— Слава Гасуру, моя «Заима» все еще стоит в гавани. Но каждый день задержки опустошает мой кошелек на тысячу дихремов, — ответил толстяк с круглым лоснящимся лицом и прищуренными глазками. И принялся загибать пальцы, унизанные перстнями с сапфирами. — Надсмотрщикам — плати, рабов — корми, вчера мои люди убили одного нумидийца — опять плати… Уважаемый Кадым уже ходил к главному в порту, говорил: «Пусти, корабли. Три дня стоим. Товар портится, матросы разбегаются. Сколько надо заплатим. Тебе. Помощникам твоим. Жене твоей столу из берсов дадим. Открой порт ненадолго, а потом опять закрой. Никто не узнает».
— И что он ответил?
Толстяк Занум огорченно крякнул и махнул пухлой рукой.
— Ответил — приказ! Никого не выпускать.
Атэр, уже пару минут от нетерпения ерзавший на скамье, не выдержал и влез в разговор:
— Прошу прощения, почтенные, что прерываю вашу беседу, но я случайно услышал, что корабли в Эллиду не идут, и хотел спросить…
Все трое одинаково нахмурились. Рыжебородый оглядел его с ног до головы и заблеял по-рэймски:
— Пач-чему ты смеешь вмешиваешься в разговор старших людей со своими пустыми вопросами? Ты сидел, кушал, вот и кушай, пока тебя не выкинули из этого почтенного заведения.
— Ладно-ладно, понял, — пробормотал Атэр, чувствуя, как злобный жар заливает щеки. Отвернулся и сказал своей наполовину опустошенной тарелке. — Пердуны старые.
Не чувствуя вкуса, он доел мясо. Выбрался из-за стола и, мысленно пожелав чванливым гаэтам, а заодно и эбиссинцам, всех мыслимых и немыслимых «благ», вышел вон. Бродить по базару дальше — не имело смысла. Действительно ли корабли до Эллиды стоят — узнавать надо было в гавани. Эллан не исключал, что от национального пристрастия к сказкам деды насочиняли небылиц.
Но сначала он решил зайти к друзьям. В наемный дом, о котором говорил Критобул.
Комнаты были на верхнем этаже. Под самой крышей. Они оказались со скрипучими полами, обшарпанной мебелью, тараканами и мышами. О наличии последних возвестил громкий визг Гермии.
Когда Атэр нашел товарищей, здоровяк-преторианец как раз разбирался со страшным зверем, а бывшая рабыня сидела, поджав ноги, на кровати. Она с ужасом наблюдала, как атлет тащит за хвост отчаянно пищащую добычу.
Эллан расхохотался и несколько раз громко хлопнул в ладоши:
— Молодец! Хвалю. Ужин ты уже добыл.
Критобул протянул свободную руку, намереваясь схватить насмешника и сунуть мышь ему за шиворот, но тот ловко увернулся и проскользнул в соседнюю комнату.
Гай полулежал на кровати. Морщась, рассматривал раненый бок. Октавий сидел рядом, подбадривая больного тяжкими сочувственными вздохами. На взгляд Атэра, царапина выглядела скверно.
— Октавий, держи, — эллан бросил на кровать мешочек с травами. — Это должно помочь. Где Арэлл?
— Сейчас придет с хозяйкой, — отозвался Гай, наблюдая, как воодушевленный жрец перебирает корешки, одобрительно причмокивая.
Толстая и неопрятная тетка появилась через несколько минут. Равнодушно проследив за извилистым путем таракана по стене, она заявила:
— Уезжать вздумаете, девок своих с собой забирайте. Я с ними валандаться не буду. А то были тут трое, шлюху притащили и зарезали. Сами смылись, а мертвую под кровать сунули. Мне с нижнего этажа неделю жаловались, что запах, и с потолка капает… А я мертвых страсть как боюсь, — подумав, добавила она кокетливо.
На протяжении этого монолога, Гермия бледнела. На щеках Арэлл появились два красных пятна — оскорбилась из-за того, что ее приняли за уличную девицу. Октавий принялся затравленно озираться, словно ожидал, что покойница вот-вот выглянет из-под кровати. А Гай с Критобулом, который все еще держал в кулаке несчастную мышь, ухмыляясь, украдкой переглянулись.
Когда хозяйка удалилась, шаркая остроносыми гаэтскими туфлями, Гермия заявила с дрожью в голосе:
— Я тут не останусь!
— Друзья мои, думаю, нам, действительно, не стоит здесь задерживаться, — забормотал жрец, с опаской поглядывая по сторонам. — Здесь не очень чисто и… насекомые.
— Да-а, — по-прежнему ухмыляясь, протянул Критобул. — Это не папочкин особнячок. С подтиркой за тобой никто ползать не будет. Как говорит Аристид… — И он выдал фразу, которая, несомненно, пользовалась бы большим успехом в казармах преторианской гвардии, но в обществе двух девушек ее произносить не стоило. Арэлл свирепо сверкнула глазами, и доблестный императорский воин побагровел, вспомнив, что рядом с ним не девка из борделя, а невеста наследника Рэйма. Пусть и бывшая. Смущенно кашлянув, он пробормотал. — Ну, это я так, к слову.
— Зато здесь никому нет до нас дела, — сказал Гай, осторожно, чтобы не потревожить рану, меняя положение на кровати. — Пришли-ушли, никому это не интересно. Атэр, ну а ты, что скажешь?
— Отсюда видно море… — задумчиво ответил эллан, глядя в окно.
Море, действительно, было рядом. Его свежее дыхание пробивалось сквозь вонь помоек. Запах соли и водорослей, казалось, впитался в гнилые доски. Мерный рокот волн слышался за каждым звуком. Крошечные комнатушки казались шире только потому, что рядом чувствовался безграничный простор, наполненный светом и ветром.
— Я пойду, узнаю насчет корабля до Эллиды. Ждите меня. — И, не дожидаясь ответа, Атэр выскочил за дверь.
У лестницы его догнала Арэлл.
— Я с тобой.
— Ну, давай, — деланно равнодушно ответил эллан. — Как это Гай не потащился следом?
Девушка пожала плечами и улыбнулась. Безобразный синяк на ее лице стал почти незаметен, царапины затянулись. Волосы лежали вокруг головы золотым венцом. Смотреть на нее было приятно, а еще приятнее — знать, что несколько часов она проведет рядом.
Они вышли на улицу. Солнце заглядывало в узкую щель между крышами домов, весело играло в глубокой луже, на берегу которой копошились два голопузых мальчишки. Атэр негромко свистнул, привлекая их внимание, и поманил к себе. Тот, что постарше, неторопливо поднялся. Младший сунул грязный палец в нос, с любопытством уставившись на иноземцев.
— Эй, малек, как в порт пройти?
Ребенок презрительно оглядел темноволосого юношу в серой военной трабее и сандалиях с высокой шнуровкой, а потом заявил солидно:
— Мальки у нас даже в лужах не водятся. Дашь сестерций — скажу.
Эллан присвистнул снова, на этот раз — поражаясь наглости щенка, и повернулся к Арэлл, предлагая разделить свое возмущение. Но девушка даже не взглянула на него. С ее лицом что-то было не так. Губы искривились на мгновение, мелькнуло мучительно-жалостливое выражение.
— Дай ему денег, — попросила она Атэра, и тот не смог ослушаться. Со вздохом сунул руку за пояс, вытащил из потайного кармашка монету, бросил попрошайке.
— На. Хватит с тебя дупония.