Она стояла в шеренге вместе с остальными несчастными и вдруг услышала, как все страшно закричали. Оглянулась и увидела убегающего Тезея. Он разбросал стражу и, разогнавшись, перемахнул через стену.
Она бы так не сумела. Но неожиданно ей стало невыносимо покорно стоять и ждать боли, мучений и смерти. И в следующее мгновение девушка сорвалась с места и побежала изо всех сил…
Теперь, когда сон и отдых очистили ее сознание от действия наркотика, Эдит могла припомнить даже некоторые подробности того ужаса, от которого ее спасли. Голова болела, губы растрескались, а горло горело от жажды.
Внезапно она вспомнила все. И села.
Даже в последнее утро своей жизни многие из восемнадцати обреченных не верили, что им предстоит умереть. Приближающаяся церемония означала, по их мнению, что всех Людей Дани посвятят в культ Шивы.
Эдит и ее товарищи по несчастью, собранные со всех уголков Великого моря, знали, что этим утром они впервые увидят бога. Шива-Утешитель, как его называли жрецы, проявлял интерес к каждому из них… а потом первых жертв подвели к клетке и заперли внутри. Засверкали иглы и острые ножи, полилась кровь. Эдит прекрасно помнила свою первую реакцию – всплеск паники, прорвавшийся сквозь наркотический туман. Именно страх заставил ее сбросить оцепенение и побежать прочь со всех ног…
А сейчас вокруг царила тишина и покой, создавая иллюзию безопасности. Судя по положению яркого солнечного луча, пляшущего на верхней части противоположной стены, было слегка за полдень. «Аполлон, владыка Света, ты все-таки не покинул меня!»
Она проснулась на чем-то вроде каменной скамьи, выступающей из стены Лабиринта. Здесь сходились множество переходов, образуя почти идеально круглую комнату под открытым небом, примерно трех футов в диаметре. Из этого крохотного дворика вели в разные коридоры пять проемов – то ли входов, то ли выходов. Три прохода были без навесов, но все они через несколько ярдов делали поворот, и что там дальше – было непонятно. Девушка до сих пор была одета в ритуальный наряд. Под ней, на нагретой солнцем скамье лежало теплое одеяло. Притом у изголовья его край был подвернут, так что служил подушкой.
Она сразу же поняла, где находится. Потому что высокие, чуть вогнутые каменные стены свидетельствовали, что она до сих пор в Лабиринте. Часть этих стен казалась девушке застывшими каменными волнами, которые вот-вот сдвинутся с места и раздавят ее.
Несчастная знала только, что до сих пор находится неподалеку от места, где проходило жертвоприношение. Девушка резко села, сразу же закружилась голова. Что же произошло? Ее поясок был ослаблен, а неподалеку стояла чаша с водой и лежали какие-то фрукты.
Действительно, горло спеклось от жажды, так что она поспешно выпила всю воду в несколько крупных глотков. За весь день она пила только утром – дурманящее вино, предложенное священнослужителями Шивы. Они небрежно наполнили ее чашу лишь наполовину. До чего же крепкое это было зелье, что заглушило даже страх смерти.
Девушка осушила чашу до дна, прежде чем ей пришло в голову, что и эта вода могла быть отравлена. Но на вкус она была чистой и прохладной, совсем не похожей на прежнее дурманящее питье. Когда бедняжка, собравшись с силами, встала, все тело отозвалось ноющей болью. Голова закружилась еще сильнее. Эдит стояла, покачиваясь, и прислушивалась.
Где-то в отдалении раздавались неразборчивые крики солдат, но понять, насколько далеко находятся стражи, не представлялось возможным.
Неужели она снова попала в плен? Может, солдаты принесли ее сюда и вот-вот явятся, чтобы вернуть обратно в лапы служителей Шивы, чтобы те замучили ее до смерти? Но солдаты все не появлялись.
Неожиданно позади себя девушка услышала тихий шорох и быстро обернулась. Она мгновенно узнала его – чудовище из Лабиринта, которого боялись все. Он был последним, что она видела в том средоточии ужаса и смерти.
Жалобно пискнув, Эдит прижалась спиной к стене. Потом бросилась бежать, но накатила новая волна головокружения, перед глазами заплясали черные точки…
Кошмарное создание замерло и протянуло вперед огромные руки, словно показывая, что в них нет оружия и что он не собирается вредить девушке.
– Не бойся, – произнесло оно неожиданно тихим голосом. – Я не буду подходить, если тебе страшно.
Эдит отчаянно вжалась спиной в стену, ощущение твердого камня придавало ей уверенности.
– Чего тебе надо?
Чудище, это воплощение всех кошмаров, снова заговорило спокойным голосом:
– Меня зовут Астерион. Официально – царевич Астерион, хотя титулы здесь ничего не значат. А ты?..
Девушке прежде не приходило в голову, что у этого существа может быть свое имя, что оно вообще может быть кем-то, быть личностью.
Машинально она назвала свое имя.
– Эдит. Хорошее имя. Сюда принес тебя я, после того как ты убежала от жрецов.
Он замолчал, словно ждал от девушки какой-либо реакции. Но Эдит могла только кивнуть. И Астерион продолжил:
– Возможно, этого ты не помнишь. Но ты не должна бояться меня.
Минотавр снова умолк. Потом он присел на противоположную скамью, возможно, чтобы не нависать над Эдит и не пугать ее своим ростом.
– А чего мне надо… Гм, сперва будет лучше, если ты ответишь на пару моих вопросов.
– Да? – с трудом выдавила девушка.
– Для начала, чего ты боишься, что я могу с тобой сделать? Съесть? Я не ем мяса.
Эдит потребовалось примерно полминуты, чтобы сформулировать хотя бы подобие ответа:
– Я помню кровь…
– Ее пролил не я. Ну, разве что самую малость.
Хотя девушке почти нечего было рассказывать, я видел, как отступает ее страх по мере продолжения разговора. Я сидел на месте, и мы просто беседовали.
Конечно, можно было поздравить себя с тем, что я ухитрился спасти хотя бы одну жертву из восемнадцати, и я совершенно не жалел о своем поступке. Но сейчас, когда бедняжка все больше приходила в себя, мною начало овладевать беспокойство. Постепенно передо мной все явственней вставал закономерный вопрос: что делать с ней дальше?
Сперва я не знал, как уложить ее спать. Все, что я мог – это слушать ее безнадежные рыдания, пока они не смолкли. Потом она сама заснула, утомленная плачем, а я постарался, чтобы она как следует отдохнула и ей приснились приятные и утешающие сны. Возможно, если повезет, думал я, я смогу ей помочь еще как-то.
Но все мечты рухнули под тяжестью главного вопроса – что мне с ней делать? Естественно, я опоздал на встречу с остальными беглецами и уже не догоню их. Сестра и все остальные не будут ждать меня так долго, и мне остается лишь надеяться, что им удалось спастись. В грезах я мог бы легко узнать, что произошло с ними, но это могло подождать. Грезы – это сон, а я не собирался тратить несколько часов на сон.
Примерно через час я понял, что Эдит придется тайно жить со мной в Лабиринте. Пока она спала, я перенес ее в более безопасное местечко, где ее не смогут найти даже самые рьяные преследователи. Сюда давным-давно не ступала нога человека. Между раскрошившихся плит густо росла высокая трава. Ни служители Шивы, ни солдаты Мясника и на милю не приблизятся к этому месту по любому из проходов Лабиринта – что равнозначно расстоянию в сотни и тысячи миль.