Отлично! Для меня это значит прежде всего то, что часть дороги, по которой я поеду, прикрывают охотники, служащие Тимохина, из бывших его солдат, сам эльф и его семейство, дружное и немаленькое, что для «элдаров» нетипично. И понятно, почему хуторянин такой спокойный: у бывшего полковника с охраной объекта все в порядке, подходы тоже контролируются, а значит, соседям достается халявный «кусочек» безопасности. Но все равно — как-то слишком беспечен хуторянин…
Но вот за автомобиль Кемменамендур мне уши, может, и не надерет, а на ночлег точно не пустит: его нелюбовь к «прогрессивным» видам транспорта вошла в поговорку. Лошадь нужна, потому что вариант «на своих двоих» — хуже не в пример.
Моим залогом за лошадку должен был выступать вездеходик Ивана Сергеевича. Договорился. Хозяин себя не обманул. Животине, которую он мне впарил, было лет десять, и в целом она была полна сил. Сил, хитрости и желания кусаться.
Я чудом спас свою голень от ее зубов сразу после того, как забрался в седло, и только тогда остолбенело глядевший на меня хозяин лошади вспомнил об этой ее милой особенности. Вот зачем ей моя нога, если только что ради знакомства я угостил ее прекрасной сочной морковкой?
У-у, волчья сыть, травяной мешок, пошла-а! Для конного похода я был снаряжен не очень хорошо, но что делать?
Направление движения определить было легко, дорога в сторону кошек и котов Кемменамендура была видна довольно ясно — не заросла, значит, пользуются. Пока не отъехал далеко, надо отработать пару нужных действий — в момент опасности повод должен соскользнуть на локоть, а сама левая рука — приподнять СВД, висящую на груди и опирающуюся стволом на предплечье. Пришлось сообразить, что обычный хват поводьев левой рукой, когда они зажимаются между безымянным и средним пальцами, будет только мешать при стрельбе. Высшим пилотажем было бы вообще бросить поводья и управлять лошадью только ногами — один мой знакомый, не прибегая к помощи рук, направлял лошадь в повороты, волнообразным движением корпуса заставлял ее ложиться, вставать, останавливал и пускал вскачь. Особенно жутко было смотреть на то, как он привычно подтягивал согнутую в колене ногу к плечу, чтобы укладывающаяся на землю лошадь ее не раздавила. Я так не умею, а мог ведь научиться… чего не научился? Ладно, отработаем хотя бы остановку перед выстрелом: главное — не сжимать бока лошади пятками для устойчивости. Вот коленями, приподнимаясь на стременах, — это да, это можно, не пережимая… Вроде получается.
Шагом лошадка трусила весело, утомлять ее скачкой я не решался, часто останавливался, осматривая окрестности в бинокль, и к полудню мы успели отмахать по тропке, которая имела наглость называться дорогой, верст пятнадцать, прежде чем услышали выстрел. «Мосинку» я ни с чем не перепутаю. Стреляют из лесочка, метров двести до него. Если оттуда в меня стрелять начнут, мне несдобровать. Надо успеть. Лошадка сперва попыталась взбрыкнуть, но я отправил ее в галоп, попутно пресекая попытку повернуть голову и схватить меня за ногу зубами. Выстрел, еще один — значит, два всего. Ближе, кажется, но не в меня. Перекинул поводья через ветки каких-то кустов, соскользнул с седла, прикрываясь лошадью, шмыгнул в лес. Теперь поспокойнее: лес суетливых не любит. Приклад к плечу. Шаги мельче, с пятки на носок, укрываясь за стволами. Выстрел из той же «мосинки», третий… Точно не в меня — куда-то, по ощущениям, вправо. Приноровиться к мельканию светлых пятен среди листвы. Почувствовать ритм, в котором покачиваются ветки. На опушке сильнее, потом замирает, замирает… Посмотреть на лениво шевелящиеся листочки, на все сразу, «рассеянным» взглядом. Поймать в прицел один. Почувствовать его движение. Теперь вновь рассеять внимание…
Лес приобрел глубину, превращаясь из мешанины зеленого и коричневого в ажурную конструкцию стволов и веток, прозрачную и торжественную, как колоннада храма. Выстрел, четвертый. Кто-то стреляет в кого-то, кто совсем близко от меня. Из темных глубин отпрыгивают солнечными зайчиками пятна света. Вот плавится серебром «изнанка» листа, вот белеют цветы гигантской черемухи, вот — золотой стрелой — луч солнца, вот — что-то блеклое, неправильное. И странный металлический щелчок оттуда. Не колеблясь, одним движением приник к «щеке» приклада винтовки, выстрелил. Сильный толчок в плечо, грохот, еще выстрел — еще толчок и грохот. Пахнуло порохом, начисто перебивая тонкий запах черемухи, лесной сырости и молодых, клейких еще листочков; я, пригнувшись, сменил позицию, шмыгнув за узловатый ствол дуба и положив ствол винтовки на удачно подвернувшуюся развилку, образованную стволом и нижними ветками какой-то молодой рябинки. И мысль, догнавшая меня только теперь, после выстрела, и ошпарившая кипятком: а во что я стрелял-то? Выстрелов больше не слышно, но это ничего не значит. А я вот торопиться не буду. Я подожду. Почти уверен, что тот, в кого я стрелял, — не эльф и не человек.
Его тела не было видно, но я не сомневался, что попал. Прислушался к лесу, «вошел» в неторопливый ритм слегка покачивающихся веток, в этом же ритме качнулся к следующему дереву, еще к одному. Теперь зигзаг выпишем, главное — появляться на виду, без укрытия, в течение двух-трех секунд, не больше. Лучше — меньше. И нельзя надеяться на стволы молодых деревьев — мощная винтовочная пуля пробьет их на раз.
Ага, вот и моя пораженная мишень валяется. Подходить пока не стану, посмотрю чуть издали, прильнув к земле и просунув ствол винтовки сквозь ветви куста дикой малины. Так, что видно? Почти ничего не видно. Привстать? Лохмотья какие-то… нет, это не лохмотья, это камуфляж лохматый, «лохматка». Кто ж таков? Вряд ли эльф-лесничий натянет «лохматку» у себя в лесу. Не лесничий однозначно. Уже хорошо, уже отлегло… СКС-М у него, вот так дела! Точно не эльф. И что-то не так с карабином, не пойму что. Лицо и шея какой-то зеленой краской намазаны. Хорошо подготовился… Это что? Шаги? Опять залег, перехватил поудобнее винтовку, посмотрел сквозь прицел — из-за дерева скользнул тонкий силуэт, склонился над убитым. «Мосинка». Куртка с растительным узором, дорогая. Очень дорогая. Деревце, вышитое на куртке, охватывало своими тонкими веточками грудь и плечи. Спину, понятно, тоже, хотя сейчас я ее почти не видел. Листочки, рельефно «пробивающиеся» на ткани, были нежно-зеленого цвета, но я был уверен, что летом они нальются изумрудной глубиной, осенью пожелтеют, но, естественно, не опадут, а зимой покроются белыми точками, идеально маскирующими владелицу. Изящные сапожки из зеленоватой кожи, и размерчик-то не мужской, даже если на эльфийскую хрупкость скидочку сделать. Эльфийка, нет сомнений, хоть и волосы спрятаны под широкую панаму защитного цвета. Такую курточку абы кто не наденет. Родня Кемменамендура, больше некому.
— Даро! [2] — насколько мог мягко скомандовал я.
Как же! Девушка отпрянула, вот она уже за ближайшим деревом, ствол «мосинки» направлен в мою сторону. А я в кустах этих… Чувствую себя мишенью.
— Ты кто? — крикнула эльфийка, а я задумался: почему, собственно, я решил, что передо мной девушка, — ей может быть и сто пятьдесят, и двести лет… Нет, точно девушка, не старше меня, я такие вещи нюхом чую!
— Да не бойся, друг я, мэллон! [3] — Меня начал уже забавлять этот разговор. Точно девушка, и неопытная. Опытная, осознав, что подставилась, не стала бы задавать дурацких вопросов таким грозным тоном. — Был бы враг — давно пристрелил бы тебя, как вот этого…