К исходу третьих суток пути морок ослабел, и сквозь к'Зирдский образ Трэрга стал просвечиваться его человеческий вид. Глядя на маленькую желтую ладонь с шестью пальцами, унизанными множеством кривых заскорузлых ногтей, на которой призрачно выглядывали настоящие пальцы, шаман поймал себя на мысли, что через десяток часов зрелище будет презабавное. Наутро морок придется снять, чтобы не пугать лошадей таким вот уж точно демоническим видом. Благо снять такие чары есть задача много более простая, нежели их наложить. Что до Хил Ам Беха, то тут вряд ли что-то изменится. Песочник на каждом привале терпеливо дожидался, когда Трэрг уснет, после чего пробовал сбежать, терпеливо разбрасывая вокруг себя горсти песка. Только убедившись в том, выхода нет, и ужасная магия окружает его со всех сторон, к'Зирд засыпал, но на следующем же ночлеге упорно повторял все в точности.
Хил Ам Бех на снятие морока отреагировал несколько неожиданно. Увидев, что под личиной его соплеменника скрывался человек, он заметно осмелел вести себя более раскованно. Песочник уже не косился на Трэрга, но ехал впереди и залихватски напевал какие-то к'Зирдские песенки, бестолково жестикулируя и пританцовывая в седле. Глядя на все это, шаман лишь усмехнулся — глупо считать, что принявший обличье змеиного языка демон не в состоянии точно так же принять обличье человека. Тут уже или бояться всегда, или не бояться с самого начала. Но, похоже, Хил Ам Беха столь далеко идущие размышления не посещали, и чем дальше в глубь пустыни продвигались всадники, тем громче становились его напевы и веселее выглядели телодвижения.
Утром пятого дня к'Зирд проснулся особенно довольным. Он доел остатки запасов, полностью осушил мех, не оставив ни капли своей лошади, и первым вскочил на коня.
— Уже совсем скоро, повелитель! — осклабился песочник. — Пора ехать!
Трэрг молча последовал его примеру, пренебрежительно глядя на очередную сидячую пляску Хил Ам Беха. То, что песочник, таким образом, пытается подать кому-то тайные сигналы, шаман понял уже давно. И слово «повелитель», прозвучавшее больше насмешливо, чем уважительно, лишь подтвердило догадки Трэрга о том, что эти незамысловатые сигналы дошли до адресата. Наверняка получил этому подтверждение, или даже ответ. Пески — дом к'Зирдов и они умеют оставлять друг другу знаки, незаметные никому другому. Трэрг и сам знал десяток различных способов оставить своим товарищам необходимую информацию, сокрыв ее в россыпи камней, сплетении стеблей трав или положении капель росы на листьях. И тот, кто не вырос в степи, никогда не увидит сообщения и даже не поймет, что только что прошел в полушаге возле него. Глупо было бы думать, что песочники не имеют в своем обиходе нечто подобное. A это, в свою очередь, означает, что надо ожидать засады.
Но ее Трэрг все-таки пропустил. К полудню Хил Ам Бех ткнул когтистым пальцем на кружащую в небе мелкую пичугу и заявил:
— Это здесь! За этими барханами оазис Великой Колдуньи! Она знает все, она видит все, ее ум изворотливее всех, ее чары сильнее всех! Великая защитит детей своих! — Полупропел, полупродекламировал к'Зирд и стеганул своего коня поводьями: — Вперед, повелитель! Надо спешить! Не отставай, а то не узнаешь то, чего желаешь!
Он поскакал вперед, вновь и вновь подвывая себе под нос присказку о Великой Колдунье, словно читал защитное заклятье. Трэрг устремился за ним, сплетя Взгляд Зверя. Оазис действительно был. Совсем маленький, с чахлой струйкой родника в центре. И в нем, как и следовало ожидать, затаились многочисленные к'Зирдские воины, укрывшись в зарослях суховея. Как только всадники приблизятся к оазису, песочники бросятся в атаку. Эта обманчивая простота и усыпила бдительность Трэрга. Когда до границы растительности оставалось порядка одного быстрого перебега, Хил Ам Бех неожиданно осадил коня и, непрерывно напевая свою молитву Великой Колдунье, пустил его шагом. Он заметно нервничал, его глубоко посаженные узкие глазенки предательски метались из стороны в сторону. Трэрг тоже перевел своего скакуна на шаг, быстро прикидывая, как может начаться атака и каковы будут действия атакующих.
К'Зирды выскочили прямо из толщи песка, в неуловимый миг, взявшись словно ниоткуда. Мгновение назад конь шамана устало шел по голому песку, а в следующую секунду десятки низкорослых воинов, вооруженные сетями и кривыми саблями, вырвались из песка прямо у лап вставшего на дыбы перепуганного скакуна. В воздух взметнулись ловчие сети, опутывая человека, вслед за которыми на него бросилась толпа песочников. Трэрг запоздало бросил Оцепенение, не успевая отразить захлестнувшие его сети, и, падая с коня, ударил Кольцом Огня. Он рухнул на песок, спеленатый сетями, и наугад бросил еще одно Оцепенение, стараясь охватить вокруг себя максимальное пространство. Сразу же после этого шаман укрылся Магическим Щитом и постарался быстро освободиться от сетей. Ему удалось дотянуться до кинжала, и жечь сети прямо на себе не пришлось. Трэрг несколькими движениями клинка рассек грубое плетение ячеи и вскочил на ноги, приготовившись к битве.
Но сражаться не пришлось. Застигнутый врасплох, он от неожиданности вложил в Кольцо Огня слишком много магической энергии, и расширяющаяся во все стороны лавина пламени жестоко испепелила все вокруг. Удар оказался настолько силен, что огненный поток не только сорвал Оцепенение с попавших под заклятье жертв, но и в одно мгновение расплавил песок, превратив пространство вокруг Трэрга в гигантское остекленевшее озеро, густо усеянное вкраплениями обугленных трупов. Выжить посчастливилось только коню. Застигнутый первым Оцепенением в момент испуга, скакун так и стоял на задних лапах, беспомощно вращая полными ужаса глазами. Эта нелепая поза и спасла ему жизнь, расширяющееся от упавшего Трэрга Кольцо Огня не задело вытянувшееся вверх животное.
Трэрг снял с коня Оцепенение, и тот шлепнулся наземь от неожиданности. Мгновенно извернувшись всем телом, скакун вскочил на лапы и в панике бросился наутек, высоко подбрасывая лапы на еще горячем остекленевшем песке. Пришлось изловить его Взглядом Зверя и некоторое время успокаивать, дабы несчастное животное не умчалось в пустыню. Наконец конь успокоился и, проскальзывая, потрусил за идущим к оазису человеком, удивляясь тому, что привычный с детства песок под лапами вдруг стал твердым и скользким.
По обгоревшим останкам лошади шаман опознал тело Хил Ам Беха. Трэрг извлек меч и острием клинка ощупал то, что осталось от горе-проводника. В остатках почти полностью сгоревшего пояса обнаружилась расплавившаяся золотая монета. Более никаких вещей у песочника не оказалось. Трэрг презрительно сощурился. Выходит, Хил Ам Бех с самого начала замышлял подлое убийство, и в этом деле был не один. Иначе куда делся тот золотой, что дал ему Румака? И почему к'Зирд пришел на встречу с Трэргом без вещей и оружия, с одним лишь малым запасом воды и пищи? Стало быть, его соратники все это время шли по их следам, а Хил Ам Бех оставлял им знаки. Только страх перед магией демона удерживал их от немедленного нападения. И напали они у оазиса своей Великой Колдуньи, уверенные в том, что ее магия защитит их. Недаром Хил Ам Бех столь усердно читал свою молитву. Трэрг пожал плечами. Наивность к'Зирдов в магических делах общеизвестна. Неудивительно, что они верят своим колдуньям, когда те рассказывают им байки о своей магии, подкрепляя их умело сваренным зельем.