– Король Англии не мог быть с корейским лицом. – Ал смотрел на постаревшего Кима, чувствуя, что еще немного, и сойдет с ума.
– Я ничего не понимаю, Андзин-сан? Господин Глюк? Я не понимаю ни единого слова? Что это за язык? Вы понимаете друг друга? На каком языке вы говорите? – шептал Алвито, но на него никто не собирался обращать внимания.
– Ты узнал меня. Я рад. – Ким улыбнулся, на вид ему было около шестидесяти.
– Но ты же был лет на десять моложе меня. Я не понимаю. Как ты вообще оказался здесь? Почему?
– Это почему ты – с европейским лицом посчитал возможным лезть в Японию? Что – втемяшилось побывать в шкуре Блэкторна? Я сразу понял, что ты захочешь сыграть в это. Поэтому и подстегивал твое воображение, предлагая сделать игру по «Сегуну», а затем – учил тебя владению самурайским мечом. Я думал, что когда Маразмус даст тебе эликсир, ты явишься сюда и будешь тут же уничтожен первым попавшимся самураем.
Но теперь я уже не хочу этого. Я научился преклоняться перед мужеством и героизмом. Ты выиграл эту битву, и я не собираюсь вредить тебе. Кстати, когда ты собираешься домой?
– Домой… в каком смысле? – попытался уточнить Ал.
– Ну, Маразмус же дал тебе эликсир. Ты должен был выпить половину порции, и половина должна была остаться. Половина – билет сюда, вторая – обратная дорога.
– Маразмус не говорил делить порцию на две части. Я выпил все. – признался Ал.
– Забавно. Впрочем, вы оба никогда не виделись мне особенно нормальными. Что ж, тогда я отдам тебе свою половинку эликсира. – С этими словами Кияма снял с шеи медальон со змеей, кусающей свой хвост, и с поклоном передал его Алу. – Когда захочешь вернуться, надавишь на глаза змеи, а дальше сам разберешься, что делать. Долгие годы я не расставался с эликсиром, надеясь когда-нибудь вернуться в Питер.
– А как же ты? – Ал принял медальон, низко склонившись перед Киямой. Надо же до чего сильны новые привычки.
– Думаешь, я смогу после стольких лет, проведенных здесь, вновь научиться жить там? В мире, где люди не носят оружия? Где на улице тебя могут ни за что оскорбить, а ты не имеешь права тут же разрубить обидчика на куски? Я привык и не выживу в мире, где можно дышать в половину вздоха, жить в полжизни, в полсилы, в полсердца. Я не выдержу там, мне поздно вспоминать и переучиваться. Поэтому я останусь здесь, а ты можешь возвращаться.
Ал надел на шею цепочку, ощутив приятную тяжесть медальона.
– Я все сказал. Теперь мы можем расстаться. Скажи Токугаве, что я хотел посмотреть на великого воина и сделал тебе подарок. Если спросит, на каком мы говорили языке, скажи, что это язык людей с далекого севера. Он все равно не сможет проверить.
Кияма попытался, по обычаю, в последний раз поклониться Алу, но тот задержал его вопросом:
– Постой, Ким, но ты же так и не сказал, что произошло с тобой, после того как ты принял эликсир?
– Что ж. – Кияма снова сел на свою подушку. – Эликсир, который мы приняли, не имел ни малейшего отношения к старой Праге и алхимикам. Орден «Хэби», о котором ты слышал, владел рецептом перемещения из одного временного пласта в другой с древних времен. Мой род был посвящен служению Великой Змее, на амулете голова змеи, будущее, встречается с хвостом – прошлое. Этот символ всегда сопровождал воинов «Хэби». Я получил задание отправиться в древнюю Японию и прекратить войну, что я и сделал. Я не должен был давать эликсир тебе или Маразмусу. Это была моя месть, в которой я теперь раскаиваюсь, потому что если я помог тайко победить и прекратить тем самым войну, то ты дал самураям мушкеты и кремневые ружья, а значит – убийствам не будет конца.
Я должен был прибыть в Японию спасителем, и я явился в назначенный день и час, когда жрецы моего ордена ждали меня. Они помогли мне занять место умершего от проказы даймё Киямы, ближайшие родственники которого были воинами и жрецами «Хэби».
Таким образом, я стал тем, кем я стал. Я – Кияма Укон-но Оданага, господин Хиго, Сацумы и Осу-ми, член Совета регентов Японии из династии Фудзимото, глава христиан Японии.
Я не собирался смещать тайко – это было бы излишне рискованным. Вместо этого я приветил на своей земле португальских священников, приняв выгодное для меня христианство и получив за это процент с торговли.
Разумеется, все это время я думал о тебе и о том, что будет, когда мы встретимся вновь. Сначала я был очень зол на тебя за короля Артура, и за Алену, на которой собирался жениться. Потом, когда мне удалось убедить тайко приказать всем, кроме самураев, в обязательном порядке сдать оружие и когда мы добились мира, я начал сожалеть, что просил Маразмуса дать тебе эликсир.
Маразмус был отчасти посвящен мной в секрет «Хэби».
– Но, прости, как получилось, что ты живешь здесь лет сорок, а я всего семь месяцев?
– Очень просто, я явился в Японию сорок лет назад, когда меня можно было посадить на место подлинного Киямы. Ты же влетел в этот мир, когда пожелал сам. То есть, как я понял, в начале истории о Джоне Блэкторне, в реальности Уильяме Адамсе. Впрочем, теперь это уже совершенно другая история.
Оба помолчали.
– Что ж, прощай Ал, Алекс Глюк! Теперь я обязан быть на стороне Токугавы, чтобы восстанавливать все то, что вы с ним разрушили. Моя миссия – мир!..
Кияма и Ал одновременно поклонились друг другу. Встреча закончилась.
Жизнь во сне ничем не отличается от обычной жизни. Все решает выбор. Когда выбор сделан и цель ясна, сами силы природы приходят на помощь. Мы те – кто решают. Решают, где наша стезя: во сне или в реальности.
Апекс Глюк
Был тихий приятный денек, с розовых от цветов ветвей сакуры только-только начали облетать лепестки, каждый из которых был совершенным, но совершенство это было призрачным и преходящим.
Ал отдыхал на веранде своего нового, всего год как отстроенного дома в Андзиро.
«Как приятно бывает просто сидеть, слушая, как падают в саду лепестки сакуры. Как хорошо жить, – думал он, улыбаясь своей внутренней гармонии. Во втором дворике, где Ал прицепил к ветке смоковницы качель, слышался детский смех, но Ал отгородился от малышей семистворчатым занавесом, не позволяя детям вывести себя из равновесия и гармонии. – Сегодня новый повар подаст на обед тушеную зайчатину. Можно будет вкушать ароматное, прекрасно приготовленное мясо, запивая его саке и разговаривать обо всем на свете. Мы будем много смеяться и шутить. А потом кормилицы и няньки отведут ребят в их комнату, и можно будет остаться с Фудзико или одной из наложниц. С кем – это можно будет решить во время обеда.
Хорошо, что всему свое время, хорошо – что можно никуда не спешить, наслаждаясь вa.
Стук копыт и отрывистая речь возле калитки вывели Ала из мечтательного состояния, оказывается – он чуть не заснул, сам не замечая, как перешагнул порог сна.