— Они умерли потому, что говорили правду. Одного сожгли, другого зарезали на алтаре, третьего затравили собаками. — Форкий показал Атэру томик Плидия — разрезанный на равные куски свиток, переплетенный в телячью кожу для лучшей сохранности. — Этого четвертовали. Люди скорее верят тем, кто умер за правду. Из-за этого их слова Приобретают еще больший вес. Не так ли?
— Не так. Я верю тем, кто говорит то, до чего я додумываюсь сам. Но мне мало слов. Мне нужно оружие, у тебя есть книга заклинаний, где было бы написано, как научиться магии?
— Нет, — усмехался старый учитель. — Такой книги у меня нет. Таких книг вообще нет.
Атэр перерыл все свитки в библиотеке под храмом. Искал что-нибудь реальное. Но древние пророчества были смутными и непонятными.
«Они придут из пустоты. Черные создания, несущие боль и смерть. И станет их власть безгранична, и будет длиться ночь человечества тысячелетия».
«Ночь человечества» — очень поэтично. Атэр саркастически усмехнулся, потер уставшие глаза, поправил фитиль масляного светильника. Он сидел под землей, в маленькой комнатке рядом с огромным залом библиотеки. Ему было все равно, где находиться. На холмах Эллиды или под ними. Темнота и тишина каменных залов подземелий не угнетали его. Наоборот, давали непривычное ощущение защищенности.
Эллан осторожно развернул еще один свиток, изучая прорицания тысячелетней давности. Форкий принес их, загадочно улыбаясь. Отвечая, таким образом, на вопрос Атэра: «Какой смысл в наших сборищах, если демонов все равно не победить обычным оружием?»
— Почитай вот это, — сказал он. — Здесь есть несколько ответов на твои вопросы.
«Свет и тень, не соединяясь, встанут рядом. Из их союза человек обретет силу». Что это? Описание магического ритуала? Аллегория? Смутный сон предсказателя? Как ра — , зобраться?
На желтый лист упала тень. Атэр поднял взгляд и увидел Дейма. Тот чем-то напоминал Ксанта, убитого демонами. Такой же озлобленный и жестокий. С ним было легко, но иногда он раздражал своей мужественной непосредственностью.
— Валерий, хватит портить глаза. Ты по натуре воин, как и я, а не ученый. Оставь всю эту премудрость для слабаков.
Избавиться от приятеля можно было только одним способом — начать декламировать вслух древние тексты.
«Близится рассвет. Счастлив тот, кто увидит его. Счастлив тот, кто своей рукой подбросит дров в костер, разгоняющий тень».
— Что за муть? — скривился «воин».
— Откровения Эвсимандра Рийского, — невинно улыбаясь, пояснил Атэр.
— Ну и бредни!
— Это не бредни! Это то, ради чего мы все здесь собираемся. Во всяком случае, так говорит Форкий. Вот здесь Эвсимандр описывает свое видение: «Три огня загораются среди ночи. Один имеет форму меча. Другой — пирамиды, третий — чаши. Соединяясь, они заставят ночь отступить». Как ты объяснишь это?
Дейм пожал мускулистыми плечами:
— Форкий давал мне прочесть это, когда я спросил его, как мы реально можем победить демонов. Но я ни хрена не понял. Значит, тебя он потчует теми же байками?
— Это не байки. — Атэр осторожно провел ладонью по шуршащему листу. — Я чувствую в этом какой-то смысл. Но пока не могу понять какой. «Ночь человечества». «Рассвет». Дальше сказано об утре, — времени, когда демоны отступят, теряя свою власть. «И обратятся дворцы зла в руины. И станут убежищем для летучих мышей и пауков. Гниль и тление заполнят их залы…» Потом наступит день. Как он там говорил… «Время, когда люди обретут покой. От тени и от света». Этого я не понимаю. Тенями Эвсимандр называет демонов, а светом — вестников. Все это непонятно и странно.
Дейм довольно хохотнул:
— Вот и я о том. Бред. Пойдем отсюда!
— Нет! Я хочу разобраться!
Теперь Атэр ходил как в тумане. Едва не натыкаясь на стены. «Свет и тень, не соединяясь, встанут рядом». Свет и тень. Вестник и демон. Союз вестника и демона?.. Бред. Полный!
Еще немного, и он возненавидит Форкия, подсунувшего головоломный свиток. Нет ответов. Только еще больше вопросов.
Прояснение нашло неожиданно. Из дворца басилая [34] , что в Селфосе — столице, примчался Тамарис. Еще один демоноборец. Из привилегированных. Тех, кто не сидит в подземелье над трухлявыми свитками и не носит одежду из вонючих шкур. Сын советника человеческого правителя Эллиды. У старого учителя оказалась весьма разветвленная сеть тайных осведомителей.
Вот уж поистине «рассвет человечества близится», если даже дети богатых вельмож желают свободы.
— Арэлл отдают за сына императора Рэйма, — заявил Тамарис, едва успев перевести дыхание.
Атэр вздохнул. Резко, как всхлипнул. Общество, собравшееся в главном зале подземелья, зашикало на него, требуя тишины. Но он только злобно огрызнулся. Союз элланской царевны и наследника императора Рэйма означал защиту для Эллиды.
— Ее везут через неделю. Она будет нашей гарантией мира.
— Я хочу, чтобы ты передал ей это. — Форкий протянул Тамарису ларец, открыл его. Атэр подался вперед, чтобы лучше видеть. На черном бархате лежала красная кожаная перчатка. На правую руку.
В подземельях Трисмеса сохранились кое-какие магические артефакты. Амулеты, медальоны, пара жезлов, выпускающих безобидные струи ароматного воздуха, рог, из которого при определенных словах начинали сыпаться живые фиалки. Бесполезный хлам. Наверное, кое-что из этого жрецы древности использовали при богослужениях. Перчатка давала обладателю чувство спокойствия и уверенности в себе. Атэр пару раз примерял ее, хотя спокойствие ему было не нужно, а уверенности и так хватало. Кожа перчатки была отлично выделанной, а золотое шитье на отвороте изящным. Красивый и полезный подарок для элланки, отправляющейся в Рэйм.
— Отвези это Арэлл. Я видел сон.
— Я тоже поеду, — услышал Атэр свой голос как будто со стороны.
Ему захотелось посмотреть на царевну. Почему-то вдруг.
Арэлл Селфийскую он увидел через несколько дней. И понял, что она не должна ехать в Рэйм. Это все равно что выдрать оливу из теплой, прогретой солнцем земли и воткнуть в жирную, вонючую топь. Она сгниет там, задохнется.
Скромно стоя в тени колонны, пока его более знатный сообщник передавал дар невесте императора, подросток уже знал, что поедет за ней. Не с ней. Элланке запрещалось брать с собой живой груз — рабов, лошадей, собак, даже голуби попали в запретный список. Прихоть то ли демона — Повелителя Рэйма, то ли самого императора.
Атэр смотрел на девушку и в то мгновение не понимал, кого любит больше: ее или Эллиду. Они были очень похожи. Даже цветами — белое, золотое и синее. Как можно не любить ее?! Она видела те же холмы, что видел он. На ее «коже оседала соль того же моря, а волосы выгорали под 1тем же солнцем…