— Я знаю, — кивнул Пашин. — Поэтому я и не буду тебя убивать. Но сделаю так, что ты перестанешь быть мужчиной. Вы там у себя на Кавказе поднаторели в этом деле, отрезая яйца у наших ребят, виноватых лишь в том, что они — солдаты. А мы хорошие ученики. Да и долг платежом красен. Ты меня понял?
Нухоев побледнел.
— Ты нэ сможэшь… нэ сдэлаэшь…
Пашин поднялся.
— Помогите снять с него штаны.
Ратников и Громов с готовностью подступили ближе. Дагестанец вжался спиной в колесо, заскреб ногами, покрылся испариной.
— Нэ надо… я скажу… толко нычэго нэ знаю…
Пашин снова опустился перед ним на корточки, сдавил рукой горло, медленно и раздельно проговорил:
— Сосредоточься, шакал! Дважды вопросы задавать не буду! Вопрос первый: ты участвовал в похищении моей жены?
Нухоев замотал головой. Глаза его выпучились.
Пашин отпустил горло дагестанца.
— Нэт, никакой жэна я нэ трогал…
— Мою жену Владиславу похитили ваши люди вчера среди бела дня на улице Большая Ширяевская, в Сокольниках.
В глазах Нухоева мелькнула неуверенность.
— Я нэ видэл, нэ имел отношений к твоя жена.
Пашин хлопнул его ладонями по ушам. Нухоев вскрикнул, ударился затылком о колесо.
— Еще раз попытаешься увильнуть от ответа — уползешь отсюда глухим на всю жизнь! — пообещал Пашин. — В последний раз спрашиваю: ты участвовал в похищении моей жены?
— Нэт, нэт, — заторопился вспотевший Нухоев. — Я нэт, эе брали нэ наши люди… — Он умолк, вытаращив глаза.
— А чьи?
Дагестанец вышел из ступора.
— Они сами… их здэс нэт… они приэзжиэ… я нэ знаю… толко Халил знаэт.
Пашин оглянулся на Громова, наблюдавшего за допросом.
— Похоже, он говорит правду. Хорошо, допустим, я верю. Куда ее увезли? Куда вообще увозят похищенных девчонок?
— Нэ знаю…
Удар по ушам, вскрик.
— Я слышал… нэ увэрэн… Халил с кэм-то говорил по тэлэфону… их увозят в какой-то храм… Псковье… Поско…
— Псковщина?
Нухоев торопливо закивал.
— Не ослышался? Твой босс точно говорил о Псковщине? Какой район?
— Нэ знаю… — Нухоев заскреб ногами, пытаясь отодвинуться. — Нэ бей! Я всо сказал, ничэго болше нэ знаю! Чэстно!
— Честно, — усмехнулся Ратников. — Редко встретишь честного бандита, нам невероятно по-везло.
Пашин встал.
— Давайте второго.
Антон рывком за локоть поднял Нухоева, повел в кусты и вскоре вернулся с белобрысым верзилой по фамилии Буслай. Белорус вел себя смирно. Он узнал своего обидчика и, помня его боевые возможности, о сопротивлении не помышлял.
— Твой напарник признался во всем, — сказал Пашин, разминая ладони, в упор глянул на телохранителя. — Теперь твоя очередь. Пойдешь нам навстречу — отпустим, начнешь запираться — утопим в болоте. Подходит такая перспектива?
— Да кто вы такие?! — возмутился Буслай, напрягая плечи. — Развяжите! Халил порвет вас как тузик грелку!
— Мы из службы спасения, — сказал Ратников. — Лучше подумай о себе, а не о том, как нас порвет твой хозяин.
— Если бы вы не связали мне руки…
— Развяжи его, — коротко сказал Пашин.
Антон посмотрел на него с недоумением, но возражать не стал, ослабил петлю ремня на запястьях здоровяка, снял ремень.
— Давай, — кивнул Пашин, спрятав руки за спину.
Буслай озадаченно посмотрел на него, помассировал запястья и вполне умело ударил Илью ногой в пах и тут же рукой в голову. Но ни один его удар не достиг цели. Илья вроде бы и с места не сдвинулся, и блоки не подставлял, однако атака телохранителя провалилась.
Лицо Буслая налилось кровью, он набычился и бросился на Пашина как медведь, с поднятыми руками, собираясь схватить его и раздавить. Илья дал возможность заключить себя в объятия и… струей вытек из захвата, вонзил растопыренные пальцы в спину парня. Тот взвыл, разворачиваясь, и Пашин без замаха, тычком большого пальца ударил его в низ живота.
Амбал хрюкнул, схватился руками за живот, глаза его посоловели, он осел на землю, не в силах ни вдохнуть, ни выдохнуть. Пашин звонко шлепнул его ладонью по щеке.
— Дыши, дуб зеленый. Урок закончен. Будешь качать права, долго не проживешь.
— Жизнь вообще так устроена, что иная смерть для самого человека — праздник, а иная — для всех благодать, — назидательно проговорил Ратников.
— Твое изречение? — с любопытством посмотрел на него Антон.
— Максима Горького, — усмехнулся Ратников. — Но я его понимаю.
— Я тоже.
— Будешь отвечать на вопросы? — тихо сказал Пашин, приблизив лицо к лицу Буслая.
— Бу… — с трудом выдохнул он.
— Куда отправляют девчонок?
— К-каких?
Хлесткая пощечина, вскрик.
— Куда твой босс отправил девочек с ВВЦ?
— Мы этим не занимались, мы только сопровождали… — Буслай вскинул руку, защищая лицо от новой пощечины; у него горели щеки. — Это другая команда, чужая… какие-то нездешние мужики… я слышал только, что они работают на какого-то Крыса…
— Может, Хриса?
— А хер его знает! Мне так послышалось.
— Куда увезли мою жену?
Глаза белобрысого амбала вильнули.
— Я к этому не имею отношения…
Палец Пашина уперся под кадык парня, тот судорожно дернулся назад, наткнулся на ладонь Антона.
— Они говорили…
— Кто говорил?!
— Халил и старик, на попа похож… они базарили, что девок отправили куда-то на Псковщину…
— Точнее!
— Не знаю… честное слово!
— И этот честный, — сквозь зубы процедил Громов. — Илья, пора уходить, мы тут уже сорок минут торчим, сейчас их хватятся. Похоже, эти кретины и в самом деле ничего не знают. Надо брать главного — их поганого босса.
Пашин мгновение всматривался в глаза телохранителя Савагова с расширяющимися зрачками, потом вдруг выбросил короткое и тяжелое как камень слово:
— Спи!
Буслай вздрогнул, обмяк, опустился на землю.
Ратников с интересом посмотрел на него, на Илью, качнул головой.
— Однако!.. Что дальше, господа?
— Уходим.
— Понял. — Ратников влез в кабину джипа, загнал его в болотце, вызвал Славика: — Возвращайся, лейтенант.
— А что, если нам прямо сейчас допросить Савагова? — предложил Антон. — Сядем в джип, заедем на территорию дачи, а там — по обстановке.