— Мне следовало повесить этого негодяя, когда была такая возможность. Но подобная смерть для него была бы слишком легкой.
До Гектора смутно дошел голос Диаса. Испанец ругался, истово и длинно.
— Сбежал, мерзавец, — сетовал Диас, потирая локоть. — Мы-то думали, что вдвоем справимся с ним, но это не человек, а бык какой-то. Улучил момент, вскочил, выбил у меня оба пистоля. А когда я попытался схватить его, вывернулся из моих рук, как будто я — дитя малое. А Роберто так дал по башке, что у него в глазах потемнело. Пистоли свои я нашел, а подлеца этого и след простыл. Стрелять было поздно, а ты был слишком занят Карпом и его дружком, так что я решил — лучше помочь тебе удержать ту птичку, которая в руках, а не ловить упорхнувшую. А о том парне, которого подстрелил Дан, беспокоиться нечего — судя по тому, как он упал, я могу сказать: уже не встанет.
Начальника гребцов нигде не было видно.
— Пора убираться отсюда, — проговорил Гектор и вдруг понял, что устал до предела. — Мы схватили того, кого искали, а стража может явиться в любой момент. Они, наверное, слышали выстрел Дана и наши вопли. Пусть им достанется Пьекур, живой или мертвый. Он-то ни разу пальцем не пошевелил, чтобы помочь нам, так что теперь мы с ним квиты. А завтра я узнаю, сколько стоит наш пленник.
* * *
— Десять тысяч луидоров — такова сумма выкупа, который я назначу за шевалье. Поздравляю вас. — Этими словами Маймаран встретил Гектора.
Еврей передал, что будет ждать в императорской сокровищнице, и Гектор, явившись туда, был потрясен — настолько это место казалось полной противоположностью скромному жилищу еврея. Маймаран ждал в приемной палате сокровищницы, варварская роскошь которой скрывалась в глубине дворцового города. Солнечный свет лился сквозь тонкое узорочье полукруглых окон, повторяя эти узоры на мозаичном полу красного, белого и зеленого цвета. На стенах висело множество сабель, щитов и мушкетов, инкрустированных золотом и перламутром. Несколько железных сундуков с болтами и висячими замками стояли у стены.
— Его настоящее имя Адриен Шабрийан, рыцарь-командор ордена Святого Стефана из Тосканы. Он также является обладателем разных менее значительных титулов и званий, в частности почетного звания капитана Галерного корпуса Франции. И вы верно предположили, он также известен как Лев Веры. Император убыл на несколько дней, так что я еще не доложил ему, кем на самом деле оказался этот пленник, но я нисколько не сомневаюсь: его величество будет доволен. Разве это не умножит его славы поборника ислама? А заодно внесет весьма значительный вклад в казну. — Маймаран кивнул в сторону обитых железом сундуков. — Император всегда нуждается в деньгах. Его расходы неистощимы, а доходы — непредсказуемы. Выкуп за шевалье Шабрийана на некоторое время обеспечит постоянный источник дохода.
— Вот уж не думал, что этот шевалье может стоить так дорого.
Маймаран натянуто улыбнулся.
— Его величество полагается на меня как на негласного смотрителя казны и советника во всем, что касается финансов и соблюдения баланса между доходами и тратами. Сумма в десять тысяч луидоров настолько велика, что на ее сборы потребуется не один год. И разве я сомневаюсь, что у шевалье Шабрийана найдутся друзья и родные, которые выплатят авансом столько, сколько смогут? Это станет их малой лептой в то, что можно получить от продажи более ценной собственности, каковую шевалье либо унаследовал, либо приобрел за годы борьбы с мусульманами. Однако это только начало, первая выплата составит не более половины всей суммы, а остальную придется выплачивать частями, ежегодно в течение, надо полагать, лет десяти, не менее. Его сторонникам и семье наверняка придется брать деньги в долг у банкиров, таких как Коэны из Алжира. — И добавил с едва заметным удовольствием: — А когда Коэны станут получать свои обычные десять процентов от этих сделок, разве их негодование из-за того, что кто-то воспользовался их именем, дабы заманить шевалье в ловушку, — разве их негодование не поутихнет? А впрочем, вполне возможно, что они никогда не узнают об этом столь прискорбном случае.
— А сам шевалье? Что ждет его, пока не будет выплачена вся сумма?
— Пока деньги будут поступать, его будут содержать под строгим надзором, но обращаться будут хорошо. Кому надо, чтобы он умер? Но стоит потоку платежей иссякнуть или превратиться в ручеек, тогда условия его заточения сразу ухудшатся, и ему будет позволено сообщить родственникам о том, как он страдает. Разве это не заставит их снова развязать свои кошельки?
— А что с тем, с другим, который пытался бежать?
Маймаран бросил многозначительный взгляд на мушкеты на стене.
— Этот ваш темнокожий товарищ, оказывается, превосходный стрелок. Человек, которого он уложил из пистоля, умер сегодня поутру. Пуля перебила ему позвоночник.
— А третий, который сбежал? Его поймали?
— Насколько мне известно, пока нет. Но далеко ли он сможет уйти? Один, в незнакомой стране? Начальник дворцовой стражи разослал по всем ближним деревням приказ о его поимке. Начальнику желательно, чтобы его изловили до возвращения императора в Мекнес, ибо разве бежавший раб делает честь начальнику стражи? — Маймаран на минуту замолчал, поправил стопку гроссбухов на изящном столике, инкрустированном перламутром. — Однако я пригласил вас сюда не для того, чтобы обсуждать судьбу беглецов. Вы, кажется, упоминали, что желали бы установить, где находится ваша сестра, которую, как вы полагаете, могут держать в плену в Марокко, и по этой причине вы решили сослужить императору хорошую службу? И теперь, когда вы преуспели в первой части вашего дела, мне хотелось бы узнать, что вы намерены предпринять дальше? И не могу ли я чем-нибудь быть вам полезен? Вы весьма облегчили жизнь мне, негласному смотрителю казны, и я чувствую себя вашим должником.
Гектор оглядел странный беспорядок, в котором здесь располагались драгоценные вещи. Там — огромные опахала из страусовых перьев, тут — груда дорогих ковров и прекрасно сработанных седел; замысловатого вида часы, лежащие на полу циферблатами вверх, несколько зеркал в золоченых рамах, шкура леопарда… Он подумал, что все это — либо образчики дани, собранной императором, либо эти вещи насильно изъяты Мулаем у его несчастных подданных, и тут же вспомнил слова Шона Аллена, говорившего, что Хаким-мореход иногда привозит порох в качестве дани императору.
— Знаете ли вы корсара по имени Хаким-мореход? — спросил он.
— Очередной мореплаватель с наклонностями пирата? — тихо промолвил Маймаран. — Кажется, у вас обширные знакомства среди подобных людей?
— Не знаете ли вы, как я могу с ним связаться?
К огорчению Гектора, негласный смотритель императорской казны ответил:
— Я никогда не встречался с ним лично. Обыкновенно он бросает якорь ниже, у Сали, и весьма тактично присылает в дар его величеству какие-нибудь мелкие диковинки. Видите вон те часы? Вон там, не на полу, а на дальнем столе? Это одно из подношений, присланных им в Мекнес. Часы сделаны в Лондоне и взяты с английского торгового судна, которое Хаким и его дружки-корсары захватили у берегов Испании. Разумеется, я вношу в список все подобные подарки. У его величества есть привычка совершенно нежданно справляться, что сталось с той или иной вещью. У него великолепная память.