Когда в зал один за другим стали входить молодые воины, Линард задумчиво нахмурился.
– Ваше Величество, – сказал он, обращаясь к Роади. – Разумно ли доверять эту тайну столь многим?
– У меня много тайн, – ответил король Роади. – Как у любого монарха, наверное. Но нет ни одной, которой бы я не поделился с моими маршалами.
Линард кивнул, принимая ответ.
– Вам видней, Ваше Королевское Величество, – сказал он. – Это ваши люди, вы знаете их лучше меня. Строго говоря, я их и вовсе не знаю.
– Я действительно доверяю всем, кого сейчас позвал, – сказал Роади. – И не доверяю многим другим, так что… поскольку разговор предстоит серьезный, придется нам обойтись без угощения, музыки, придворных поклонов и прочего, что кажется необходимым моему церемониймейстеру. Не так просто поменять весь штат прислуги. Многие служили еще при короле Лимеа. Кто знает, кому они могут продать то, что ненароком подслушают?
– Этого случиться не должно, – сказал Линард.
– Этого не случится, – ответил Роади, кивая на своих маршалов, которые аккуратно и быстро выдворили всех задержавшихся, после чего встали в карауле у всех окон и дверей тронного зала.
– Теперь можно говорить, – сказал Роади.
И Эруэлл с Найритом рассказали все, что им было известно о свойствах королевских скипетров, а также о попытках магов, воевавших на стороне Ронского королевства, тем или иным способом захватить власть.
– Герцог Седой оставил нам с Оанхиль прекрасных телохранителей, – сказал Роади. – Что ж, прикажу им, чтоб были настороже. Хотя они и так всегда настороже…
Роади посмотрел на скипетр у себя в руках.
– Значит, достаточно просто подумать… – сказал он.
– Достаточно, – кивнул Линард. – Верховный Король тут же тебя услышит.
– И я услышу, – добавил Зикер. – Эти ваши скипетры такие громкие… хоть уши затыкай!
– Мы тут же придем на помощь, – пообещал Эруэлл. – Если, конечно, не случится чего-нибудь непредвиденного…
– А оно всегда может случиться, – добавил Зикер. – Так что… будьте внимательны, Ваши Величества.
Гости попрощались с хозяевами.
Эруэлл торопился предупредить остальных.
* * *
– Скипетр буду носить постоянно. Даже в нужник, – сказал Роади, когда они с Оанхиль остались одни.
– Если бы церемониймейстер был еще здесь, он бы сейчас точно упал в обморок, – улыбнулась Оанхиль.
– Ничего, ему полезно, – усмехнулся Роади. – А ты теперь тоже от меня ни на шаг.
– И в нужник с тобой ходить? – хихикнула Оанхиль.
– И в нужник, – решительно потребовал Роади.
– Так ты ведь стесняться будешь! – развеселилась Оанхиль.
– Потерплю, – отрезал Роади. – А вот если тебя похитят… если тебя похитят, сразу окажется, что я никуда не годный король…
– Почему? – встревоженно спросила Оанхиль.
– Потому что я сделаю все, чего потребуют похитители, – грустно ответил Роади. – Даже если это погубит страну.
Оанхиль замерла, испуганно уставившись на него.
– Да, моя королева, – вздохнул Роади.
– Я… буду сопровождать тебя… в нужник, – решительно сказала королева Оанхиль. – И ты меня – тоже.
– Какое унижение для Наших Королевских Величеств! – вдруг фыркнул Роади и оба они расхохотались.
* * *
Роади спал, и ему снился король Лимеа. Мутный, страшный и мертвый. От покойного короля разило вином, безумием и тленом. Он опять был королем, вот только теперь это был мертвый король. Впрочем, он всегда был мертвым, даже когда жил, а уж теперь, когда умер…
А Роади… Роади вновь был его секретарем, несчастным перепуганным мальчишкой, правящим безумие королевских указов… Он и сам не понимал, как решился на такое, как посмел решиться. Вот только… разве можно было поступить по-другому? Разве был еще какой-то выход?
Мертвый король стоял, покачиваясь взад-вперед, держа в руке только что переписанный Роади указ. Неживые глаза медленно ворочались, ползая по строчкам. Он читал… читал… читал… Роади сжался, с ужасом ожидая того, что сейчас неминуемо должно случиться, но король медлил, и неживые глаза тяжело ползли по строчкам, так, словно бы тащили на себе весь груз грехов, которыми Лимеа озаботился отяготить свою жизнь.
Наяву, в той, прежней жизни, Лимеа самолично никогда не перечитывал написанного секретарем, ну так ведь то было тогда… а сейчас… мертвые все знают… все… Лимеа догадался… почуял… понял, чем занимается его секретарь. Роади чувствовал, что так случится, знал, что нельзя править этот указ… вот только его нельзя было не править… нельзя позволить, чтоб то, что приказал этот безумец, вырвалось на волю.
– Как ты посмел править мои указы?! – загремел мертвец.
– Посмел… посмел… посмел… – гремело ужасное эхо.
– Править… править… править… – кривлялись его зловещие отражения.
– Править… – прошептал Роади.
И вдруг вспомнил, что он – король. Что он не только, рискуя жизнью, указы правит. Что он и вообще – правит. Что он и есть король. Именно он – король. Он, а не этот разлагающийся труп.
И это его – Роади! – указ комкает мертвая рука.
– Это мои указы, а не твои! – собравшись с духом, рявкнул он в ответ.
Мертвая рука схватила его за горло и притянула. Роади, задыхаясь от ужаса, заглянул в мертвые глаза.
– Как ты посмел спать с моей дочерью?! – выдохнула чудовищная бездна, и ее шепот громом загрохотал под черепной коробкой.
Заскреблись, заскрежетали, зацарапались отголоски:
– Как… как… как… моей… моей… моей…
– Только я имею право… – хрипел мертвец.
– Право… право… право… – стучалось в голове Роади.
– Нет у тебя никакого права! – в ответ заорал Роади. – Слышишь, ты, мертвая сволочь?! Она не твоя дочь, она – моя жена!
От крика он и проснулся. Задыхаясь, сел на постели. Что-то было не так. Рядом тихо посапывала во сне Оанхиль. За дверью переговаривались телохранители. Все спокойно? Ничего не случилось? Или это только кажется, что не случилось? Тогда как на самом деле… окно!
Окно было чуть приоткрыто, и ночной ветерок шевелил занавески. Роади распорядился не только закрывать все окна, но и установить на них надежную магическую защиту. Окно просто не могло оказаться открытым. Безумец, попытавшийся открыть окно королевской спальни, во мгновение ока превратился бы в аккуратную кучку пепла. Конечно, окно мог открыть какой-нибудь могущественный маг, но в этом случае защита перебудила бы ползамка. А вокруг – тихо. И даже маги-телохранители, верные люди Седого Герцога, не встревожены. Беседуют себе потихоньку за дверью…