Девушка медленно обернулась. Мгновение она глядела на него. Губы шевельнулись в попытке что-то сказать. Потом она упала ничком.
— Проклятье! — прохрипел Эрик. Любопытное пламя заглядывало в дверь. "Еще немного — и оно пожалует в гости!"
Эрик решительно подхватил девушку на руки ("Потом разберемся, что с ней такое…") и одним движением оказался на подоконнике.
"Так. Отлично!"
Внизу растянули пожарное полотнище. Эрик поудобнее устроил девицу, дабы ничего ей дополнительно не повредить при падении, облегченно вздохнул, и… гостиничная вывеска вместе с куском стены пролетела прямо у него перед носом.
— Берегись! — запоздало заорал кто-то внизу.
Эрик коротко выругался по-фаласски. Посреди оброненного наземь полотнища возлежала куча горящего мусора.
"Успей я прыгнуть, нас бы уже в живых не было!"
— Попону давай! — заорал Эрик.
— Попона! — откликнулся голос снизу. — Где попона? Куда попону дели, черти немазаные?!
— Попона… попона… — эхом откликнулась толпа.
Попоны нигде не было.
Ухватившись за край полотнища, пожарные выдернули его из-под горящего мусора и растянули вновь.
— Прыгай! нерешительно выкрикнул кто-то из них. — Только смотри…
Эрик смотрел. В полотнище зияли прорехи. Прорванные, прожженные, они делали полотнище крайне ненадежным. Да что там, оно треснет, не успеют они коснуться его! Эрик оглянулся на дверь. Из-за его плеча в окошко выглядывал огонь.
Выхода нет?
Что ж, будь он обычным человеком, так бы оно и было. Будь он обычным человеком… впрочем, будь он обычным человеком, его самого бы здесь не было! Из комнаты никуда не деться. Ни через окно, ни через дверь… а через потолок? Крыша пока не горит. Может быть, и чердак тоже. Достаточно проломить потолок…
Здоровенный сундук дымился, но еще не горел. Уложив девушку на пол возле подоконника, Эрик метнулся к сундуку и выдернул его из пламени. Так. Ставим его на бок. Отлично. Теперь стул. Хорошо, что он стоял тут, у окна. Эрик одним движением взлетел на сундук, на стул и замер. Так. Как там наставник учил? "Алмазный кулак"… и еще… и еще… куски дерева с треском разлетались в разные стороны. Эрик повис на обломках и обрушил их вниз. Кусок дерева, падая, рассек девушке губу. Эрик на миг ощутил невесть откуда взявшийся острый укол стыда. Бред! При чем здесь стыд? Ноги пора уносить, ноги! Пожар, нагнувшись, похлопывал его по спине, гладил по плечу. Подхватив девушку, Эрик вскарабкался на сундук, на стул, пропихнул бесчувственное тело наверх и выбрался сам.
На чердаке было темно. Сквозь щели сочился едкий дым, но огня пока не было. Темнота. Тишина. Ни звука. Лишь ужасающий рев пламени под ногами. Лестница на крышу… где она? Эрик закрыл глаза, отдаваясь слуху. Так. Ну вот. Чердачный люк распахнулся, впуская свежий воздух, сладкий как… нет таких слов, чтоб описать его сладость, те, которые слова придумывали, небось не задыхались от гари. Вернуться, подхватить бесчувственное тело на руки, и бегом.
Крыша.
Эрик побежал по краю. Лестница… может, тут есть лестница вниз? Я знаю, тут обязательно должна быть такая лестница… правда ведь, должна?
Лестницы не было.
Зато была соседняя крыша. Обманчиво близкая соседняя крыша. Сможет ли он перескочить туда с девушкой на руках?
Да?
Нет?
Сможет? Не сможет? Есть лишь один способ проверить.
Ему никогда не доводилось совершать таких подвигов, Впрочем, похоже, что это единственный путь. Хорошо, что эта крыша такая пологая, хорошо, что та тоже не слишком крутая. Он перебросил девушку через плечо. Теперь у него есть одна свободная рука. Она должна выдержать, равно как и все остальное.
— Эй! — вновь заорал он, обращаясь к пожарным. — Натягивайте свою рванину тут!
Внизу зашевелились.
"Если все-таки упаду…"
"Что за ерунда? С какой это стати ты собираешься падать? А ну, соберись!"
Эрик вдохнул, выдохнул, и с его губ ударом бича слетело ледгундское слово. То, которое он никогда не употреблял в обыденной жизни, то, что давало доступ к скрытым возможностям его тела, то, овладение которым превратилось для него в два года, полных мучительной боли. "Каждое его применение забирает у тебя год жизни, Эрик, — сказал ему прежний наставник. — Береги его. Не пользуйся им слишком часто".
Он замер на миг, дожидаясь, когда в его теле натянутся незримые струны; дыхание сделалось более медленным и отчетливым, рев огня и крики людей доносились теперь куда явственней, тени стали резче, а предметы обвело светящимся контуром. "Молись за нас, святой отец! Молись, будь ты проклят!"
Вдох, выдох, толчок сердца… Эрик побежал по крыше.
Ноги отрываются от края крыши. Дружно вскрикивает толпа.
Ни с чем не сравнимый миг полета!
Полета?
Хорош полет — самого себя запустить, как булыжник, и чувствовать, что проваливаешься… проваливаешься сквозь воздух… промахиваешься к чертям… недотягиваешь… вязнешь в проклятой пустоте… интересно, эти внизу, они хорошо держат?
Рука вцепляется в край соседней крыши. Вмертвую. Я так и умру, не разжимая пальцев. Вранье… они уже скользят… а девушка на плече весит не меньше мирозданья… как я ее не уронил? Так, теперь все просто. Поднять девушку одной рукой и закинуть ее на крышу. Нет проблем. С утра до вечера только тем и занимаюсь, что девушек на крышу закидываю. Черт, как тяжело. Кто, интересно, решил, что из этого слабака секретный агент выйдет? Тоже мне — один из лучших! Черт… Неужто не смогу? Кто сказал, не смогу? Изволь справиться, раз уж взялся. Вот так! Готово. Толпа внизу вновь дружно взвизгивает. Было бы чего… вы что, девушек на крыше не видели, что ли? Боже, как же хорошо наконец держаться двумя руками! Кажется, так бы всю жизнь и висел. И не тяжело совсем. Правда — не тяжело. Сущие пустяки остались. Аккуратно подтягиваемся и… переваливаемся, перекатываемся, живем!!!
Эрик на четвереньках подполз к спасенной им девушке, вновь подхватил ее на руки и побрел по крыше искать дорогу вниз. Его слегка качало, а по губам то и дело пробегала кривая ухмылка.
* * *
— Эй! — услышал Эрик и оглянулся.
Парнишка, которому он поручил коня и корзинку с лекарствами, ждал у распахнутого люка.
— Конь и корзинка? — коротко спросил Эрик.
— В надежных руках, — так же коротко ответил тот.
Эрик кивнул.
— Тебе помочь?
— Позже, — ответил Эрик, глядя на девушку. — Мне нужна ровная и чистая поверхность. Я должен ее осмотреть.
— Ровная и чистая — это в смысле кровать, что ли? — ухмыльнулся парнишка. — Нет проблем. А девчонка и в самом деле хороша. Особенно если ее отмыть от копоти. Ничего. Я тут знаю одно место… идем!