– Ничего, это пройдет, – утешил его посох. – Еще лет триста – и все как рукой снимет.
– Мой предшественник продержался всего десять, – напомнил Курт. – И сжег полдворца.
– Он не был великим магом, – ответил Мур. – И Агларии у него не было. Ты только представь себе: нежно целуешь ее в губы, шепчешь ей ласковые слова и бережно укладываешь поверх всех этих важных бумаг и секретных документов…
– Маньяк, – вздохнул Курт. – Дожил. Мой собственный посох – сексуальный маньяк… А что скажет наш драгоценный начальник?
– Ну, если ты объяснишь ему, что это просто новый метод… – задумчиво протянул посох.
– Метод чего?! – взвыл Курт.
– Ну… метод обучения вновь принятого персонала… так сказать, инструктаж на рабочем месте…
– На рабочем месте? – со странным смешком проговорил Курт. – Надо же… а я и не догадывался, какое именно место у меня – рабочее…
– Ну, по крайней мере, оно работает куда лучше твоей головы! – хихикнул посох.
– Да? И чего ж это меня головой работать поставили? – вздохнул Курт.
– Надо очень. – Посох достал еще одно яблоко.
– Ты сегодня просто взорвешься от этих яблок. – покачал головой Курт. – Плакало твое свидание.
– Не пугай, не страшно, – отмахнулся посох. – У меня железный организм.
– Вообще-то деревянный, – напомнил Курт.
– И этот засранец называл меня занудой! – возмутился Мур. – Ты слушать-то будешь?
– Тебя? – ухмыльнулся Курт.
– Ну, ради разнообразия можешь, конечно, и себя послушать, – ответно ухмыльнулся посох. – И все же… тебе хоть известно, что ты можешь набирать новых сотрудников?
– Я думал, что должен работать с теми, кого мне Йоштре выделил, – удивился Курт. – Они уже проверенные и все такое… Разве нет?
– Разве да, – ответил посох. – Это и вправду желательно, чтоб не нарушать помянутую тобой секретность. Однако, если ты сочтешь необходимым – набирай. Их просто проверят – и все. Конечно, допуски у них будут различные, кого и вовсе не допустят, если там что не так, это все же разведка, но… право набирать людей самому у тебя есть, ты все же как-никак Глава Одиннадцатого Отделения, а не мальчик на побегушках, да еще и великий маг к тому же.
– Постой, так ты имеешь в виду, что Аглария… – начал Курт.
– Ну, не так уж и плохо у тебя с головой, – усмехнулся Мур. – Дошло ведь. Почему бы красивой девушке не помочь своему парню, раз уж она, как внучка великого магистра, все равно прошла все эти проверки? Если она с самого детства во всех этих делах по уши?
– Действительно, – сказал Курт. – Почему бы и…
– А заодно примять… примять… как следует примять все эти бумаги, – похлопав по означенным бумагам, томно протянул Мур.
– Манья-а-ак! – нежно пропел Курт. – Я песню сочиню такую: «Мой посох – маньяк!»
– Дуби-и-ина, – столь же нежно откликнулся Мур. – Остается надеяться, что Аглария тебя перевоспитает. А то у меня просто руки опускаются. Да разве же может быть что-то прекраснее, чем… – он развел руками, явно не находя слов.
– Пока у тебя не было рук… и всего остального… с тобой было куда проще, – заметил Курт.
– А сейчас со мной куда лучше, – ответил посох. – Спроси всех моих девушек, они тебе подтвердят. Так я пошел звать Агларию?
– Я уж и не знаю, можно ли тебе ее доверять, – проворчал Курт. – Вдруг тебе и ее задница понравится?
– А то ты Агларию не знаешь, – пожал плечами Мур. – Мне может нравиться что угодно, но если я рискну что-то по этому поводу предпринять, она меня самого в мою же собственную задницу запихает и даже не вспотеет. Нет уж, рисковать жизнью, находясь в ее нежных объятиях, я предоставляю тебе. Ты у нас великий маг – вот и трудись. – С этими словами Мур встал и вышел.
Курт со вздохом потянул к себе следующую стопку бумаг. Мгновение их рассматривал, а потом с проклятием отбросил в сторону. Встал и телепортировался к себе.
– Кто там? – спросила Аглария, отрываясь от книги.
– Послушай, милая… тут такое дело… одним словом, мне нужна твоя помощь.
– Да, любимый, – Аглария улыбнулась и немного поморгала, хвастаясь длинными ресницами, потом отложила книгу и встала.
Раздался стук в дверь и снаружи послышался голос Мура:
– Эй, Аглария, чего скажу!
– Мур, иди на фиг! – крикнул Курт. – В конце концов это я – Глава Одиннадцатого Отделения, значит, мне и набирать новых сотрудников!
Он притянул к себе Агларию и поцеловал ее.
– А мне что делать? – крикнул Мур из-за двери.
– Съешь еще сотни три яблок и иди соблазнять мою секретаршу, – мстительно посоветовал ему Курт, начиная медленно развязывать пояс, стягивающий домашний халат Агларии.
– Курт, а как же бумага? – ехидно крикнул Мур.
– Отстань, я занят! – откликнулся Курт, медленно распахивая халат любимой девушки. – У меня тут… инструктаж, понимать надо!
– Да понял я, понял… – весело отозвался посох. – Ладно, раз у вас инструктаж, то я пошел. И раньше чем через час меня не тревожь, буду занят, – добавил он, уходя.
– Так вот, любимая… – улыбаясь, как идиот, сказал Курт, – знаешь ли, у меня на работе есть один замечательный стол…
– Я же сказала – да, – шепнула девушка, прижимаясь к своему парню.
И в этот миг он не помнил об Архимаге. О том невероятном и страшном, что предстояло ему. Что с неизбежностью судьбы стояло на его дороге. В такие мгновения о всяких там глупостях вменяемые люди просто не вспоминают.
* * *
… И Чаша выпила Архимага. Проглотила одним глотком, словно это он был вожделенной влагой. Хотя… почему «словно»? Именно этим он и был для нее. Недостающим глотком Силы. Тем, чего не хватало для воплощения. Удушающая, непроглядная тьма склубилась на том месте, где он только что стоял, весь такой гордый. А когда тьма рассеялась… То. что вынырнуло из всепоглощающей тьмы, лишь внешне напоминало Архимага. Было схоже с ним не больше, чем он сам напоминал когда-то нарисованную Эстеном Джальном карикатуру.
У стоящего в пустоте окруженного мглой существа было имя. Имя настолько древнее, что его даже камни позабыли. Имя, чья зловещая тень веками затемняла человеческую историю. Незапамятное имя. Существо стояло, медленно шевеля губами. Силясь вспомнить.
Если и бывает на белом свете удача – такая, что для всего мира сразу, – то именно сейчас она и случилась, именно в этот миг она и проявила себя во всей своей полноте и несомненности. Ведь то, что это жуткое существо забыло свое имя – случайность. Этого могло и не произойти. Кто знает, что бы тогда случилось дальше? Если бы это самое «дальше» вообще было…