Хул снова почувствовала себя оскорбленной. Легкость, с которой он отрекался от своего благородного происхождения и великих предков, всегда бесила ее. Как можно цепляться за жалкую человеческую сущность, беречь ее и лелеять, в то время как кровь великого Вильгельма требует свободы и власти.
— Ты — демон, Эмил. Даже если ты боишься себе в этом признаться.
— Хул… — сказал он устало и отрицательно покачал головой — это должно было означать «отстань».
Хул надулась и отстала. Некоторое время в комнате было тихо, только мальчишка, старательно перемешивающий состав в глиняной плошке, тихонько постукивал ложкой. Эмил мимоходом погладил его по голове, получив в ответ взгляд, полный благоговейного обожания, потом подошел к кровати, убрал с нее все подушки, разделся и лег.
— Что это ты делаешь? — поинтересовалась Хул.
Он промолчал и кивнул ребенку. Тот перестал возить ложкой, понюхал получившуюся смесь, остался доволен и осторожно понес миску к кровати. Хул соскочила со стола, догнала его и бесцеремонно забрала посудинку.
— Дай сюда. И можешь быть свободен. Дальше я сама знаю, что делать.
Помощник растерянно посмотрел на господина, тот — скептически на Хул, но ее уже не интересовало их переглядывание. Она сбросила надоевший плащ, забралась на постель, уселась верхом на Эмила и, щедро зачерпнув прозрачной вязкой жидкости, принялась размазывать ее по гладкой человеческой коже.
— Осторожно, — решился подать голос мальчик. — Много не мажьте. А то ему будет плохо. Там ведь наркотик…
— Без тебя знаю, — огрызнулась демоница, сжала коленями бедра Эмила и шепнула тихонько: — Ну как, нравится тебе?
— Хул, перестань, — сказал он, усмехаясь, но по тому, как заблестели его глаза, она поняла: да, нравится.
Тихонько скрипнула дверь — ушел мальчишка. Хул еще крепче прильнула к волнующему человеческому телу, стараясь, чтобы ладони ее оставались гладкими и нежными, а прикосновения мягкими, как он любит. Эмил резко вздохнул, попытался остановить руку, ласкающую его, но не смог.
— Хул, не надо… Сейчас не время…
Душистая прозрачная жидкость текла между пальцами, приятно холодила кожу. Хул наклонилась к Эмилу и шепнула, касаясь губами его уха:
— Тебя нужно натирать… всего?
Он кивнул едва заметно.
Эмил спал. Несколько часов Хул просидела рядом, терпеливо дожидаясь, когда он откроет глаза, но колдун не просыпался. Сердце его билось медленно, а слабое дыхание было едва слышно. Подземная кошка понятия не имела, что Эмил собирался увидеть в своем наркотическом сне и как это могло помочь отомстить мерзавцу Буллферу, но она бы не удивилась, если бы тот, проснувшись, протянул ей Рубин в красивом бархатном футлярчике, полностью готовый к употреблению. Она всегда верила в магические способности полудемона. Подземная кошка сладко потянулась, представив, что все эти пугающие рассказы о походе в Огне вполне могут быть шуткой Эмила. Конечно, ему далеко до могущества Буллфера, но все же… «Как наполовину человек, ты очень неплох, мой дорогой», — пробормотала Хул, рассеянно поглаживая Эмила по руке. Она улыбнулась, сообразив, как бы он рассердился, услышав эту снисходительную похвалу, решительно выбралась из постели и отправилась бесцельно расхаживать по комнате. «Надо чем-то заняться», — мурлыкала Хул, сосредоточенно роясь в ящике письменного стола Эмила. Среди листов бумаги чернильницы и прочей ерунды нашлось очень миленькое зеркальце в бронзовой оправе, которое подземная кошка тут же засунула в карман своего плаща. Больше ничего интересного в комнате не нашлось, и Хул отправилась бродить по замку.
Здесь было на что посмотреть. Огромные холодные залы с высокими сводчатыми потолками казались отражением подземных галерей. Тот, кто строил Черный замок, знал толк в демонической архитектуре. Тяжелые люстры, подвешенные на цепях к потолку, массивные канделябры, отражающиеся в гладком, отполированном полу, узкие окна, забранные решетками, черные и красные портьеры. Хул не торопясь шла по коридорам, заглядывая в открытые двери, и с непонятным для себя самой огорчением отмечала, что в великолепный замок медленно вползает запустение. …Золотые треножники и люстры заросли паутиной, а черный гранит пола покрывает толстый слой пыли, на которой кое-где видны дорожки, некоторые окна разбиты, и осколки поблескивают среди мятых пыльных драпировок, сорванных со стен. «Согнать бы сюда команду бесов, — думалось Хул, — все вымыть и вычистить, выбросить старье, зажечь светильники, постелить ковры, и тогда здесь снова можно будет жить. Как раньше». Ей стало грустно, когда она вспомнила о десятке таких же замков, ветшающих по всей стране. Когда-нибудь от них вообще ничего не останется. Хул решительно тряхнула золотыми кудрями, вытащила зеркальце, чтобы проверить, не повредили ли умственные усилия ее красоте, полюбовалась собой, потом решила сменить цвет глаз с голубого на зеленый и отправилась дальше…
Хул медленно шла по узкому коридору подземелья, по очереди пытаясь открыть каждую из дверей, попадающуюся ей на глаза. Но все они были заперты. Ржавые кольца замков скрипели, когда она тянула их, и не собирались открываться. Демоницу это не огорчало, она продолжала бесцельное путешествие до тех пор, пока очередная дверь, противно заскрежетав на несмазанных петлях, медленно не приоткрылась. Из узкой щели потянуло холодом и сыростью. «Забавно», — пробормотала Хул, принюхиваясь. Обоняние у подземной кошки было отменным, поэтому кроме запаха мокрого камня и гниющего дерева, она почувствовала еще что-то, едва уловимое и очень знакомое. Привлеченная этим запахом, Хул протиснулась в щель, подобрав подол длинного платья. Внутри было темно, глаза подземной кошки блеснули желтым светом, перестраиваясь на ночное зрение, и она разглядела, что стоит на пороге небольшой комнаты с каменным полом и полукруглым сводчатым потолком, а прямо напротив нее, зажатое между двумя чуть покосившимися столбами, медленно вращается круглое колесо телепорта.
— Ух ты! — прошептала Хул, осторожно подходя ближе. — Ничего себе…
Телепорт был старым. Кое-где в его синеватом свечении были заметны черные трещины, тянущиеся из центра почти до самых краев. Да и крутился он не равномерно, а какими-то рывками, с натужным подвыванием. Видно, что «ворота» на последнем издыхании, их бы нужно подправить, «заштопать» тонкую «пленку», готовую разорваться на куски, подпитать магической мощью, и можно было бы пользоваться колесом еще несколько сотен лет. Наверное, этот поставили здесь давным-давно, во времена могущества демонов, когда владельцу замка нужна была прямая связь с Правителем. Теперь же за магическим предметом никто не следил… С легким сожалением Хул провела ладонью по столбу, покрытому древней резьбой, и вздохнула. Если бы этот замок принадлежал ей, она бы не позволила пустовать величественным залам, заваливать хламом подземелье, а телепорт — гноить в чулане.
— Идиоты, — пробормотала подземная кошка, стряхивая со столба нитку паутины. — Никогда не могут навести порядок в собственном доме. Держать в подвале личный телепорт и не пользоваться им.