Эмил толкнул Мьюта, и тот поплелся вперед, все время оглядываясь через плечо. Похоронный плач его брата летел над снежной пустыней.
— У твоих волков больше сердца, чем у тебя, — произнес над ухом дребезжащий голос кера. Давно не появлялся. Эмил уже надеялся, что тот сдох в ледяной пещере. Но нет, вот, опять ковыляет рядом, как привидение, не проваливаясь в снег.
— Пошел вон. — Привычно отозвался колдун.
— Ты врешь, ты все время врешь, — продолжал квохтать вестник смерти. — Нет никаких земель. Ни до, ни после! И волки тебе нужны только для того, чтобы таскать на себе твое немощное, дряхлое тело.
— Ты сегодня разговорчив. Чересчур.
Мьют не поднимал головы и не обращал внимания на то, что господин разговаривает сам с собой. Привык.
— Сколько раз ты пытался пробиться в Хаос? Пять? Десять? Двадцать? И каждый раз возвращался обратно ни с чем!
— В этот раз не вернусь.
— Зачем тебе нужно туда? Что ты там забыл?!
— Я должен помочь Буллферу до Великой битвы. Я должен показать ему.
Хорхеус захихикал, приплясывая на месте.
— Поможешь. Поможешь! Уже видели, как ты ему помог!
— Заткнись!
— Хочешь подсказать, как уничтожить всех ангелов? Чтобы они не победили? Отомстить всем светлым? Ну да, ты же их ненавидишь! Мечтаешь, чтобы он стал единственным великим правителем всей земли и всего Дна? Ну, давай рассказывай. Рассказывай!
— Заткнись! Замолчи!! — Полудемон закричал так, что шрам на груди полоснуло болью. Глотнул ледяного воздуха и, закашлявшись, повис на шее Мьюта. Волк с беспокойством обнюхал его лицо, лизнул горячим языком.
— Что? Разногласия с галлюцинацией? — спросил приближающийся оборотень. — Видно, она тебя порядком допекла, раз ты так разорался.
— Где ангел? — хрипло спросил Эмил, вытирая рот.
— Идет следом… Похоже, Болто, действительно, нравилась Пуна. Хорошо ты над ними поработал. Почти очеловечил.
— Да. Хорошо.
Мьют дождался пока Гэл отойдет, и шепнул тихо:
— Учитель, обильные земли, правда, есть?
— Правда.
Ангел прошел, даже не взглянув на колдуна, как мимо пустого места. Но грудь Эмила тут же перестала болеть. Доля всех целителей — лечить, даже не осознавая этого. Отдавать свою силу любому страждущему, даже если ее почти не осталось. Энджи остановился возле невидимого выхода в другой мир. С его пальцев слетело золотое облачко, очерчивая узкий прямоугольник выхода.
Колдун шагнул в арку первым, и чуть не задохнулся от свежего, пряного запаха ранней осени. Он стоял на опушке дубового леса по колено в густой траве. Ветер шелестел в листве, вдалеке каркал ворон. Мьют взвизгнул от восторга.
— Мы пришли? Мы тут? В обильных землях? Учитель, я сбегаю за Болто? Он рядом. Недалеко! Он хотел увидеть!
— Нет! — резко перебил его Эмил. — Мы еще не пришли. И ты не пойдешь за Болто. Он ослушался меня, и теперь будет наслаждаться плодами своего неповиновения в одиночестве.
Волк заскулил, переступил с лапы на лапу, но спорить не посмел. Этот был послушнее, чем брат, но, к сожалению, боязливее, и Эмил в очередной раз с раздражением подумал, что невозможно добиться совершенства ни в чем.
Ангел с оборотнем появились через мгновение. Смена картины потрясла их. Вместо льда и мороза — величественные деревья, заслоняющие небо. Теплый ветер, запах грибов и травы. Гэл обернулся, разглядывая три старых каменных столба, изъеденных серым лишайником — два вкопанных в землю, третий — лежащий сверху перекладиной.
— Живописное местечко, — заметил он, кивнув на ворота. — Эти тоже ты поставил?
— Нет. Жители некоторых миров сами чувствуют выходы. И иногда отмечают их. Потом ищут рядом силу, тайные знания. Или защищают свое жилище от вторжения с той стороны.
В этот миг, словно подтверждая его слова, мимо уха Эмила просвистела стрела и вонзилась между плит, хищно подрагивая. Колдун вскинул руку, окружая спутников магическим щитом. Энджи с Гэлом выхватили мечи, Мьют зарычал, и в его голосе послышались панические нотки. Без Болто он трусил еще сильнее.
Следующая стрела ударилась о невидимую преграду и рассыпалась в пыль.
— А этим ты чем насолил? — саркастически осведомился демон.
— Этим — ничем.
Больше невидимые недоброжелатели никак себя не проявили.
— Идем, — велел Эмил. — Я буду держать «щит» над всеми. На всякий случай.
Оборотень выдернул стрелу, застрявшую между камней, почесал наконечником спину и махнул в сторону самого толстого дерева, стоящего на опушке:
— Туда.
Между зеленых дубов стояли мощные кряжистые вязы. В их кронах виднелись яркие пятна желтых листьев. Трава клонилась к земле, в ней не чувствовалось летней влажной свежести. Не щебетали лесные птицы, лишь несколько сорок с раздражающе громким стрекотом вылетели из кустов орешника.
Энджи, прищурившись, несколько мгновений смотрел в их сторону, а потом молча отвернулся. Зато Гэл удивленно засвистел и пошел быстрее. Над полегшей травой возвышался гладкий белый камень. Эмил неожиданно представил, каким теплым тот становился, нагретый ярким солнцем. Булыжник был исписан корявыми знаками защиты от темной магии. В центре его стоял кувшин, грубо вылепленный из красной глины, на широком листе лежал кусок свежего, еще кровоточащего мяса, несколько полосок вяленого, краюха хлеба и горсть красных ягод шиповника.
— Это как понимать? — весело спросил оборотень, постучав стрелой по крынке.
— Подношение, — нехотя объяснил Эмил. — Хотят умилостивить грозных богов. Нас, то есть.
— А это…? — ангел обошел камень, рассматривая новую находку.
У жертвенника стоял колчан, расписанный синей краской. Оперение стрел, выглядывающих из него, тоже было синим. Рядом на траве лежал составной лук. Поодаль — суковатая дубина и длинный нож с деревянной рукоятью.
— Готовы предложить свое оружие и самих себя для службы богам, — предположил Гэл, и добавил со смешком. — Нам, то есть.
— Да. Примерно так, — отозвался Эмил. — Можешь взять что-нибудь.
— Мне своего хлама хватает. — Оборотень похлопал по ножнам с балтусом, повертел между пальцев стрелу и сказал задумчиво. — А эту, пожалуй, оставлю. Будет вместо спиночески.
Мьют шумно принюхивался к угощению, облизывался и умильно поглядывал на учителя.
— Ешь, — разрешил колдун. — Можно.
Он выпустил волка и сел на траву. Зверь схватил кусок сырого мяса, покосился на Гэла, вполне справедливо считая его главным соперником и претендентом на добычу, отошел в сторону и, урча, принялся за еду.
— А ты уверен, что после этого подношения мы не… — Гэл выразительно провел себя наконечником стрелы по горлу.