– Да ладно тебе, Вынту, возмущаться! – довольно весело отозвалась особь женского пола, двигавшаяся верхом. – Это ты просто злишься, что ранен. А вот нечего было подставляться под дротики! Да и серпансом управлять лучше следовало…
– И кто бы меня учил, а?! – ещё больше горячился раненый Вынту. – Ты сама-то, Чайшан, давно в отряд попала? Да и сама только в тылах как самка отсиживаешься. Вдобавок толком ни с кем ещё не сдружилась, потому тебе и не жалко никого. И забываешь, что от рук той человеческой ведьмы уже одиннадцать когуяров пало! А раненых сколько!.. И никто понять не может, чем она их убивает… какая-то невидимая смерть…
– Но среди убитых – не все воины, – продолжала беспричинно веселиться особа женского рода. – Четыре шамана погибло, чем не повод для продолжения хорошей войны?
Но в тоне и словах было столько двусмысленности, что закрадывалось подозрение: Чайшана чуть ли не радуется смерти четырёх служителей местной религии. На это обратил внимание и командир отряда, прорычавший более чем грозно:
– Придержи свой глупый язычок, Чайшан! Не то отправлю на суточные дежурства на скалах!
Самка фыркнула с презрением, но ничего больше не сказала. Зато раненому терять было нечего. А может, рана ему слишком досаждала, увеличивая раздражение:
– Ха! Если бы только шаманы воевали, я бы не возмущался. Но они и нас на штурм замка гонят уже полный лутень. А теперь ещё эта затея с тараном им в головы взбрела! Опять будут трупы с нашей стороны, вот увидите. Потому что ничего толкового с этим тараном не получится.
– Это ты зря! – отозвался ещё один всадник. – Таран против башни или замка – дело стоящее, вон сколько примеров в истории… Но всё равно с тобой согласен, без жертв не обойдётся. Как по мне, то лучше продолжать планомерную осаду и ждать, когда люди вместе со своей ведьмой от голода вымрут.
Тут отряд достиг поворота на дороге, и светящийся купол над мегаполисом тоже им стал заметен. Без подобного освещения или костров когуяры тоже видели, как обычные люди, не дальше шестидесяти метров. Так что любое усиление видимости для них было невероятным по значимости событием. Правда, командир рыкнул нечто неразборчивое, и на месте останавливаться никто не стал, так и начали обсуждение в продолжающемся движении:
– Что за чудо?! Невероятно ярко светится!
– Ну да, такого никогда раньше не было! Может, что-то случилось?
– Было раньше такое, было! – восклицала Чайшан. – Когда Меченые нами опекались, говорят, что днём было светло, как на нашей древней прародине!
От такого напоминания примолкли и задумались все, продолжая удаляться от меня, и уже потом, на пределе слуха, мне удалось различить слова командира отряда:
– Чего даром гадать, скоро всё точно узнаем…
Ну вот, кое-что прояснилось для меня и по конкретике ведущихся боевых действий. Некие люди, причём в большом количестве, довольно успешно обороняют захваченный замок. И, несмотря на длительную осаду, когуярам так и не удалось сломить грамотное сопротивление.
Порадовало и отношение воинов к Меченым вообще и к шаманам да кардиналам в частности. Несмотря на прошедшие столетия, о прародине помнили, своих опекунов и покровителей ждали с трепетом. А вот власть теократов недолюбливали, мягко говоря.
Но что неожиданно и неприятно напрягло, так это слова о ведьме и названный срок осады – лутень. Чуть больше времени я нахожусь в мире Набатной Любви, естественно, что столько же – одна мне хорошо знакомая особа, которая при желании может убить любое живое существо на расстоянии. Пусть одно существо, максимум два, но может. Иных ведьм с такими талантами я просто не встречал и о таких не слышал.
«Да нет, такого не может быть изначально! – пытался я рассуждать трезво и взвешенно. – Шаайла по умолчанию не может попасть на Дно. Во-первых, она помешана на своем волшебном камне-артефакте и наверняка носилась с ним, пока не оказалась у себя в монастыре, под защитой иных вашшун. А во-вторых, гордячка скорей погибнет, чем позволит кому бы то ни было, пусть даже гаузам, себя пленить, судить, а потом и отправить на каторгу. Невозможно такое! Ну да… Скорей всего…»
Тем не менее подспудное беспокойство во мне выросло, а червячок сомнений так и точил сознание разными нехорошими предположениями и гипотезами. А как этого червячка укротить? Только окончательно выяснив всю подноготную вокруг и внутри осаждаемого замка. Кто это может сделать? Только Хруст. Но он ещё слишком молод и неопытен, справится ли он? Без меня – вряд ли. Значит, надо отправляться с ним и мне? Точнее говоря – ему со мной! А для этого?.. Правильно: отыскать вначале всё-таки выход наружу именно с этой стороны замка. Иначе сомневаюсь, что нам удастся проскочить по такой дальней объездной дороге без столкновения с многочисленными разъездами и заслонами вокруг города.
Конечно, иных вопросов в голове крутилась тьма-тьмущая, но поиск выхода – наиболее актуален. Этим я и занялся, смещаясь всё дальше и дальше влево от первой точки подслушивания. Потому как понимал: место для выезда прямо на дорогу должно быть более или менее потайное, со стороны не просматриваемое и даже при тщательном осмотре вблизи – неразличимое.
И вскоре такое отыскалось, идеальное во всех отношениях. На высоте восседающего на скакуне наездника я вначале заметил четыре уголка всё того же, присущего здесь любой тайне синего цвета. На стене собой уголки образовывали прямоугольник шириной метр, а в высоту все два. То есть восседающий всадник, в том числе даже и когуяр, мог бы проехать внутри прямоугольника, не касаясь его стенок.
Только сложность заключалась в том, что стена была сплошная, монолитная. Как я ни присматривался, никаких створок, петель, упоров рассмотреть в камне не удалось. Даже щёлочек каких-либо не замечалось. Полчаса бился над решением этой проблемы, пока не догадался, да и то скорей от злости и раздражения, запустить в центр прямоугольника эрги’с среднего размера.
Вот тогда появился действенный результат: высветился тоннель синего цвета, выводящий наружу сквозь стену толщиной в четыре метра. С той стороны теперь прекрасно просматривался участок небольшого лабиринта между несколькими валунами и скальными обломками. Но! Если смотреть обычным зрением, стена так и оставалась монолитной, единой в своей целостности.
«Эпическая гайка! – не мог понять я. – Это что, надо сквозь это проходить?! Через иную, плотную материю?! Или там всё-таки дыра, а камень в ней – муляж, обман зрения или магический фокус?..»
Потом всё-таки решился и попытался потрогать насыщенный синий цвет тоннеля рукой. Та провалилась в пустоту. Именно в пустоту! Не в кисель, не в иную вязкую субстанцию или имеющее плотность вещество, а в полнейший вакуум. Хотя… дышать-то там хоть можно? А зачем, спрашивается? Проскочил быстро опасный участок – и дыши себе сколько вздумается! Ну а если не проскочишь? Если вдруг тоннель закроется? Захлопнется? Или вообще некая изощрённая ловушка?
Пока я думал и сомневался, прошло две минуты, и яркость свечения прямоугольника стала падать. Примерно пятнадцать секунд ещё прошло, и всё стало по-прежнему: передо мной гранит, который-то и взрывами запаришься взламывать. Но делать нечего, запустил второй эрги’с, несколько большего размера, и стал ждать, засекая время.