано оставаться здесь, что бы ни случилось, — проговорил маг и после паузы добавил: — Любезный.
Шум в зале нарастал; кто-то из магнатов застучал вилкой в медное блюдо, требуя всеобщего внимания. В чуть притихшем гомоне ему удалось сказать тост в честь короля; ласково улыбнувшись, Его Величество встал, выпил свой бокал до дна и спустился с трона — пообщаться с гостями.
Я смотрел, как Ора беседует с прыщавым юнцом — наследственным магом первой степени. Как юнец краснеет и бледнеет — на какой-то момент мне показалось, что его поразили злосчастные камушки. Я готов был сделать стойку, как охотничья собака — но в следующую секунду выяснилось, что сопляка интересует вырез Ориного платья. Всего-то.
Господин префект остался стоять у подножия опустевшего трона, и выражение его лица мне не понравилось. Вспомнилась угроза насчет неподписанного приказа о моем аресте; неужели они пошли бы на это? Создав прецедент, который очень смутил бы господ наследственных магов…
А будь он неладен, тот день, когда я выиграл проклятое заклинание Кары!
Гул в пиршественном зале достиг своего апогея. Гор зи Харик, уже минут пять пожиравший собственные усы, теперь начал грызть губы.
— Разузнайте, в чем дело, — повторил я ворчливо.
В эту минуту за высокой дверью зала коротко взвыла труба. Стражники у входа встали по стойке «смирно»; вбежавший маленький церемониймейстер трижды грохнул жезлом о пол:
— Его сиятельство князь Дривегоциус со свитой!
Я подался вперед. Тихо сделалось в зале, и, будто уважая эту тишину, мое сердце пропустило удар.
Гости раздались в стороны, освобождая дорожку к трону. Секундой раньше король занял свое место; лицо Его Величества показалось мне до неприличия румяным. Впрочем, возможно, виной тому было цветное стекло витража.
По образовавшемуся в толпе коридору уже шагал крепкий темнолицый мужчина лет пятидесяти. За ним, отставая на пять-шесть шагов, следовала свита — трое сопровождающих были невысоки, широки в плечах и длинноусы, четвертый выделялся исполинским ростом. На гладко выбритой голове великана плотно сидел широкий обруч желтого металла.
Обруч притягивал мой взгляд. Я с усилием заставил себя отвести глаза.
Сосредоточился, глядя, как князь и король церемонно друг друга приветствуют.
За моим плечом напряженно ждал Гор зи Харик.
Я смотрел на князя. Смотрел и чувствовал, как холодеет в груди, холодеет в животе, как выступает на лбу холодная испарина.
Вокруг князя плотным коконом стоял сгусток чужой магической воли, и это не были простые заклинания. Это был щит, наделенный страшной силой, силой, значительно превосходящей мою. А таких сил в мире было не так уж много — во всяком случае до сих пор я так думал…
Корневое заклинание Защиты!
— Начинайте, — сказал Гор зи Харик за моей спиной.
— Еще не время, — ответил я сухими губами.
— Начинайте, — прорычал внестепенной королевский маг, — или я проткну вас стилетом!
Вот, значит, как…
Я обернулся. Внестепенной был опасен — отчаяние сделало его безрассудным.
— Что вам за это пообещали? — спросил я мягко. — Чем пригрозили, если покушение сорвется?
Его глаза сузились в две черных, полных ненависти ниточки:
— Делайте, прах вас побери, делайте, любезный!
Правая рука его была заведена за спину. Внестепенной маг со стилетом — еще смешнее и печальнее, чем обезьяна в камзоле и с тростью…
— Как бы ваша сова не захворала, — сказал я укоризненно.
Снял с пояса кожаный футляр, вытряхнул из него глиняного уродца; Гор зи Харик по-прежнему буравил меня взглядом.
Я демонстративно повернулся к нему спиной.
Коснулся лбом холодного стекла.
Веселье внизу возобновилось, но какое-то искусственное. Король стоял рядом с князем у подножия трона; голова его была как-то странно наклонена к плечу. Как будто он изо всех сил сдерживался, чтобы не глянуть на витражное окошко под потолком.
Княжья свита внимательно слушала разговор двух властителей. Я видел, что усы у коренастых свешиваются чуть ли не до плеч. И что желтый обруч на бритой голове великана способен вобрать в себя всю магию, абсолютно всю, что есть сейчас в зале; вглядываясь в бегающие по тусклому металлу искорки, я вдруг совершенно явственно услышал голос Его Величества: «…не смогла порадовать нас своим присутствием. Вот уже две недели как поправляет здоровье на островах…»
В следующую секунду голос пропал.
Ладони, в которых ждал своей участи глиняный болван, сделались мокрыми.
— Никто не знает, как именно подействует Кара, — сказал я глухо. — Поэтому не спешите со своим стилетом, друг мой Гор. Если князь не свалится в первую секунду — это еще не значит…
— Делайте!!!
— Успокойтесь, — сказал я высокомерно. — Вашу истерику я вам припомню.
И положил три пальца на затылок глиняного болвана.
Проклятый князь. Проклятый колдун с проклятым обручем. Вряд ли я смогу пробить такую защиту. Для этого придется выложить все силы до конца — а чем это чревато, я понял еще в тринадцать лет, на темном дне колодца…
А может быть, не валять дурака? Потихоньку поменять болвана и… покарать. Не надо будет заботиться ни о княжьей защите, ни о дылде с обручем, Кара все сделает сама…
И это будет означать, что Хорта зи Табора наняли. А не наняли — так заставили, принудили. Что я отдал свою неприкосновенную собственность в обмен на обещание меня, сиротку, не обижать.
И еще — это будет означать конец моей власти…
— Карается, — я прикрыл глаза, будто бы вспоминая текст, — князь Дривегоциус, повинный в действиях, повлекших за собой угрозу целостности государства, как то отторжение областей Литка, Хадра, островов Малый Кин и Большой Кин, введение в указанных областях действия собственных княжеских законов, а также…
Текст я помнил прекрасно.
Сейчас я видел, как сгусток чужой воли вокруг князя медленно проворачивается, будто брошенный в воду мяч. Щит был однороден, одинаково крепок со всех сторон. В нем бесполезно искать брешь…
— …и неповиновение приказам своего Государя…
Человек с обручем на голове быстро скользнул глазами по витражным окнам. На долю секунды мой язык онемел.
В следующее мгновение князь приятельски кивнул королю — и направился прочь из зала!
— Скорее! — выдохнул Гор за моей спиной.
— И неповиновение… — механически повторил я. — Уходит! Я не могу…
Гор зи Харик ударил снизу вверх — по моим рукам. Тонкая глиняная шейка не выдержала. Раздался хруст — большая голова уродца оказалась в одной моей руке, тельце — в другой.