Но есть еще последняя линия обороны. Эта линия - он, доктор Уэйн. Он давно уже взял на себя тяжкое бремя естественного отбора, раз больше некому. В работе над созданием ГМО для нужд «СК» его прельстили не только огромные деньги. Он, со своим блестящим умом, мог заработать их в любом случае. Не здесь, так в другом месте. Гораздо больше его прельстила возможность вернуть естественный ход эволюции на круги своя. Если в лесу волки отвечают за уничтожение больных и неудачных особей животного мира, то в мире людей за это будут отвечать ГМО. То, что трансгены несут человеку смертельную опасность, он понял сразу. И занялся этой областью с удовольствием по простой причине: многие поняли то же самое и стали выступать за отказ от ГМО. Но еще большей части людей на это было наплевать. Они готовы были, словно животные, набивать брюхо любой отравой, не заботясь о том, что ждет их или их детей. Вот эту часть общества Уэйн и называл стадом. Именно она должна уничтожить сама себя, просто употребляя в пищу трансгены. Ничто не могло справиться с проблемой лучше. Даже волки, преследуя стадо оленей и пожирая слабых и плохо приспособленных, убивали лишь следствие. ГМО же боролось с самой сутью проблемы - уничтожала стадо по генетическому принципу. Ты не хочешь заботиться о себе и будущем своих детей? Тебе наплевать, что происходит с планетой и какая экология тебя окружает? Тебя не интересует, что ты ешь, пьешь, вдыхаешь? У тебя не хватает мозгов заработать достаточно денег на покупку чистой пищи в магазинах МАГБ? Тогда ГМО для тебя, добро пожаловать в фаст-фуд. Ешь на здоровье, и природа вздохнет спокойно - твои дети родятся нежизнеспособными и не дадут потомства. После твоей смерти уже никто не передаст следующему поколению твои гены тупоумия и недалекости. Вот что такое естественный отбор по Уэйну! Да будет так, и так будет!
Ученый вернулся к микроскопу и нажал кнопку на панели управления, выводя изображения с прибора на огромный экран компьютера. Двухметровая матрица монитора мгновенно заполнилась изображениями генома какого-то организма, и ученый углубился в работу, часто переходя от компьютера к микроскопу и обратно. Время от времени он отдавал распоряжения помощникам и снова погружался в раздумья. Сигнал видеофона прозвучал, как всегда, совершенно не к месту.
— Господин профессор, вам звонит ваша дочь! — запинаясь от страха, выпалил ассистент и мгновенно исчез, переключая вызов.
— Здравствуй, папочка! — Лиз устало улыбнулась. — Я звоню мешать тебе работать!
— Здравствуй, милая! — обрадовался Уэйн. — Ты не можешь мне помешать, я всегда рад тебя видеть. — Он пригляделся к изображению дочери. — Ты очень бледна! Как ты себя чувствуешь?
— Тошнит весь день, — призналась Лиз, поглаживая округлившийся животик, — а так в порядке. Мне скучно. — Она виновато улыбнулась.
— А где твой муженек? — нахмурился Уэйн. — Снова болтается где-то?
— Папа, мы же договаривались! — обиженно воскликнула Лиз. — Я знаю, что вы не любите друг друга, и не заставляю вас обниматься! Но вот только не надо при мне всего этого, хорошо?!
— Хорошо-хорошо, — примирительно произнес ученый, — просто мне не хотелось бы видеть тебя одну в такой период. Мать бы со мной согласилась.
— Мама бы одобрила мой выбор! — не согласилась Лиз. — Она всегда говорила, что я должна выбирать себе мужа сердцем, а не глазами. Главное, что нам хорошо вместе!
— Что-то я не вижу вас вместе! — проворчал Уэйн.
— Папа, не начинай! — Лиз погрозила ему пальчиком. — Ты же знаешь, Майкл полицейский, и у него непростая работа. Ну, конечно, не такая сложная, как у тебя! — Она весело улыбнулась. — Но ты же у меня гениальный ученый, которому мы все мешаем работать! — Лиз хихикнула.
— Последнее замечание - суть чистая правда! — заметил Уэйн, улыбаясь.
— Все-все, я уже оставляю тебя в покое! — замахала руками Лиз. — Но сначала обещай мне одну вещь!
— Все, что в моих силах, малышка! — Уэйн отрицательным жестом отправил от себя подошедшего было помощника с какими-то бумагами в руках. — Я разговариваю с дочерью! Сколько еще раз мне объявить, что никто не имеет права беспокоить меня в это время? — Он посмотрел на несчастного помощника так, что того буквально ветром сдуло, и вернулся к разговору с дочерью. — Чего ты хочешь от меня, маленькая вымогательница?
— Майкл сегодня на сутках, и я сижу дома одна, — пожаловалась Лиз, — обещай, что обязательно приедешь вечером на ужин! И я сразу же отключусь! — снова улыбнулась она.
— Обещаю с превеликим удовольствием! — ласково улыбнулся ученый. — Жди меня к восьми часам, и предупреждаю, я приеду очень голодный!
Лиз просияла и отключилась. Уэйн отвернулся от погасшего видеофона и жестом дал понять перепуганному помощнику, что теперь тот может подойти.
Дэйв смотрел в окно на лениво проползающие мимо «Кадиллака» нью-йоркские небоскребы и время от времени украдкой поглядывал на босса в зеркало заднего вида. Старик был с самого утра мрачнее тучи. Все лето дела в ресторане шли не самым лучшим образом, и Дэйв все реже видел босса в веселом расположении духа. Но сегодня старик был угрюм как никогда.
— Мистер Кинли, эта пробка никогда не закончится? — тоскливо поинтересовался босс.
— Сожалею, сэр! — отрапортовал водитель. — Я делаю все, что могу, сэр! Но движение действительно слишком плотное, не могу найти ни одного просвета!
— Проклятая забастовка! — буркнул старик и вновь погрузился в свои мрачные мысли.
Дэйв мысленно поморщился. Он бы добавил - проклятые «заботливые». Понарожали лигов и требуют теперь от государства денег на содержание своих мутантов. Ну так и требовали бы себе где-нибудь в Вашингтоне, перед Белым Домом! Почему из-за их проблем должны страдать обычные люди?! Нет, недаром излюбленным средством протеста «заботливых» стало устройство пикетов прямо посреди автомобильных дорог. Не иначе как им доставляет удовольствие видеть, что плохо не только им и их выродкам, но и вообще всем вокруг! Правозащитнички из МАГБ на каждом углу кричат о правах человека. Черт возьми, он тоже человек, и у него тоже есть права! В частности, право спокойно проехать по своему городу!
— Мистер Кинли, остановите здесь! — вдруг заявил босс.
Кинли и Дэйв недоуменно переглянулись. Такого требования никто не ожидал, старик никогда не останавливался в этом районе.
— Простите, сэр? — на всякий случай уточнил Кинли.
— Это ведь «Клирхилл», так? — босс ткнул рукой в окно на здание ресторана.
— Да, сэр, — кивнул Кинли, — так и есть.
— Давайте туда! — распорядился старик.
— Слушаюсь, сэр! — ответил водитель и принялся перестраиваться в правый ряд, что было не так-то просто сделать в медленно ползущем скопище автомобилей.
Наконец ему удалось припарковаться, и Дэйв, привычно нажав кнопку дверного замка, энергично выскочил наружу. Он открыл старику дверь, и босс, кряхтя, вылез из машины.
— Пойдем-ка, перекусим, сынок! — задумчиво произнес он, глядя на двери «Клирхилла».