— Если вам угодно уволить меня со службы, то я пойду лоцманом на зерновые суда, как поступал раньше. Все так, как я вам сказал, повелитель. Я умру в небе Нангога, а не где-нибудь в пыли.
Артакс улыбнулся ему.
— Хорошо сказано, Набор. Может быть, иногда я вспыльчив и капризен, но я не дурак. А я буду им, если прогоню столь опытного лоцмана.
Набор оглядел его с ног до головы. А потом снова стал напевать себе под нос.
— Могу я еще раз высказаться открыто, повелитель всех черноголовых?
Артакс согласно махнул рукой.
— Говори.
— Вы очень сильно изменились. Прежде вы были холодным и неприступным. Теперь ваше настроение меняется, словно погода под облаками. Должно быть, вы подобны лоцману, повелитель. У вас есть цель перед глазами и видение курса. То, как вы спасли Джубу, произвело большое впечатление на всех на борту. Равно как и мужество, с которым вы пошли на разведку на мертвый корабль. Многим кажется, что после падения с небес вы заново родились. Придерживайтесь этого курса! Защищайте тех, кто служит вам, и вы будете поистине неповторимым.
Артакс улыбнулся, и улыбка эта шла от чистого сердца.
— Смелые слова, Набор! Значит, ты снова осмеливаешься говорить мне, что нужно делать, — он увидел, что в глазах лоцмана промелькнуло сомнение, и подмигнул ему. — Ты говоришь как философ, а не простой человек.
— Я говорю как человек, который видит мир сверху, — осторожно ответил тот.
— Мне нужны такие люди как ты, обладающие мужеством для того, чтобы говорить откровенно. Мне нужны такие товарищи, как ты, — было очевидно, что Набор польщен. Он смущенно улыбнулся. А потом снова принялся напевать себе под нос, устремив взгляд на горизонт.
Яркая вспышка света привлекла внимание Артакса.
— Это он, — почтительно прошептал Набор. — Золотой город.
Город простирался вдоль склона каменной стены. Он находился слишком далеко, чтобы можно было разглядеть детали. Но с каждым ударом сердца над его куполами и крышами вспыхивали новые ослепительные вспышки света.
Артакс был поражен, у него захватило дух. Их небесный корабль все еще продолжал бороться с неблагоприятными ветрами, они приближались очень медленно. Но каждый миг глазу было чему удивиться.
Все плотнее становилась сеть дорог и каналов. Вдоль бечевников тянули тяжело груженные суда бурлаки. Повсюду на дорогах виднелись повозки, небо полнилось собирателями облаков всех размеров. На некотором отдалении, направляясь к городу, парил второй корабль-дворец. Были здесь и неуклюжие зерновые суда, поменьше, немного напоминавшие осиные гнезда. Их неловкие неуклюжие корпуса служили исключительно для того, чтобы перевозить как можно больше зерна из самых удаленных лесных поселений. На них была лишь небольшая команда корабельных работников. Большие треугольные паруса высоко выступали над боковыми мачтами. Ни у одного из них не было более двух парусов с каждого борта. С кормы всегда свисало длинное, в несколько шагов, знамя, показывавшее, к какому крупному торговому дому принадлежит закупщик зерна.
Перед городом на много миль простиралась цепочка таможенных башен. Подобно каменным стражам, они возвышались на расстоянии примерно пятисот шагов. С далеко выступающих балок крыши целыми гроздьями свисали молодые собиратели облаков. Когда бы ни приблизился грузовой корабль, группа таможенников надевала полетные системы, чтобы проверить груз каждого облачного корабля, приближавшегося к Золотому городу. Любая торговля с королевством Дайи проходила через Золотой город, и бессмертные, взимавшие налог на любой товар, покидавший Нангог, беспокоились о том, чтобы ни один мешок зерна не попал в город без их ведома. Артакс знал, что только корабли-дворцы не подвергались таможенному досмотру.
Вскоре он обнаружил и первое из знаменитых водяных колес. В городе, поднимавшемся вверх по холмам, было очень мало родниковой воды с гор. Поэтому были заложены большие акведуки, из водных резервуаров которых большие деревянные водяные колеса поднимали драгоценную влагу на следующую ступень. Оттуда она по пологому склону текла по каменному каналу к следующему резервуару. Золотой город славился своей песней водяных колес. Некоторые колеса приводились в движение силой ветра. Но это требовало дорогой и сложной конструкции из стержней и каменных зубчатых колес. Большинство водяных колес поэтому приводились в движение по старинке, с помощью быков.
Из стеклянного купола корабля-дворца каналы на арках мостов акведуков казались похожими на серебряную паутину. Не считая отвесных склонов гор, они приближались к городу со всех концов света. Там концентрические круги входили в систему, проводящую воду во все кварталы.
А где же паук, подумал Артакс. Бессмертные ли это, жадно присосавшиеся к богатству целого мира? Он мрачно усмехнулся.
Метафоры — это только для поэтов! Ему не стоит отягощать сердце подобной ерундой.
Издалека образ города ярче всего составляли якорные башни. Некоторые из них возвышались выше гребня стены гор, на отвесных склонах которых на множестве отвоеванных у камня террас раскинулся город. Если высота якорных башен для торговых домов ограничивалась сотней шагов, то тщеславие архитекторов бессмертных не ведало границ. Они постоянно вели непрекращающееся соревнование в том, кто построит самую высокую башню.
Якорные башни были стоянками для облачных кораблей. С боков выступали тяжелые, оббитые листовым золотом балки. Вокруг них обвивались щупальца собирателей облаков, так же, как вокруг ветвей мамонтовых деревьев, бывших в джунглях для них естественным пристанищем, когда они летали в поисках места стоянки на время бури. Дерево было оббито листовым золотом не только для защиты от слизи, выделяемой щупальцами, но и для того, чтобы лишний раз подчеркнуть богатство города.
Балки якорных башен были только началом этого безумия. Вскоре уже можно было увидеть целые крыши, крытые золотом. Поначалу это были дворцы и городские дома благородных семей, таким образом демонстрировавших свое богатство с помощью крыш. Но уже вскоре за ними последовали богатейшие купцы, главные дома различных гильдий тоже стали одевать свои крыши в золото. Тот, кто не мог позволить себе принимать участие в этом безумном соревновании, крыл свой дом позолоченной жестью или, по крайней мере, украшал ее листовой бронзой, которую регулярно полировали.
Так город, где, по слухам, жили представители всех народов Дайи, стал Золотым городом. Название, вскоре получившее распространение на всех языках.
Столь же многообразной, как и его жители, была архитектура этого постоянно растущего города. Здесь было все, от примитивных палаток до мраморных дворцов. Парки были разбиты рядом с уходящими в небо жилыми башнями, над искусственными ущельями которых тянулись обвешанные яркими флажками веревки, а также импровизированные деревянные мосты. Город
бурлил жизнью, и добрая часть зерна, выращенного в Нангоге, вообще не попадала в контору, организовывавшую торговлю с Дайей.