Артакс зажмурил глаза и досчитал до двадцати. Он был уверен в том, что не ел яблок грез. Но все это... Может ли все это быть правдой?
Он неуверенно поднял веки. Все было на месте! Огромная постель. Три женщины.
Он подошел к занавеске, за которой находилось огромное окно. Окно размером с ворота хлева. Ничего подобного ему прежде тоже не доводилось видеть. Оно было сделано из сотен маленьких стеклышек, искусно вставленных в отливающую золотом бронзу. Артакс отодвинул занавеску в сторону и коснулся пальцами стекла. Оно тоже было знакомо ему только по рассказам. В окна в их деревенском храме были вбиты рамы, которые священнослужитель затянул тонко выскобленными козьими шкурами. Сквозь шкуры сочился слабый желтоватый свет. До сих пор это казалось ему роскошью. Остальные окна в деревне закрыты не были. Были только деревянные ставни. А чаще не было и этого.
Головная боль отступала, он заглянул в щель между тяжелыми занавесями. Под ним до самого горизонта простиралась ослепительно белая, слегка холмистая равнина. Они летели над облаками. В этом было что-то магическое. Казалось, здесь существуют лишь свет и красота. На сердце было легко. Он бессмертный! Он может получить все, о чем смертные могут только мечтать. Он не спит! В этом ему уже не нужно себя убеждать. И на что он жалуется? Разве его жизнь не стала бесконечно более легкой? Какое значение имеет этот недовольный голос в его голове? С этим он справится.
Он прислушался к себе, но на этот раз возражений не последовало. Артакс отпустил штору и снова обернулся к постели. Он почувствовал, как кровь прилила к паху. Ближе всего к нему была рыжеволосая. Ее кожа была белой, словно молоко. Вчера она все время настаивала на том, что ее волосы настоящие. Даже после того, как выпила уже довольно много. Настоящие рыжие волосы. Разве так бывает? Он знал, что женщины красят волосы в рыжий цвет. Такое было даже в его деревне. Но этот цвет пламени был другой. С легким металлическим блеском.
Артакс забыл их имена. Все три имени. Не так он представлял себе свою первую ночь любви. Как он мог забыть имена! Как он мог забыть все! Голосу в своей голове он верить не хотел. Мужчина поглядел на всех троих, отчаянно пытаясь вспомнить. Они не представлялись... Конечно, нет. Но они обращались друг к другу по имени... Бессмертный Аарон никогда не запоминал их имена! Этого не было в этих чужих воспоминаниях. Много лиц... И ни одного имени! Но он другой. Он еще помнил, что пытался запомнить имена их всех, но теперь они стерлись. Первые женщины в его жизни, с которыми он разделил ложе... Безымянные! Он отнюдь не был романтиком. Нет, конечно, нет! Он всегда рассуждал совершенно прагматично о женщине, которую однажды выберет. У нее должны были быть широкие бедра, чтобы она могла хорошо рожать и не померла во время первых же родов. Второй жены он бы себе позволить не смог никогда. Но это... Это неправильно. Так быть не должно!
Интересно, они любят его? Так, как он всегда представлял себе, как они с Альмитрой будут любить друг друга? Артакс скривился. Этот вопрос никогда не играл роли в прежней жизни Аарона. Может ли мужчина, содержащий гарем, интересоваться настоящей любовью? Вряд ли! Он просто хотел поразвлечься. И в этом нет ничего такого, правда? Если можно получить все, то почему бы не сделать этого? Не глупо ли отказываться? Не насмешка ли это над теми, кто мечтал обо всем том, что было у него теперь? Но... О чем он, Артакс, сможет мечтать в будущем? До вчерашнего дня у него были в жизни четкие цели. Собрать достаточно денег и суметь купить если уж не женщину своей мечты, то хотя бы просто подходящую женщину, осесть, завести семью и зачать как можно больше сыновей.
Артакс оглядел комнату. На стенах висели картины, вырезанные из слоновой кости, изображающие мужчин и женщин во время любовных игр. На низеньком столике лежали украшения, снятые его партнершами. Наверняка одни эти украшения стоили больше, чем вся его деревня и все, кто в ней жил. Найти жену — это уже не его будущее, если у него вообще есть будущее. Он невообразимым образом превзошел свою цель. Да, ему еще нужно зачать сыновей... Но это произойдет словно мимоходом. Может быть, вчера ночью он зачал одного-двух?
Да, подумал он, нужно найти себе новую цель. Отец всегда твердил ему, как это важно — иметь цели в жизни. Без цели можно было просто мотаться туда-сюда, и в конце концов могло оказаться, что ты ничего не достиг. Но если выбрать цель и упорно держаться за нее, то невидимая другим нить протягивается через всю жизнь. Спасительная веревка, за которую можно держаться в бурю. Лишь такая жизнь заслуживает уважения!
Он поднялся и еще раз подошел к окну. Свет над облаками был настолько ярким, что было больно глазам, несмотря на то что головная боль прошла. Какая цель будет достойна человека, парящего на летающем корабле высоко над облаками?
Все еще чувствуя усталость, он прислонился к обрамленному бронзой стеклу. Оно слегка заскрипело под его весом. Несмотря на это, он не отошел. Может быть, он устал от жизни? Интересно, что скажет Львиноголовый, если за сутки у него упадет с неба второй бессмертный? Артакс издал короткий смешок.
Рыжеволосая лениво потянулась и заморгала, глядя на него. Он готов был спорить, что она проснулась еще раньше. Может быть, волосы у нее и настоящие, но все остальное — нет. Голоса в его голове, пожалуй, были правы.
— Ты меня любишь? — вдруг, повинуясь прихоти, спросил он.
— Я боготворю тебя, — она произнесла это страстно и бросила на него взгляд, потянувшийся к самому ее сердцу. Ему стало жарко.
Взгляд ее опустился ниже. Улыбка стала шире.
— Как видно, я тебе тоже не совсем безразлична.
Едва слова сорвались с ее губ, как две другие тоже пошевелились. Воспоминания возвращались! Рыжеволосую звали Шапту. А ее подругу — Айя. Но третья, с темной кожей и волнистыми волосами... Ее имя поглотила ночь. Все они улыбались так, что захватывало дух. Артакс чувствовал себя совершенно не как любовник. У него было такое чувство, что он стал добычей.
— Меня ждет Львиноголовый, — резко произнес он, схватил простынь и обернул ее вокруг бедер. Ему нужно выйти из спальни. Скорее! И он должен найти цель, иначе он окажется потерян навеки.
— Разве все оказалось не так, как мы предсказывали, Артакс? Тебе не убежать от своей судьбы. Ты давно уже потерян. И погоди. Еще до исхода этого дня Львиноголовый обменяет тебя на более достойного. На человека с пониманием, достойного слышать наш голос. Возвращайся! Совокупляйся! Это будет последнее удовольствие, отпущенное тебе в твоей жалкой жизни, крестьянин.
Ничего не поделаешь, подумал Артакс. «Знаете что? — мысленно произнес он. — Поцелуйте меня в зад! Вы просто зрители. А я живу!»
Разговаривать на летящем пегасе было невозможно. Пронизывающий ветер мешал дышать, уносил каждое слово, как только оно успевало сорваться с губ. Теперь Нандалее уже была уверена в том, что Гонвалон не хочет с ней разговаривать. Он вернулся без своей спутницы. Да и как могла выжить Айлин, одна среди целого войска троллей? Это было невозможно. Чужая воительница отдала свою жизнь, чтобы спасти ее. А Нандалее даже не знала, кто готов был заплатить эту цену. Кто послал Гонвалона и Айлин? Кому они служат, драконам или альвам? Наверняка они пришли не по собственному побуждению.