Конечно же, парень дернул прочь со всех ног, а я выскочил из укрытия и бросился вперед. Гигант, у которого я оказался за спиной, преследовал Энкида и был уже в нескольких футах от него – того гляди схватит – прежде, чем я подбежал достаточно близко, чтобы вмешаться.
– Антей! – взревел я. – Сюда!
Услышав свое имя, гигант замер на месте. Затем повернулся, причем довольно быстро. Огромный рот раскрылся, обнажив ряд белых зубов. Из груди его вырвался громоподобный рык – он говорил что-то на неизвестном мне языке. Как мне описать этот голос? Не знаю. Но я часто потом слышал его в ночных кошмарах.
Теперь наш враг неуклюже потопал ко мне, быстро покрывая разделявшее нас расстояние огромными шагами.
Его первая и довольно неуклюжая попытка раздавить меня потерпела неудачу, поскольку я перехватил его ногу в воздухе и повернул ее так, что он с хрустом рухнул на спину. Поразмыслив потом над этим, я решил, что в это мгновение Антей, наверное, подумал – причем не без оснований, – что я бог.
Лежа на земле, он попытался поразить меня тем самым магическим оружием, о котором говорил мне царевич Астерион, – сверкая глазами, он направил в мою сторону растопыренные пальцы обеих рук. Боги рассчитали верно – смертельное оружие гигантов не действовало на меня. Подойдя поближе к чудовищному телу, я пнул его ногой в ребра так, что его тело взлетело в воздух, перевернулось, и из пасти гиганта послышался глухой звук, как при ударе в барабан.
Если я не могу описать голос первого убитого мной гиганта, то как я могу хотя бы пытаться описать то, что я почувствовал, впервые пристально посмотрев ему в лицо? Зернистость стала более очевидной. В это мгновение мне показалось, что все его лицо вылеплено из глины или вырезано из песчаника, а вместо глаз вставлены две темные гальки.
Все еще лежа на земле, он продолжал пытаться поразить меня магией. Это несколько нервирует, как вы понимаете. Но на деле его растопыренные пальцы и яростный взгляд не оказали никакого ощутимого влияния ни на мою память, ни на что иное.
Хотя я и не ощутил ничего, я все же отступил. Так я никогда не поступал в схватках с другими чудовищами. Сейчас я просто хотел получше понять моего врага, прежде чем окончательно с ним разделаться.
Когда я попятился, Антей кое-как встал на ноги, неуклюже, скованно двигаясь. Он хромал и держался за бок, словно я сломал ему пару ребер.
Энкид же уже метал в гиганта камни величиной с кулак с безопасного места среди высоких скал. Он неплохо целился, и я увидел, как один из камней отскочил от косматого черепа гиганта, но вряд ли Антей хотя бы заметил его.
Теперь мы с моим врагом сходились.
Огромное тело могло не просто передвигаться, но и менять направление, причем с удивительной быстротой. Моя палица была слишком далеко, так что я просто ждал. В следующее мгновение мой противник схватил меня и поднял в воздух.
Мой первый успех, когда я вывернул ему ногу, дал ему понять, насколько я силен. Но все равно через несколько мгновений он почти оцепенел от удивления. После того, как он стиснул меня с такой силой, что просто обязан был бы раздавить меня, он попытался шмякнуть меня о камень. Но вскоре он понял, что моя хватка, с которой я вцепился в его руку, была просто несокрушима. Затем он попытался задушить меня, захватив мою голову в сгиб локтя, но я уперся рукой ему в подбородок и заставил его не только разогнуть руку, но и голову запрокинуть.
Гигант бросил меня, попятился и произнес еще несколько слов, которые я понял не лучше, чем прежние. Затем он вдруг простерся на земле, что я поначалу принял было за покорность. Но через несколько мгновений он вскочил и набросился на меня. К моему удивлению, он стал вроде бы сильнее, чем прежде.
Никогда мне не приходилось испытывать такой хватки, как у него. Сила его, по сравнению с человеческой, была просто чудовищной. Я все еще не опасался потерпеть поражение, но после короткой схватки с ним я дышал с трудом.
Следя за Энкидом краем глаза, я увидел, что он перебрался на другую скалу, повыше. Он все продолжал непрерывно кидать в Антея камни и визгливым голосом выкрикивать оскорбления, но гигант ни на то, ни на другое внимания не обращал. Некоторые из камней чуть было не попали в меня, но я думал, что даже если и попадут, мне все равно никакого вреда от них не будет.
В перерывах между попытками пришибить меня гигант что-то рычал – что-то звучавшее как вопрос, хотя такого языка я никогда прежде не слышал.
Мы снова разошлись и снова схватились. Я не пытался прикончить его сразу, поскольку быстро убедился в том, что мне необходимо задать ему несколько вопросов и вытрясти из него некоторые ответы прежде, чем он сдохнет.
Руки Антея, которыми он непременно раздавил бы меня, я размозжил ударами о скалы. Рев, который он испустил, когда костяшки его пальцев треснули, был скорее воплем удивления, чем боли. Но я был поражен его необычностью. Кожа его на ощупь была похожа не на кожу, скорее, на твердую кость, даже на камень, и эластичной она была лишь в суставах, там, где без этого нельзя было обойтись.
Уже второй раз за время нашего единоборства гигант бросился на землю, не дожидаясь, пока я сам его швырну. Опасаясь, что он вскочит еще более сильным, чем прежде, я схватил его за пояс и ворот его бесформенного одеяния, поднял его высоко как мог и так держал, надеясь продержать достаточно долго, пока он не сдохнет.
Антей был не слишком силен, так что я с ним мог справиться. Но он был слишком велик, чтобы держать его над землей. У меня просто рук не хватало, чтобы удержать сразу все его конечности. Разве что две. Он выворачивался из моей хватки, касаясь земли то ногой, то, когда я поднимал ее, рукой.
Вот так держать его в воздухе было бесполезно. Тряхнув головой, я ударил его кулаком раз или два, пытаясь уменьшить его неистовую силу. Его плоть, как мне показалось, не поддавалась и не распухала, а просто крошилась. Я еще и ногой ему наподдал – тот же результат.
Я мог бы сказать, что он ревел от боли и ярости, но это не те слова, чтобы описать его вопли. Он попытался упасть на меня и придавить меня своим весом, и мы снова схватились. Конечно, он был так огромен, что мне пришлось буквально сложить его как лист пергамента, чтобы ни одной частью тела он не коснулся земли. Когда я основательно напрягся, он вдруг лопнул от удара, и из него хлынула подобная грязи кровь и полезли червеобразные кишки. К этому я не был готов.
Я был так ошарашен, что несколько мгновений не мог пошевелиться, а только смотрел. Я, тяжело дыша, стоял над искалеченным беспомощным телом. То, что от него осталось, как вы понимаете, еще жило, трепыхалось и шевелилось. Затем нижняя часть его лица исчезла, и глаза превратились в простые гальки.
К тому времени Энкид, который уже не мог сдерживать любопытство, спустился с высокой скалы. Одну коленку он разбил до крови, прыгая по камням, но в остальном был цел и невредим.
Окинув взглядом жуткие останки, которые некогда напоминали человека, племянник заговорил. Меня трясло. Но голос Энкида дрожал еще сильнее.