Столица по-своему уникальный город: если в других городах королевства мэры назначаются специальным королевским указом, то у нас их выбирают. Город получил такую привилегию десять лет тому назад, когда городское ополчение смогло отбить атаку баронов-мятежников, решивших свергнуть королевскую династию и установить в стране свои порядки. Три гвардейских полка, составлявшие гарнизон столицы, с позором бежали с поля боя, поговаривали о предательстве командиров этих подразделений. Тогда горожане собрали ополчение и выдвинули его навстречу неприятелю. Оказалось, что ремесленники дерутся не хуже профессиональных вояк. Они задержали баронов до прихода основных частей регулярной армии и помогли подавить мятеж. Расчувствовавшийся король решил отблагодарить жителей столицы и издал указ о самоуправлении города. Теперь каждые пять лет городская казна расходует огромные средства на выборы мэра. Два прошлых срока магистратом управлял маркиз Виттор, за это время он успел построить себе дворец, по размерам разве что немногим уступавший королевскому. Если судить по агитационному плакату, то теперь и лорд Риторн озаботился улучшением жилищных условий. За счет нас, простых горожан, разумеется.
Добираться пешком до редакции «Столичной жизни» было невмоготу. Я свистнул проезжавшему мимо кэбу и с ветерком домчался до двухэтажного каменного особняка с колоннами, выдержанного в строгом классическом стиле. Редакция и типография газеты размещались на первом этаже, второй был отдан паре мелких акционерных обществ, суливших клиентам гигантские прибыли. На мой взгляд — типичные мошенники, которым палец в рот не клади, но легковерных людей хватает даже в наше суровое время. Вот и сейчас по лестнице поднялись несколько человек, явно привлеченных рекламными щитами с тремя крупными буквами «М», установленными в окнах второго этажа.
Кабинет Гвенни отгрохал с широтой наполовину человеческой, наполовину гномьей души, размером с хорошее поле для гольфа. Одна стена представляла собой картинную галерею, на противоположную приятель вешал судебные постановления в красивых рамочках после каждого из выигранных «Столичной жизнью» дел. И картин, и решений суда было так же много, как пятен на солнце. Если первая стена услаждала эстетические чувства Гвенни, то вторая удовлетворяла тщеславие.
Секретарша знала о наших особых отношениях, поэтому не препятствовала моему доступу к телу шефа. В настоящее время Гвенни был очень занят — кормил рыбок в аквариуме.
— Ого! — воскликнул приятель, на время оторвавшись от увлекательной процедуры. — Сухарь, сколько лет, сколько зим?!
— Всего неделя, — ответил я, намекая на то, что с момента последней встречи прошло отнюдь не так уж и много времени.
— Надо же, целая неделя! — Гвенни всплеснул руками. — Как быстро летит время.
— Это точно, — подтвердил я и добавил: — Давай не будем его терять.
Я поставил на стол бутылку. Гвенни оценил жест и отработанным движением извлек из сейфа два высоких бокала и апельсин.
— Пойдет?
— В самый раз.
Хлопнула пробка, янтарная жидкость заполнила емкость бокалов. Гвенни перочинным ножичком очистил тонкую кожуру, затем разделил апельсин на дольки. Покончив с приготовлениями, мы расселись в кожаных креслах с высокими спинками и с наслаждением вытянули ноги.
Гвенни поднял бокал и замер, наблюдая, как игристое вино переливается и искрится на дне бокала.
— За встречу!
— За встречу, — согласился я.
Мы чокнулись, затем выпили. Я пил залпом, а Гвенни немного посмаковал, прежде чем опустошить бокал, потом посмотрел на меня проницательными глазами.
— Я так понимаю, что ты здесь не ради выпивки. Ну давай, выкладывай, с чем пожаловал.
Я собрался с мыслями. Посвящать Гвенни во все тонкости не стоит, но кое-какой информацией поделиться придется.
— Гвенни, что тебе известно о бароне Отто фон Бомме?
Приятелю не нужно было рыться в бумагах, его память впитывала в себя информацию, как губка. Он нахмурился и процедил сквозь зубы:
— Довольно немного. Скажи, друг, с каких пор ты стал интересоваться покойниками, покинувшими наш мир из-за банального сердечного приступа?
— Это в тебе профессиональное любопытство заговорило?
— Ага.
— Клиент хочет, чтобы я кое-что разнюхал. Считай, что ты только что пил за его счет.
Гвенни засмеялся. Я, иной раз наблюдая за ним, пытался составить мнение, кого же в нем больше — человека или гнома. Ростом он не вышел, но таких коротышек на улице пруд пруди, мясистый нос и густые выступающие брови вполне могли принадлежать родственникам по гномьей линии, а вот глаза все же человеческие — ясные, лучистые, с радужной оболочкой. Кто видел гномов, поймет.
— Уговорил, Сухарь, расскажу все, что известно. Вино того стоит. Тебя интересует, когда он родился, как прошло его детство, юношество?
— Лучше опусти. Вкратце обрисуй, что это был за человек и коснись событий последнего месяца.
— Ну что я могу сказать? Твой барон был первостатейным бабником. Хлебом не корми — дай приударить за очередной юбкой. А вкус у него был специфический. Просто обожал гламурных дамочек, ну а особым расположением у него пользовались разного рода певички или танцовщицы. От них барон просто разум терял. И они его в свою очередь привечали — умел мужик пускать пыль в глаза.
— А ты знаешь кого-нибудь из последних пассий?
— Да, слышал так, краем уха, что он крутил роман с новомодной экзотической танцовщицей Никавери, вся экзотика которой заключалась в том, что в конце выступления на ней оставалось гораздо меньше одежды, чем в начале. Вроде бы дуреха втрескалась в него по самые уши, а он ей с успехом пудрил мозги.
— Кто такая эта Никавери? Расскажи подробнее.
— Ну, если ты любишь высоких крашеных блондинок, то примерно представляешь, о ком речь. Я тут говорил о мозгах, так вот мозгов у Никавери не больше, чем у курицы. Но для ее профессии это ведь не главное…
— А где она работает?
— Ночной клуб «Серпентарий» — слышал о таком?
— Нет.
— Неудивительно, — хмыкнул Гвенни. — Это местечко для настоящих сливок общества, к которым мы с тобой не относимся. Там собираются аристократы и миллионеры, которые могут положить наш город себе в карман жилетки.
— Адресок не подскажешь?
— Да пожалуйста, только тебя туда и на порог не пустят, нужна членская карточка.
Я устремил на Гвенни пристальный взгляд:
— Дружище, только не говори, что у тебя такой нет, я все равно не поверю.
— И правильно сделаешь, — признался Гвенни. — Конечно, у меня есть членская карточка этого клуба, на ней и адрес указан. Хочешь взять?
— Да.
— Скажи, на кого работаешь — и карточка твоя.
— Перебьешься.