Book.

— Лиззи отведет нас куда надо, — произнес Дориан. — Лучшей ищейки у меня не было. Она способна унюхать картофелину за сотню ярдов, трюфель — за милю. Никакой пес с ней не сравнится. Даю вам слово.

Этель нахмурилась.

— Что ж, если никого лучше вы не нашли…

— Лиззи — самая лучшая. Никаких сомнений.

— В таком случае, — сказала Этель, — нельзя терять время. Покажите ей след, мистер Скаттергуд.

Десять минут, плюс подкупить парой яблок и картофелин, дать хорошенько обнюхать сброшенную куртку Ната Парсона — и Толстуха Лиззи уверенно натянула поводок. Ее глаза сверкали, пятачок дергался, она хрипло похрюкивала от возбуждения. Дориан еще никогда не видел никого столь похожего на говорящую хрюшку.

— Она чует след, — заметил он. — Послушайте, миссис Парсон. Она еще никогда меня не подводила. Предлагаю идти за ней, и если я ошибаюсь…

— Если вы ошибаетесь, то мой муж и ваш племянник вскоре станут обедом волчицы.

— Да, конечно. — Он посмотрел на пузатую свиноматку, которая едва не приплясывала от нетерпения. — Но я знаю свою Лиззи. Она не обычная свинка. Она из потомков Черной Нелл, а по той линии у меня еще ни разу не родилось поросенка, который не был бы вдвое умнее любого другого. Предлагаю дать ей себя проявить. В любом случае, с ней наши шансы будут выше, чем без нее.

Вот так и вышло, что Этель Парсон и Дориан Скаттергуд отправились за Толстухой Лиззи по дороге через поля к холму Красной Лошади, что еще до полудня они вошли в Подземный мир и, запалив лампу, чтобы осветить дорогу, ступили на покатый путь в неизвестное.

На пороге другого мира Локи и Мэдди встречали самый короткий час в своей жизни. Со всех сторон их окружала река Сон — ширь столь громадная, что оба берега терялись вдали. Река была испещрена островками, утесами и скалами, какие-то дрейфовали, какие-то стояли на месте, на самом большом вздымалась Черная крепость Нижнего мира.

Над их головами кружили пурпурные облака, точно шерсть наматывалась на невидимое веретено.

У ног лежала Черная крепость, которая, как Мэдди теперь видела, была вовсе не крепостью, а огромной воронкой со стальными краями, из которой тысячи тысяч галерей смотрели вверх и вниз. Вдоль каждой галереи тянулись запертые двери, клетки, темницы, камеры, склепы, лестничные колодцы, забытые переходы, темные гроты, затопленные коридоры, полые пространства и гигантские копательные машины. Нижний мир — это сточная яма для всех злых мыслей, всех подавленных страхов и переживаний, всех военных преступлений, всего насилия над надеждами и добром. Он всегда расширяет свою территорию, зарывается все глубже и глубже в темное сердце мира, вгрызаясь в неистощимую материнскую жилу всего дурного.

Из воронки доносился скрежет машин, казалось, что это великаны перемалывают каменные глыбы собственными зубами. Перекрывая этот шум, голоса бесчисленных мертвецов грохотали, как кузница Джеда Смита, но бесконечно громче.

— Боги! — сказала Мэдди. — Я никогда не воображала ничего настолько огромного…

— Да, и это притом, что у тебя не такое уж богатое воображение, — съязвил Локи, сунув руки в карманы. — Попытайся представить, какой я увидел ее в дни после Рагнарёка. Если тебе кажется, что она паршиво выглядит отсюда, попробуй забраться глубже, скажем, на тысячу уровней. Поверь мне, там все становится чертовски воображаемым…

— Не понимаю, — призналась Мэдди.

Локи, похоже, что-то искал, и явно с возрастающим беспокойством. Он порылся в скрытых карманах, в поясе, за обшлагами и выругался, когда так и не нашел искомое.

— Что такое? — спросила Мэдди. — Что ты потерял?

Локи с облегчением усмехнулся. Он залез за ворот рубашки и вытащил что-то вроде часов на цепочке, надевающихся на шею.

— Вот, — ответил он. — Это хронометр Хель. Время здесь не соблюдает обычные правила — минуты могут оказаться часами или даже днями снаружи, — а нам надо точно знать, сколько у нас осталось.

Мэдди с любопытством посмотрела на хронометр. Он немного напоминал карманные часы, хотя ничего подобного девочка никогда не видела. На черном циферблате не было часовых делений, красные стрелки показывали только минуты и секунды. Сложный механизм вертелся и крутился в оправе из стекла и серебра.

— Что это за часы? — спросила Мэдди.

Локи усмехнулся.

— Часы смерти, — ответил он.

Часы смерти начали свой отсчет. Мэдди обнаружила, что не в силах отвести взгляд от красных стрелок, отмеряющих час.

— Ты правда думаешь, что Хель сдержит слово? — поинтересовалась она. — Почему бы ей не бросить нас здесь?

— Слово Хель — гарантия равновесия царства Хель. Нарушить его — значит отказаться от своей нейтральной позиции, а это последнее, что она может себе позволить здесь, на краю Хаоса. Поверь, если она пообещала нам час… — Локи снова глянул на часы смерти. Обратный отсчет показывал пятьдесят девять минут.

Мэдди с любопытством посмотрела на него.

— Ты выглядишь иначе, — заметила она.

— Не обращай внимания, — отмахнулся Локи.

— Но твое лицо и одежда…

Мэдди пыталась выразить то, что видела. Все равно что смотреть на отражение в воде, которая постепенно успокаивается. Пока она наблюдала, образу Локи словно прибавили резкости: все тот же узнаваемый Локи с огненными волосами и изуродованными губами, но Локи, как его нарисовал бы некий потусторонний художник, — с цветами, неизвестными в палитре природы.

— И твои чары, — внезапно поняла Мэдди. — Они больше не перевернуты.

— Так и есть, — подтвердил Локи. — Это потому что здесь я в своем истинном обличье, а не в форме, которую был вынужден принять, когда вернулся в Надземный мир.

— В твоем истинном обличье? — переспросила Мэдди.

— Слушай, это Нижний мир, — нетерпеливо сказал Локи. — Сюда в обычном виде не заявишься. Вообще-то, пока мы говорим, наши тела лежат в Хель, связанные с жизнью тончайшей из нитей, они ждут нашего возвращения. Осмелюсь предположить, что если мы собираемся воссоединиться с ними…

— Хочешь сказать, это… это не мы?

Мэдди опустила взгляд и с испугом обнаружила, что тоже изменилась. Ее пристойно заплетенные волосы расплелись, обычную одежду сменила подпоясанная кольчуга совершенно неприличной, на ее взгляд, длины. Остальной одежды, куртки и мешка и след простыл.

— Наши мешки! — с внезапным страхом воскликнула она. — Шепчущий!

Во владениях Хель она забыла о нем, теперь же была полна тревоги. Мэдди осознала, что не слышала его голоса с тех пор, как Хель нашла их в пустыне. Тогда его нес Локи, но она не помнила, чтобы Шепчущий был с ним после того, как они вошли в залы Хель.