Львиноголового снова нигде не было видно. Девантары никогда не проводили много времени рядом со смертными, но у Артакса было такое чувство, что Львиноголовый избегает его. Это свобода? Или его отсутствие объясняется неприязнью? Нет, подумал Артакс, довольно. Король не должен постоянно терзаться вопросами. У своих учителей Аарон научился тому, что правитель всегда должен быстро принимать решения — и неважно, если они окажутся ошибочными. У его придворных постоянно должно быть чувство, что он точно знает, что делает. Артакс поглядел на свои руки, которые снова задрожали, как только он отпустил рукоятки подлокотников. Он знал, чего требует от него церемониал. Он приложит максимум усилий для того, чтобы казаться сильным и могущественным. По крайней мере, на несколько мгновений.
Рабы вынесли его в паланкине на середину площади и замерли. Артакс поднялся, сознавая, что каждая пара глаз в радиусе одной мили направлена на него. Ему стало немного дурно. Он пил разбавленное водой вино. Было жарко.
По внутреннему краю магических врат переливался какой-то странный магический свет. Он казался похожим на бесплотных змей. Светящиеся черви, постоянно переплетающиеся друг с другом. Без устали. Жуткие. За ними лежала темнота, через которую вела широкая, светящаяся золотом дорога.
— Я призываю тебя, спутник во тьме! — Артакс поразился тому, насколько сильно прозвучал его голос, разнесшийся над площадью. Негромкий шепот в людской толпе смолк. Затихли даже мулы и грузовые верблюды.
Что-то шевельнулось по ту сторону врат — из тьмы вырастал свет, постепенно становившийся больше. Из врат вышел лев размером с быка. Тело его было серебряным. Грива — золотой. И это были не метафоры. Лев, за исключением своих медовых глаз, действительно целиком и полностью состоял из металла. Поскольку люди в одиночку терялись на золотых тропах, божественные девантары создали семерых спутников; металлических проводников, пронизанных магией. И этот лев был одним из них.
Он величественно шел по широкому коридору в человеческой толпе прямо к трону, устремив взгляд на Артакса. Когда он был совсем близко, Артакс расслышал звук, напоминавший звон маленьких серебряных колокольчиков. Он сопровождал каждый шаг льва. Бессмертный с восхищением глядел на существо. Его тело состояло из бесчисленного множества наложенных друг поверх друга чешуек, в которых были филигранно выгравированы тонкие волоски. А грива была изготовлена из длинных прядей. Иногда в серебряном теле льва раздавалось приглушенное жужжание и ритмичное пощелкивание. Прямо перед паланкином лев присел на задние лапы и выжидающе поглядел на него.
— Благодарю тебя за то, что ты откликнулся на мой зов, — льстиво произнес Артакс. — Прошу, проведи меня до моего дворца в Акшу. Настало время мне вернуться к своему народу.
Лев склонил голову, чтобы каждый видел, что он подчиняется воле бессмертного. А затем поднялся и последовал к Золотым воротам.
Артакс обернулся к своей свите, длинными колоннами собравшейся на площади, и сделал жест, словно собираясь обнять их всех.
— Следуйте за мной, мои братья и сестры. Мы возвращаемся домой!
Заливаясь потом, он опустился на сиденье трона. Никогда прежде не называл бессмертный своих подданных братьями и сестрами. Вокруг раздалось тысячеголосое перешептывание. И внезапно один-единственный голос заглушил все остальные.
— Слава тебе, Аарон, правитель всех черноголовых! Мы последуем за тобой во тьму и в свет!
Крик подхватили повсюду. Тысячи приветствовали его. И их голоса заглушали звуки фанфар, призывавших к выступлению.
Артакс был тронут. К горлу подступил ком. Глаза увлажнились, несмотря на то что он сумел сдержать слезы.
Джуба положил руку ему на плечо.
— Теперь они ваши, — произнес его товарищ, и, несмотря на то что он говорил Артаксу прямо в ухо, ему пришлось произнести эти слова неподобающе громко, чтобы заглушить ликование толпы. — Теперь они пойдут за вами хоть на край света.
По крайней мере сейчас, подумал Артакс. Он был преисполнен решимости сохранить их расположение и не разочаровать их. И когда теперь его понесли к Золотым вратам, а за его паланкином сформировались колонны, которые последуют за ним в Акшу, он даже позволил себе немного надежды. Он переживет все бури и приведет свою империю к поистине золотому веку — даже если ради этого придется снять все золото с крыш дворцов, чтобы применить его с большей пользой.
На миг он подивился тому, что его мучитель молчал все это время: не только пока его лихорадило, но и сейчас, в миг его триумфа. Может быть, Аарон исчез? Артакс за ним скучать не будет! Поддерживаемый ликованием толпы, испытывая новый прилив сил, он глядел на ворота, которые приведут его на былую родину, путем, которым он прошел, будучи крестьянином, и по которому теперь возвращался верховным правителем. Он чувствовал, как внутри у него зарождается новая сила. Если восхищение собственным правлением продержится, он сможет изменить весь Арам.
Внезапно толпа заволновалась. Послышались отдельные возгласы, но Артакс толком не мог разобрать слов. Испуганно заблеял верблюд.
— Взгляните на небо, повелитель! — произнес за его спиной Джуба. — Боги всемогущие!
Бессмертному пришлось сильно запрокинуть голову назад. Паланкин уже находился слишком близко к отвесной скале. Сначала он увидел знамена. Их было, пожалуй, больше сотни. Небо было заполнено развевающимися знаменами. На каждом была изображена лошадиная голова Ишкуцы. В небо поднялась дворцовая стража степняков на своих собирателях облаков, и каждый из них пристегнул к своему полетному каркасу длинное шелковое знамя. Их бронзовые доспехи сверкали в свете солнечных лучей, а красные штаны напоминали цвет свежепролитой крови. У каждого воина было копье, на котором тоже развевалось шелковое знамя. Среди них Артакс узнал Шайю: единственную, кто не носил бороды. Единственную с прядью волос, дерзко падавшей на темные глаза.
Дважды навещала его тридцать седьмая дочь верховного короля Ишкуцы, пока он был прикован к постели, приводила с собой врачевателей и даже призывателя духов. А еще дорогие травы, которые нужно было сжигать в жаровнях вокруг его постели. Травы пахли настолько ужасно, что Артакс решил воздержаться от их использования. Вместо того чтобы изгнать болезнь, они, наверное, прогнали бы его волю к жизни. Но разговоры с молодой принцессой-воительницей делали его счастливым. Она всегда была очень прямолинейна. Некоторые назвали бы это варварством, но он всегда ценил откровенность.
Все воины в небе одновременно опустили пики.
— Слава тебе, Аарон, правитель черноголовых! — прогремел на божественном языке над площадью голос Шайи, чтобы ее слова поняла большая часть его придворных.
Слава тебе, Шайя, подумал Артакс. Однажды мы встретимся снова.
Разразилось ликование. Никогда еще верховный король не посылал свою лейб-гвардию, чтобы таким образом попрощаться с другим бессмертным.
Времена меняются, подумал Артакс.
Он тревожно огляделся по сторонам. Побывать у карликов оказалось легко. Они были подобны камням и практически не чувствовали магии. Или, точнее сказать, пока что еще не открыли для себя свои скрытые таланты. ОН знал, что однажды это изменится. По крайней мере, для некоторых. Как бы там ни было, среди карликов он мог передвигаться совершенно уверенно. ОН принял их отвратительный, приземистый облик. И их запах...