По узкой пыльной улочке возле дома, в котором сидел Джереми, как будто без определенной цели бродили поселяне. И всякий раз, когда кто-либо из жителей деревушки показывался в окне, Джерри пристально вглядывался в лицо проходящего — будь то мужчина, женщина или ребенок. Парень знал, что взглядом своего левого глаза он способен оставить на людях невидимую метку, — и Джереми метил каждого из них Оком Аполлона, отмечал тех, кому суждено спастись. Не забыл он и о своих товарищах-заложниках, — чуть повернув голову, Джерри отметил взглядом божественного Ока каждого пленника бандитов. Он даровал спасение и той несчастной девушке, которую терзали разбойники, — ему очень хотелось ей помочь. Джереми ничего не мог поделать с тем надругательством, которое творили над нею бандиты, — но зато у него достало сил уберечь ее от гораздо более ужасных мучений.
Эти метки были не видимы глазам обыкновенных людей — их видел один только левый глаз Джереми Редторна, только тот Глаз, который отмечал людей этой печатью. Но в том, чтобы люди их видели, и не было никакой необходимости, — когда придет время и понадобятся эти знаки, их безошибочно заметят нечеловеческие органы зрения тех, для кого они предназначались.
Поддавшись внезапному порыву, Джереми повернул голову и отметил знаком Аполлона еще одну девушку — ее звали Кати, она лежала на полу, связанная, и рыдала, со страхом ожидая, когда насильники оставят свою нынешнюю жертву и примутся за нее. Джереми тихим и спокойным голосом сказал девушке: — Не бойся, я спасу тебя.
Как ни странно, она его услышала и повернула к парню удивленное лицо, мокрое от слез.
Какой-то разбойник, который стоял здесь же, неподалеку, и ожидал своей очереди примоститься между ног у первой девушки, тоже расслышал слова Джереми и, похоже, не знал теперь, что делать, — то ли рассмеяться, то ли рассердиться. Разбойник повернулся и поглядел на парня. Густые черные усы на его красной роже нервно подергивались от волнения. — Эй ты! Думаешь, у тебя получится уберечь эту маленькую сучонку? — Не от вас, — отстраненно ответил Джереми. — Тогда от чего же? — Вы не успеете причинить ей вред. — Что-о-о?! — Я спасу ее от того, что идет сюда, — от беды, которая обрушится на вас. Хотя, наверное, ей эта беда и так не страшна, — парень говорил медленно, отрешенно, потому что в это время большая часть его сознания все еще витала совсем в другом месте — примерно в миле отсюда, в полях за окраиной деревни.
Усатый разбойник разинул рот от удивления и нахмурил лоб — он никак не мог сообразить, в чем тут подвох.
Джереми, приняв во внимание полную беззащитность и уязвимость своего собственного тела, внезапно понял, что проявляет недостаточно рвения в исполнении второй из своих важных задач, — если он останется внутри этого дома, все жители поселка просто не успеют попасться ему на глаза.
В следующее мгновение парень вскочил на ноги. Ферранте тотчас же принялся извиваться всем телом, стараясь освободиться от пут. Бандит, которого приставили охранять заложников, в это время как раз был занят, — он удерживал Арнобия, который, кипя от безысходной ярости, так рьяно дергал связанными руками, что, казалось, веревки вот-вот лопнут. Поэтому внезапное порывистое движение Джереми оказалось для охранника полной неожиданностью.
Не задерживаясь ни на миг, юноша попрыгал к выходу из дома. Ноги его все еще были крепко связаны, он спотыкался, едва не падал — но все же сумел выбраться на прилегающую к дому деревенскую площадь. Там парень остановился и попытался сосредоточить вгляд своего левого глаза поочередно на каждом жителе деревни — хотя бы на кратчайший миг, — только чтобы успеть увидеть их всех, не пропустить ни одного. С этого места он и в самом деле мог окинуть взором всех до единого поселян — о боги, только бы никого не упустить! При каждом таком взгляде его левый глаз словно испускал тонкий, невидимый лучик и оставлял на человеке несмываемую метку. Метку, не видимую для человеческого глаза, зато…
Джереми весьма приблизительно представлял себе, для чего именно нужно отметить всех поселян знаком Аполлона. Однако парень нисколько не сомневался, что это должно быть сделано. Незваный Гость безмолвно повелел сделать это, и Джерри знал — так надо.
С другой стороны площади, от древнего святилища, донесся вопль. Избитый бандитами старик-жрец собрался с силами и сумел еще раз выкрикнуть слова молитвы: — Алексикакос, защити же нас!
Джереми всего несколько секунд стоял, пошатываясь, на деревенской площади, стараясь отметить взглядом всех до единого жителей деревушки, — а потом из дома выскочил охранник, который за это время успел управиться с Арнобием и утихомирить разбушевавшегося Ферранте. Бандит заорал на Джереми, схватил его за ворот и потащил обратно в дом.
Но разбойник не успел дотащить своего пленника и до двери — он вдруг ослабил хватку, и паренек со связанными ногами, споткнувшись, повалился на пыльную землю.
Все это время гулкое гудение неотвратимо нарастало, становилось все громче и громче. Теперь оно слышалось уже совершенно отчетливо — такое же настоящее и ощутимое, как удар кулаком.
Охранник, который возился с Джереми, услышал это гудение только сейчас — как и остальные разбойники, что разбрелись по всей деревне. И тут бандиты вдруг поняли, что им придется разбираться с более крупными неприятностями, чем несколько неугомонных пленников.
Странный жужжащий звук сделался уже настолько громким и заметным, что Джереми окончательно убедился — это гудение действительно реально и раздается оно не только у него в голове. Все люди вокруг — и бандиты, и несчастные поселяне — вертели головами и оглядывались по сторонам с одинаково удивленным выражением на лицах.
«Если у тебя тонкий слух — ты можешь услышать гудение пчелиного роя с расстояния около полумили»… В его памяти непонятно, откуда вдруг всплыли эти слова — хотя в собственных воспоминаниях Джереми Редторна ничего подобного быть не могло.
И вот в самом деле показался огромный рой насекомых, такой густой и плотный, что отбрасывал в солнечных лучах темную тень — эта тень, неопределенной и все время меняющейся формы, быстро скользила по земле по мере того, как пчелиный рой приближался к деревне.
Джереми Редторн никогда прежде не видел ничего подобного, и он чувствовал, что прошло очень и очень много времени с тех пор, когда такое видел его Незваный Гость. В полете каждый рой гигантских пчел производил хорошо узнаваемое громкое гудение, а жужжание целой тучи насекомых из собравшихся вместе нескольких роев больше походило на низкие, рокочущие раскаты грома. Любой, кто когда-либо имел дело с пчелами, без труда мог бы определить по звуку, разозлен ли поднявшийся в воздух рой или просто перелетает с одного места на другое.
Одно из насекомых опустилось совсем близко от Джереми — на основание древнего деревенского святилища. Левым глазом — Оком Аполлона — Джереми видел, что маленькое тельце этого живого создания ярко светится от переполняющего его огня жизни.
Некоторые пчелы, дававшие особый мед жителям этой деревни, были размером в половину ладони взрослого мужчины, — они были, по легенде, выведены легендарным древним народом более тысячелетия тому назад. Прочие шестиногие «медовары» были вполовину меньше этих гигантов, — но и они тоже производили впечатление своими размерами и были вооружены страшными ядовитыми жалами. Крылья удивительных насекомых мелькали в воздухе, сливаясь в сплошное размытое пятно, — они двигались слишком быстро, и правый глаз Джереми не успевал ничего разглядеть. Однако его левый глаз, который воспринимал ту же картину, способен был различить каждое движение чудесных крыльев. Казалось, ничто в природе не может двигаться так же быстро, как эти хрупкие полупрозрачные крылышки.