— Становись! — зычно крикнул вахмистр, явно обрадованный тем, что на заднем дворе мы никому не видны и его достоинство не пострадает от того, что мы такие неумехи. — Оружие разрядить и приготовить к досмотру!
Ладно, это мы можем. А появится на заднем дворике чешуйчатая — так ее наблюдающий из «виллиса» военный патруль покрошит из пулемета.
Ко мне вахмистр направился в первую очередь. Выщелкав патроны из «тарана», я откинул барабан у «чекана» и подхватил ладонью вытолкнутые экстрактором патроны. Подкинув их на ладони, я с негромким стуком ссыпал все в карман. Вахмистр с удивлением посмотрел на меня, наткнулся на мой «расплывающийся» взгляд, тщательно проверил «таран», потом подобревшим взглядом осмотрел пустые каморы «чекана», заглянув в канал ствола. А «таран»-то и револьвер вычищены! Ай да я!
— Орел! — Вахмистр Парфенов отошел вполне успокоенный, но снайперку и не подумал отдать. Я от такой военной косточки и не ждал, что он приказа не исполнит, хотя что-то сомневаюсь, что Иван Сергеевич имеет полное право ему приказывать.
А дальше началось нечто довольно интересное для всех, кроме меня. По команде Парфенова все разделились на три группы, почему-то по цветам. Красные, синие, желтые.
— Красные, вперед! Желтые — прикрывают! Синие — готовятся!
— Синие — вперед, желтые — готовятся, красные — прикрывают!
И так до бесконечности. Друэгары, желтые, оказались понятливы и дисциплинированны, норлинги, несмотря на свой нордический темперамент, увлекались и забывали о секторах стрельбы, которые им нарезал Парфенов. Главный их Сваарсон, тот самый, в рогатом шлеме, вначале пытался дублировать команды вахмистра, но был немедленно поставлен на место самым грубым способом, с упоминанием всей его родословной во всей падежной парадигме. В других условиях Сваарсон уже дрался бы с вахмистром, но здесь он, кажется, признал свою неправоту и только злобно сопел, услышав в очередной раз замечания Парфенова.
А я скучал. Всего-то делов — идти вперед, поворачиваться, идти назад, и так многократно. Я — подсадная утка. Я иду вперед, и меня не касается, согласованно или не очень двигаются норлинги с друэгарами. И это повод посматривать свысока на тех и других. Я всего лишь улыбался, даже не ржал, пальцем тоже не показывал, но норлинги смотрели подозрительно, и похоже, у Сваарсона будет шанс оторваться — за вахмистра. И еще я этому викингу дорожку перебежал в том смысле, что он, как самый храбрый, вперед рвался, а впереди-то я пойду. И не объяснишь ведь, что это первое место я бы с удовольствием ему уступил, даже доплатил бы.
А вот вопрос — кто еще в «платную» группу ополчения пойдет? Понятно, те, кто себя ценит повыше прочих. И быть просто грузчиками в торговых точках или там докерами, паромщиками и вышибалами в городе пришлых им не очень весело. На родине-то они воины…
Перерывчик наступил примерно через два часа учений. Унтер убежал докладывать по начальству, что группа, выпущенная на улицы Сеславина, с вероятностью в восемьдесят процентов друг друга не перестреляет. А мне бы лучше в сторонке постоять. Вот в тенечке и постою. Солнышко трудится не отлынивая… Норлинги собрались кучкой, что-то коротко переговорили, и почти сразу от них отделился невысокий, но широкоплечий малый с бесхитростным широким лицом и косичками на висках. Бородка у него едва пробивалась, такими тоненькими романтическими кудряшками. Но кольчуга из мелких колец сидела на нем так, как на мне, наверное, никогда сидеть не будет — для этого плечи бы мне отрастить надо. Северяне разобраться решили, кто тут круче.
Норлинг быстро пересек двор и подошел ко мне с утверждением, высказанным хотя отрывисто и злобно, но по-великореченски, то есть по-русски:
— Ты с нами не пойдешь, эльф!
— Конечно, я пойду впереди!
Вот тут он сел. Впрочем, пока я лью воду на его мельницу.
Оглянувшись на хмурую группу норлингов, даже не на них, а на угол здания, из-за которого мог в любую секунду выскочить вахмистр и где уже маячил на стреме дозорный, зачинщик выложил свой главный козырь:
— Мы не пойдем за эльфом!
— Ваше право — сами с Парфеновым разбирайтесь!
Опять он сел. Сейчас пойдет последний довод. И точно:
— Мы таких, как ты… камнями забиваем.
— Хоть вешайте, я не из таких.
— Все эльфы не мужчины.
— Врешь. Такие же мужики, как и вы.
Уперся, понимаешь, как баран. Можно, конечно, было по-другому. Спросить, откуда он так хорошо разбирается, кто такой, а кто нет. Подозрительно это! Может, он сам… не такой?
Или просто объяснить учительским тоном, что если бы эльфы все «такие» были — как народ бы сохранился?
Но я тоже опасался, что вахмистр сейчас вернется, и решил не затягивать переговоров. И, кстати, машут уже норлингу, идет Парфенов.
— Отвечаешь? — быстро спросил норлинг.
— На кистенях? — так же быстро, по-деловому, спросил я.
На кистенях норлинги дерутся. И неплохо. Но бой этот особый, ритуально-обрядовый. На рождение сына такие бои устраивают или на праздник какой — на солнцестояние, например. Так вот и дерутся между собой, а после такого боя победитель имеет право на зуб побежденного, хотя примерно в девяноста процентах случаев обрядовые бои не заканчиваются смертью противников. Но выбивают зуб как у мертвого — и в косичку вплетают. У молодца, стоящего передо мной, в косе три человеческих зуба и клыков каких-то чудищ штук пять. И свои зубы вроде бы все целы. А сколько у него среди «человеческих» трофеев — «ритуальных»? Если много — мне не повезло: в таком случае мастер-рукопашник передо мной.
Норлинг поморщился. Еще бы, я ведь обрядовый бой затребовал, а отказаться от такого боя ему нельзя. И быстро не спроворишь — надо круг собирать да по обряду все проводить. Не только до прихода вахмистра не успеть — после смены задерживаться придется. Вот и славно. Пусть адреналинчик у него «перегорит». Тут главное — самому не перегореть.
А вот и Парфенов. Вывернув из-за угла, вахмистр призывно замахал рукой, и вся наша группа скорым шагом направилась к нему.
— Становись!
И выстроились кое-как.
— Заряжай!
Ну и зарядили оружие — уже не кое-как, а «с чувством, толком, расстановкой». Тут никто халтурить не стал.
Все такой же нестройной толпой мы подошли к крыльцу, на котором нас терпеливо дожидался наш командир Иван свет-Сергеевич.
— Вы заступили на дежурство в восемь, — просветил нас пристав. — Сейчас пол-одиннадцатого. Вы идете на обход, в половине первого возвращаетесь сюда. Отсюда — в трактир, на обед. После обеда — разбор ошибок и отработка тактики. Потом — до восьми вечера — боевое дежурство на стене.
Вот такой план. Про обед пристав сказал явно для поднятия боевого духа. Дадут чашку перловки, кружку кипятку и полчаса времени, не больше. А как же завтрак, второй завтрак, ланч, полдник, хай-ти, он же пятичасовой, диннэр и… нет, кстати, диннэр-то как раз в восемь. Можно и без диннэра.