До поры до времени все действительно было тихо и спокойно. Илоны разводили своих овец, стригли их и продавали шерсть людям. Все оставались довольны друг другом. Но вдруг из долины, в которой жили илоны, стали приходить леденящие душу сведения. Целый народ словно обезумел. Илоны устроили дикую резню: перебили купцов, которые приезжали за шерстью, потом напали на маленькое эльфийское поселение и стерли его с лица земли. Поднятые по тревоге королевские войска и эльфийские отряды окружили безумцев, однако нашли их мертвецки спящими. Утром эти существа ничего не помнили и только улыбались, отказываясь верить в совершенные накануне злодеяния.
И люди, и эльфы оказались в тупике. Кто-то предложил истребить всех илонов, но при виде их грустных и таких добродушных мордочек руки просто опускались. Было жалко предавать смерти беззащитных в обычное время существ. Тогда решили оставить все как есть, разве что эльфы создали особые отряды, получившие название Тополиный Пух. Их целью была защита населения в случае повторных вспышек безумия среди илонов.
Лет десять прошло тихо и спокойно, а затем в столице вновь появились гонцы с тревожными вестями. Отряды Тополиного Пуха с трудом удерживали Освирепевших илонов. И вновь спустя короткое время целый народ постигла полная амнезия. Вспышка безумия, прозванная Гоном, сменилась мирным периодом.
Так эльфы и жили: то торговали с илонами, то отражали их атаки. Оставить свои земли остроухие не могли, для большинства покинуть то, что принадлежало еще давним предкам, было равносильно предательству. Эльфы в отличие от нас, людей, всегда придерживались древних традиций, поэтому скрипели зубами, считали убитых и раненых, но не снимались с места. Больше всего, конечно, страдало Дерево Зимы. Они первыми вступали в схватку во время Гона и несли потери.
Насколько я помню, отец Лиринны был выходцем из этого клана. Все сходится, в последний раз илоны буйствовали месяц назад. Это как же надо допечь мужика, чтобы он плюнул на обычаи своего народа и перебрался со всей семьей в Туземный Квартал?
Лиринна продолжила:
— Одно дело — слышать о Гоне из чужих уст, и совсем другое — видеть его своими глазами. Илонов было много, очень много: говорили, что не меньше тысячи. Нашу деревню охраняли всего двадцать воинов Тополиного Пуха, тогда мой отец, как староста, призвал к оружию всех, кто способен держать его в руках, даже женщин и детей. Мы сражались до заката и боялись, что не сможем выстоять: на смену погибшему илону приходили десять. Когда все закончилось, мы узнали, что половина наших полегла. Погибли два моих старших брата. Тогда отец собрал совет и предложил всем уйти с этой земли. Его даже не стали слушать, слишком священны древние традиции, и никто не осмелился их нарушить. Отец спорил до хрипоты, но потом сдался. Он посадил нас и погрузил все имущество на повозки и привез в столицу. Теперь мы живем здесь.
— Печальная история. Соболезную о гибели твоих братьев, Лиринна.
В глазах эльфийки блеснули слезы. Я поспешно переменил тему:
— А чем сейчас занимается отец?
— Ему удалось неплохо устроиться: учит солдат гарнизона стрелять из лука. Платят мало, но регулярно.
— Понятно. Молодец мужик, нигде не пропадет.
Я вспомнил, как Лиринна расправилась с двумя амбалами.
— Слушай, скажи, как тебе удалось разобраться с теми шкафами в коридоре? Телосложение у тебя отнюдь не богатырское, но скрутила ты их мастерски. Мне так в жизни не суметь.
В ответ раздалось хихиканье.
— Вы, люди, слишком мало знаете о нас, эльфах. Вспомни историю, Гэбрил. Когда Дерево Зимы оказалось под орками, нам запретили иметь оружие: орки слишком боялись наших метких лучников. Тогда мы научились сражаться голыми руками. Эльфы из Дерева Зимы разработали искусство единоборства и назвали его «клест». Опытный боец способен выстоять в схватке с несколькими противниками, каждый из которых превосходит его по физической силе, потому что наши предки научились обращать силу врага против него самого. Отец — один из лучших мастеров клеста и свои знания передал нам, его детям.
Честно говоря, до последнего момента думал, что клест не более чем досужие слухи. Так, поговаривали что-то… К тому же эльфы неохотно делились своими умениями. То, что отец Лиринны стал обучать наших солдат стрельбе из лука, скорее исключение. Я даже загорелся, представив себе, какую пользу мог бы извлечь из занятий эльфийским рукопашным боем.
— Лиринна, а ты можешь меня научить вашему клесту?
— Что ты, — засмеялась девушка, — надо родиться эльфом, чтобы овладеть клестом в совершенстве. Иначе занятия будут бесполезны, и ты никогда не станешь настоящим мастером.
Я немного обиделся:
— Лиринна, я не хочу быть настоящим мастером. — Я намеренно сделал акцент на слове «настоящим». — Просто покажи парочку приемчиков попроще.
— Хорошо, — согласилась девушка и уточнила: — Прямо сейчас?
— Почему бы и нет, — откликнулся я. — Спать уже перехотелось. Давай попробуем, может, из меня толк будет?
Я зажег свечи в канделябре и увидел, как в языках пламени заплясала тонкая фигура Лиринны.
— Покажу тебе самый простой прием, — сказала эльфийка. — Он требует немного ловкости, думаю, у тебя получится.
Девушка встала напротив. Наши глаза оказались на одном уровне, и на какое-то мгновение показалось, что она слегка смутилась. Внезапно Лиринна выпалила:
— Ударь меня по лицу!
— Что?! — непонимающе вскинулся я.
— Ударь меня кулаком по лицу. Просто представь, что перед тобой враг и двинь от всей души. Не бойся.
— Как скажешь, — сказал я и, размахнувшись, постарался несильно стукнуть Лиринну кулаком, готовясь в любой момент отдернуть руку назад, чтобы не причинить ей боли.
Мог бы и не стараться: она поймала меня за запястье, резко рванула и тут же выкрутила руку. Я дико взвыл и сразу понял, что ничего не могу поделать. Хватка у Лиринны оказалась железной. Пальцы правой кисти прочно легли на мое запястье, левая кисть чувствительно надавила в месте плечевого сустава. Эльфийка заставила меня сперва присесть на колени, а потом вообще уложила лицом на пол.
Когда я поднялся, то всем видом напоминал взъерошенного петуха, которому курицы только что задали хорошую трепку, причем прямо на глазах у хозяйки курятника.
— Слушай, как это у тебя получилось? Давай еще раз попробуем, а?
— Давай! — Лиринна тяжело дышала, но выглядела довольной, как кошка, объевшаяся сливок.
Еще один удар, и я снова ткнулся носом в пыльный пол.
— Кажется, у тебя тут редко убирают, — заметила Лиринна, когда я вновь встал напротив нее с перепачканной физиономией.
— Не забывай, теперь влажная уборка станет твоей обязанностью, — сказал и вновь полетел вниз.
— Вот только не надо использовать меня в качестве половой тряпки. — При виде моих плевков Лиринна едва сдержала смех.