Сейчас, когда я все это пишу, некоторые легенды почему-то утверждают, что отправился я к амазонкам в набег, чтобы добыть пояс их царицы.
Мне трудно понять, почему обретение этого украшения должно было так обеспокоить гигантов, могучих противников богов. Кстати, раз уж дошло до этого, мне кажется, что пора внести ясность в вопрос о так называемых моих Двенадцати подвигах. Часто говорят, что эти поручения давал мне – одним богам известно почему – царь Эврисфей. Перечень подвигов в разных источниках разный, но обычно дается следующий:
1. Убийство Немейского льва, чью шкуру я якобы потом всю жизнь носил. Вроде бы я уже достаточно об этом рассказал.
2. Убийство девятиголовой Лернейской гидры. Я уже рассказал, как это было и как, благодаря наличию свидетелей, начала расти моя слава.
3. Поимка Аркадийской оленихи (иногда Оленя). Вот так вот запросто. В данном случае легенды, под которыми вообще никаких фактов не было, снабдили оленя золотыми рогами и медными копытами и отправили меня гонять его целый год в попытке поймать его живьем.
4. Дикий вепрь с горы Эриманф. В этой истории, как и в следующей по списку, немало правды.
5. Очистка Авгиевых конюшен.
6. Истребление ужасных плотоядных птиц в Стимфалийских болотах. Еще одно полностью придуманное приключение. История, возможно, основана на том сне, который я некогда видел, но как все это в легенду попало – ума не приложу. Разве что тут замешан некто с даром царевича Астериона.
7. Поимка бешеного быка, разорявшего Крит. Очень искаженное отражение моих бесед с царевичем.
8. То же самое относительно коней Диомеда, царя бистонов. Некоторые исключают этот подвиг из списка моих деяний, и правильно делают. Уверен, что Энкид в своих воспоминаниях относит этот подвиг к чистым выдумкам. Считалось, что у фракийского царя Диомеда были особенно кровожадные кони (возможно, тут имеется связь с кентаврами). И я, желая наказать царя по заслугам, скормил им самого Диомеда.
9. Похищение пояса Ипполиты, царицы амазонок. В большинстве источников даже имя путают. Я вскоре введу в историю царицу Моктоду. Позвольте только заметить в скобках, что боги никогда не одобряли моего желания жениться и осесть. Я был им слишком нужен вольным странником. С другой стороны, титаны наверное помогли бы мне свыкнуться с оседлой жизнью, если бы их кто спросил.
10. Похищение коров у трехтелого (иногда трехглавого) гиганта по имени Герион, жившего где-то на острове Эрифейя. По пути я якобы удушил некоего Кака, трехголового пастуха, который дышал огнем и жил в пещере, украшенной костями его жертв. В этой легенде, похоже, сплелись истинные события и поэтическая ложь. Распутывать их пришлось бы куда дольше, чем я могу себе позволить.
11. Добывание (думаю, для царя Эврисфея) золотых яблок, которые на краю света хранили три сестры – Геспериды. Мы уже слышали кое-что о настоящих яблоках и еще услышим. Думаю, мои комментарии тут не нужны, разве что царь, спрятавшийся в бронзовом сосуде, понятия не имел, что с ними делать.
12. Доставка Кербера из Аида. Скоро мы доберемся до истока этой легенды.
Говорили, что царица Моктода и ее женщины держат мужчин в качестве слуг, а в определенное время они делят ложе с путешественниками, чтобы продолжить род. Мальчиков, рождавшихся от таких союзов, приносили в жертву или отдавали на воспитание в соседние племена. Каждой девочке выжигали одну грудь, обычно левую, видимо, еще в детстве, чтобы было легче стрелять из лука.
В других легендах говорили, что прежде, чем девушке разрешали взять себе мужа, она обязана была убить мужчину. Я думаю, что при таких условиях им скоро не будет хватать женихов.
С самого начала моих приключений в стране амазонок я заметил, что недавно в этом краю, предназначенном только для женщин, побывали и другие мужчины, и не просто побывали, а даже еще оставались там.
Вдалеке в поле трудился некто темнобородый и безгрудый, налегая на плуг, который тащил верблюд. Наверняка мужчина, но, вероятнее всего, раб, подумал я.
Среди детей я видел только девочек. Если среди воительниц и были беременные, то они старались на люди не показываться.
Я повсюду видел следы недавнего вторжения – раненые воительницы, хромые, безрукие или безногие; раз вдалеке я увидел погребальный костер, но было ли то погребение павших в бою, я не знал.
А один раз я увидел вдалеке крепкое дерево с тремя повешенными. Мужчины или женщины – издали не поймешь, но возможно, при жизни они были морскими разбойниками.
Мне показалось, что закон против мужчин, как и все законы многих стран, выполняется не слишком строго, поскольку я заметил здесь некоторое количество взрослых мужчин, возможно, рабов. Наверняка еще были исключения для купцов и искусных работников.
Я встретил также на илистом берегу реки обгорелый остов судна, а на досках кое-где еще видны были пиратские символы, так что и судно наверняка было пиратским. Это обрадовало меня – значит, море близко.
Погода была мягкой, так что мне, как опытному путнику, ничего не стоило переночевать под открытым небом. Воды было достаточно, но вот с едой было туго, потому я был голоден как волк.
Первые несколько дней я встречал почти одних только женщин, которые (по крайней мере, они так говорили) выполняли всю тяжелую работу в поле и на охоте. Конечно, женщины и в моей стране, и в других порой занимались таким, но странно было совсем не видеть мужчин. Невежественный странник мог решить, что всех мужчин унесла война. Что, подумал я, вполне могло оказаться правдой.
* * *
Вооруженный разъезд остановил меня лишь через несколько дней после того, как я вступил в пределы страны амазонок. И у меня не было «Небесной ладьи», чтобы убежать от них.
Я смотрел в другую сторону, когда пронзительный голос завопил:
– Сюда, девушки! Тут еще один из этой треклятой пиратской банды!
Послышались другие голоса, топот и треск в кустах. И вот уже девять крепких девушек стоят передо мной с оружием наготове.
– Ты права. Я-то думала, мы уже всех переловили, а тут еще один!
Все женщины были молоды, сильны и хорошо вооружены. Все они носили нечто вроде коротких рубах, сандалии, что-то вроде перевязи охватывало правую грудь и плоский участок на месте выжженной левой.
Я грустно смотрел на одногрудых воительниц, на их копья и стрелы. Все они были быстры, вряд ли я смог бы обогнать даже самую медлительную из них. У многих были луки, у каждой – маленький щит в виде полумесяца, покрытого золотой краской, и меч. То, что я сам бросил палицу, не дало им зарубить меня на месте. Я подумал, что оружие я потом верну, а отсутствие его – всего лишь временное неудобство.
Начальница отряда снова рявкнула:
– Еще один пират, чтоб его! Уж мы знаем, как с вашим братом разобраться!
– Надеюсь, госпожа, – заверил я ее. – Но у меня есть сомнения.