— Не хочу, — улыбнулся Тарас, невольно завидуя напору и жизнерадостности Марата. — Ну и где же твои знакомые?
— Они подруги, сегодня у них съемка, так что они не придут. Вот я и позвонил тебе. Ничего, я с ними завтра пересекусь.
— И ты встречаешься сразу с двумя?
— А что тут такого? — удивился теннисист, изучая меню. — Им нравится, а мне и подавно.
— Ты же собирался жениться на какой-то спортсменке.
Марат поморщился.
— Это было случайное увлечение, да и рано мне еще жениться. Женщин хороших много, а жениться надо только по любви, на одной-единственной. Ты вон тоже еще холостой, и ничего, жив-здоров.
Тарас кивнул, с интересом разглядывая красиво вылепленное смуглое лицо собеседника. Он и сам думал так же, но не предполагал услышать подобные речи от парня, у которого в каждой стране было по сотне поклонниц.
— Я где-то читал, что один сорокалетний австралиец, который был женат дважды, и оба раза неудачно, решил связать себя брачными узами с телевизором.
— Бред! — рассмеялся Марат.
— Может быть, эту историю выдумали журналисты, но свадебная церемония прошла по всем правилам — со священником и обручальными кольцами.
— Шизофрения! — убежденно заявил Марат.
Запад вообще болен, ты представить не можешь. Я часто езжу по Европе и по Америкам и везде встречаюсь с подобного рода кретинизмом. Иногда тошно становится: неужели человечество действительно деградирует, как утверждают ученые?
— Не все человечество, — усмехнулся Тарас. — Россия пока держится, и есть шанс, что сумеет сохранить духовный потенциал.
— Дай-то Бог! Мне много раз предлагали другое гражданство, а я между тем люблю родину и никогда отсюда не уеду, хотя и бываю здесь нечасто. Ну, что будем заказывать?
Тарас пожал плечами.
— Вообще-то я поужинал.
— Где, если не секрет?
— У учителя.
— Ты все еще тренируешься у него? По-моему, ты давно можешь тренировать сам.
— Совершенствовать умения можно всю жизнь, тем более что этому процессу нет предела.
— Это философия, а на практике очень быстро достигаешь потолка, и тогда становится скучно. Тебе не приходилось переживать это ощущение?
— Нет, — покачал головой Тарас. — Как может быть скучным любимое занятие?
— Иногда приедается, — признался Марат со вздохом. — Особенно если достиг всего, чего хотел. Но без тенниса, конечно, я прожить долго не смогу. Ну, а ты до чего досовершенствовался? Какой сидихой овладел?
— Сиддхой, — поправил Тарас; когда-то он дал племяннику почитать кое-какую санскритскую эзотерическую литературу, в том числе об индийской школе самореализации, и Марат заинтересовался ею, хотя и ненадолго.
— Ну, сиддхой. Я пытайся попрактиковаться, используя твои методики, но добился только уменьшения веса. Хотя в игре это довольно сильный козырь, я долго не устаю. Так какой сиддхой ты занимаешься сейчас? Небось уже научился летать или становиться невидимым?
Тарас неопределенно пожал плечами. Однажды он показал Марату, что такое темп, то есть сверхскорость, исчезая в одном месте и появляясь в другом, и этим сильно озадачил теннисиста, считавшего свою реакцию идеальной. В настоящее время Тарас под руководством учителя готовился овладеть вьянти — тонкой силой восприятия мыслей, чувств и энергии других людей, и кое-что у него уже получалось.
— Ладно, давай полакомимся местной кухней, — сказал Марат, видя, что его более старший родственник не расположен к откровениям. — Я закажу гуся с яблоками, пару салатов, грибной жульен и сладкое. Что будем пить?
— Минералку, — сказал Тарас.
— Тогда еще мускатное шампанское. До следующего турнира ровно неделя, так что я могу позволить себе расслабиться. А ты по-прежнему не потребляешь ничего алкогольного?
— Глоток шампанского и мне не повредит.
— Тогда поехали.
Марат взглядом подозвал официанта, сделал заказ. Тарас попросил холодной минеральной воды и, в свою очередь, заказал тушеные баклажаны, чтобы не сидеть сложа руки, пока племянник будет есть.
— Мясо не любишь? — посмотрел на его блюдо Марат. — Или твоя религия есть его не велит?
— Моя религия — самореализация, — сказал Тарас, не обижаясь на шутку. — А мясо можно заменить десятком других продуктов, богатых белками и аминокислотами. Раньше я любил хорошо приготовленное мясо. Просто я не голоден, поужинал у учителя. Кстати, он мяса вообще не ест.
— Боится трансжиров?
— Едва ли, в природных продуктах трансжиры практически не содержатся. Но вот шутить по этому поводу не стоит. Трансжиры действительно вредны, так что ты поосторожнее с жирной пищей, да и маргарина ешь поменьше за границей.
— Я его и так не потребляю, фигуру блюду. Я слышал, что трансжиры способствуют развитию атеросклероза и приводят к инфарктам.
— В том числе. Страшнее то, что они нарушают работу ключевых ферментов, обезвреживающих химические шлаки организма и канцерогены. Вон посмотри. — Тарас скосил глаза на столик у стены, где сидели двое толстяков, уписывающих за обе щеки поросенка под хреном. — Не хочешь присоединиться?
— Чтобы быть похожим на них? Не хочу. Хотя поросенок — это вкусно. А вот видел бы ты трапезу одного йога в Индии — сна бы лишился. Я был в Калькутте и заходил в один из ресторанов, так этот йог живьем глотал ящериц и змей, запивая их бензином.
— Не может быть, — не поверил Тарас. — Бензин не усваивается организмом даже в малых количествах.
— А он пил! Я сам наблюдал. Вообще-то сколько наций — столько и видов пищи, которую они употребляют. Я поездил по миру, знаю. В Корее, к примеру, выводят породы «мясных» собак. В лондонском Сохо едят консервы из сверчков, пчел, гусениц, тараканов, муравьев и даже из мучных червей. А китайцы вообще едят все, что движется: от улиток и слизней до летучих мышей и ежей.
Тарас кивнул.
— Я читал об этом.
— А я видел собственными глазами.
— Что ты хочешь от китайцев? Их так много, что начнешь есть все живое и неживое, лишь бы выжить. Интересно, что бы сказали любители насекомых, узнав, что едят по сути своих трансформированных предков?
Марат поднял бокал с шампанским.
— Ты мне это уже не первый раз говоришь, намекая на родственные связи людей и насекомых, а потом таинственно умолкаешь. Ты так шутишь или знаешь истину? С чего ты взял, что мы родственники тараканов?
— Истину знает один Господь, мы, к сожалению, можем только приближаться к ней. Когда-нибудь я тебе расскажу о наших прямых предках — блаттоптера сапиенс. Сегодня у меня не то настроение.
— Ты всерьез считаешь тараканов нашими предками? — удивился Марат.