– Кому он пожелает вручить добытые нами ракушки – так тому и быть!
– А пожелает с собой забрать наверх, так имеет на то полное право!
– Тем более что мы ещё и завтра с утра охоту устроим. Прощальную!
Только по их уверенности в себе, весёлости в интонациях, горделивой осанке и величию в каждом движении просматривалась незаурядность, непобедимость и чуть ли не царственность личностей, которые ещё недавно считались рабынями уголовников. То есть, с одной стороны, они своим поведением и внутренними устремлениями уже явственно показывали: «…мысленно мы уже дома, там, в мире Набатной Любви». А на словах и на деле отдавали дань уважения своим друзьям, соратникам, единомышленникам, которые и им помогли вырваться с каторги, и сами уже стояли выше банальных и сереньких человеческих радостей. При взгляде на таких людей тотчас возникала уверенность, что ничего гаузы не смогут противопоставить ни женщинам Светозарным, ни мужчинам. Как только все наши доберутся наверх, так и пойдёт отсчёт последних дней колонизации мира.
Ну а с поясами что делать… так всегда успею подумать. Главное, что, усаживаясь на место, поверх голов уловил завистливо-жгучий взгляд вашшуны. И, наверное, в тот миг частично понял, почему она так лютует и настроена против меня. Всё-таки ей сильно не повезло. И к разбойникам в плен попала, и на Дно её сбросили, и с огромным отрядом просидела в жёсткой осаде такое огромное время, а так толком ничего не добилась. Ну, разве что сняла со своего лица страшное проклятие Трёхщитного людоеда. На всех остальных направлениях Дива, Указующая Путь, потерпела поражение. А ведь однозначно считала себя многократно более сильной ведьмой, имеющей больше сил, умений и способностей, чем жалкий обладатель Первого Щита.
Конечно, и тут она не права, пытаясь меня унизить, оскорбить и даже опозорить. Если уж честно смотреть на события в мире Трёх Щитов, то мы с Леонидом себя показали с первого момента нашего знакомства с ней самым лучшим образом. И зроаков набили кучи, и армию людоедов сдержали, дав нашим войскам эвакуироваться через ущелья, да и камень-артефакт кто ей отыскал, как не я? А вот же, злится, ревнует, козни строит…
«Может, ей прямо сейчас дать полный комплект груанов? – пришла в голову вполне здравая мысль. – Станет Светозарной да и поспешит к ближайшим вратам. Ещё и напомнить ей со всей строгостью, мол, в монастыре тебя ждут! Торопись! Побежит как миленькая… Для неё долг – превыше всего! Тем более в свете решения такой проблемы, как победа над всемирным злом, над кречами. К тому же ничто её тут больше не держит, её люди уже почти все устроены, накормлены и имеют гарантии скорого вознесения наверх. Точно, надо попробовать. Мм?.. Или нет?.. Прояви я сейчас неуместную щедрость, со стороны моих супружниц такое начнётся, что самому впору будет бежать к ближайшим воротам… А ведь надо ещё как-то в нашу компанию Зоряну пристроить…»
Лёгкая на помине женщина как раз встала из-за стола и стала произносить торжественный тост. Хорошо сказала, красиво. Начала с того, что предупредила:
– Никому не желаю такого горя, как побывать на Дне в роли каторжанки, а ещё хуже в роли бесправной, всеми унижаемой рабыни. – Потом сделала короткую паузу и продолжила: – Но тем более сейчас мне видна огромная разница в собственном сознании, если сравнивать день недавний и день сегодняшний. Я стала иной. Я стала чище и проще. Я поняла, что такое любовь, жизнь, дружба и самопожертвование. И я горжусь тем, что мы были эти дни вместе, как единая крепкая семья. Именно поэтому хочу сказать: я вас всех люблю крепко-крепко и буду помнить до самой смерти!
Правда, при последних утверждениях она смотрела только на меня, что не осталось без внимания со стороны моих супружниц. Они сразу зашептались, а я был вынужден пояснить в ту сторону чете Ванш, так что и все три красавицы услышали:
– Мне удалось вернуть Зоряну с того света, вылечив от запущенной до крайней стадии гангрены.
Старики согласно закивали, подтверждая законную благодарность со стороны весьма симпатичной женщины, да и мои официальные подруги сразу успокоились. Зоряна и в самом деле имела право благодарить в первую очередь только меня. Иной бы её никто не спас.
Всем остальным тост тоже понравился, ужин получался, несомненно, более торжественным, праздничным, воистину запоминающимся. Поэтому вторым встал Неждан Крепак, высказавшийся в том же духе о дружбе и всеобщей любви, но напоследок добавивший:
– Здесь я нашёл свою любовь, своего самого близкого человека. Здесь мы с ней создали семью. И детей у нас будет много…
– Когда ещё до этого дойдёт! – засомневался кто-то со стороны.
– Что значит когда?! – рассмеялся ветеран, без всякого стеснения поглаживая Франю по плечику. – Мы уже прошлой ночью постарались, и, кажется, получилось. А сегодня ещё раз закрепим успех. Да! И не надо хихикать! – однако и сам смеялся от всей души. – Хотя мне тоже жалко наших союзников, слепнущих в Иярте от яркого ночного света! Но я перед ними отдельно извинюсь… Зато будем гордиться с Франей, что наш первый ребёнок был зачат именно на Пространствах Вожделенной Охоты!
За этой речью-тостом-заявлением последовали и другие, не менее пылкие, торжественные и откровенные. Но мне сразу бросилось в глаза, что многие наши сотрапезники, из числа «наших», затихли, явно присматриваясь к себе и друг к другу. И осознал, что это они вспомнили о многих своих умениях, дарованных обладателям полного комплекта симбионтов, и сейчас пытаются отыскать в себе или в своих подругах последствия прошлой ночи. Раз уж Неждан с Франей подобное смогли рассмотреть, то, значит, и остальным Светозарным даны эти возможности.
Я сильно порадовался, что Зоряна сидит от нас тоже довольно далеко и что больше внимания мои три красотки сосредоточат вначале друг на дружке, а потом именно на Диве, но всё равно обеспокоился:
«Как бы чего не вышло…»
Окружающая нас действительность подбросила редчайший отвлекающий фактор. Всё мироздание содрогнулось, заскрипело, вздрогнуло и даже загрохотало. Произошло землетрясение! Причём довольно сильное по местным меркам и стандартам.
Явление не слишком частое на Дне, но всё-таки происходящее раз в два или три года. Интенсивность тоже бывала разная: от лёгкого сотрясания до появления в сводах, стенах и нижних перекрытиях уровней гигантских трещин или провалов. Что характерно и косвенно подтверждало некую искусственность данного мира, так это довольно быстрое, порой в течение нескольких часов схождение трещин. Не до конца, конечно, порой следы оставались на поверхности, словно шрамы, навечно, но тем не менее структуры некоей саморегуляции пытались восстановить те стандарты, которые ими поддерживались до землетрясения.
Почему каменная твердь вздрагивала, трещала и лопалась – знали, наверное, только Меченые. И то не все, а лишь конструкторы и создатели, о которых мне вскользь упомянула Длань во время беседы. Народ же относился к этому стоически и с присущим фатализмом. Только и рекомендовалось посматривать наверх да опасаться падающих со свода камней или больших скальных обломков. Жертвы, конечно, бывали при подобных катаклизмах, но на удивление мизерные и незначительные. По крайней мере, достойных упоминаний массовой гибели людей даже в легендах не было.