— Ну, лишь слегка. А в чем дело?
— Да нет, ничего особенного Просто я прибыл сюда, в эту планетарную систему, по приказу премьера, естественно, для того чтобы изучить здешнюю архитектуру и машиностроение. Я надеюсь сыграть ведущую роль в окончательном проектировании колонизационных судов, когда этот великий проект наконец-то вступит в стадию осуществления
— Да, это очень важно.
— Совершенно верно.
— Пилот на мгновение задумчиво прикусил губу, потом небрежно поинтересовался:
— Премьер не говорил вам обо мне?
— О, конечно, говорил, — несколько нерешительно отозвалась леди Женевьева — Как ваши дела, Ник? Я могу называть вас так же, как он, — просто Ник?
— Конечно, можете, моя госпожа. — Теперь его манеры сделались менее дерзкими. Выглядело это так, словно врожденное высокомерие уступило место какому-то более глубокому чувству.
Ник сообщил леди Женевьеве, что в настоящий момент он управляет маленьким кораблем, который обычно водит сам и который использует в своей работе.
Леди Женевьева заинтересовала Ховелера с первого момента своего появления в лаборатории — что, впрочем, было неудивительно, — и интерес этот все креп. И потому Ховелер продолжал наблюдать за ней Ему как-то не пришло в голову, что это не очень вежливо — так таращиться на практически незнакомого человека. А этот выскочка Николас — кто бы там он ни был — и юная леди Женевьева все продолжали смотреть друг на друга! Они словно ощущали нечто, возникающее в этот миг между ними. И тут в лаборатории раздался первый сигнал тревоги Ховелер, с его даром — или бременем, тут уж как посмотреть — врожденной способности к глубокому сосредоточению, краем сознания отметил этот отдаленный шум, но далеко не сразу осознал его значение. А леди Женевьева, похоже, и вовсе его не заметила Для леди это мог быть всего лишь еще один приглушенный звук, затерявшийся среди непривычного для нее негромкого шума лаборатории. Кроме того, Иматранская система считалась безопасным местом, а некоторые даже полагали, что она безопасна до отупения. На первой стадии тревоги ее сигнал звучал приглушенно — во всяком случае, в этой части станции.
Сначала люди, находящиеся в лаборатории, абсолютно игнорировали предупреждающий сигнал. Затем, когда они все-таки заметили его, почти все решили, что он сработал случайно, только и всего.
Но на самом деле этот сигнал на полном серьезе предупреждал об идущем извне нападении. Кажется, первым это понял Хоксмур. Но даже он не сразу сообразил, что сигнал трагически запоздал и что теперь люди, находящиеся на станции, мало что успеют сделать для отражения атаки.
— Прошу прощения… — сказал Ник леди Женевьеве всего лишь через секунду после того, как прозвучал первый звонок. Но прежде чем истекла следующая секунда, изображение Хоксмура мигнуло и исчезло.
Слегка удивившись, леди подождала несколько мгновений. Она не поняла, что такое могло стрястись с кораблем молодого пилота, чтобы это повлекло за собой настолько внезапный обрыв связи. Через пару секунд леди обернулась и с безмолвным вопросом взглянула на Ховелера. Доктор понял, что леди Женевьева не понимает, что ей делать: подождать у экрана или вернуться к исполнению своих дипломатических обязанностей?
Но вскоре — не более чем через десять секунд после первого, всеми проигнорированного звонка — взвыла сирена, вдребезги разнося иллюзорный мир и спокойствие.
Этот звук уже нельзя было проигнорировать. Публика, с одной стороны, была раздражена, а с другой — начала наконец обращать внимание на происходящее.
— Это что — учебная тревога? Кто там такой умный, что придумал устраивать ее именно сейчас?
Ховелер услышал, как кто-то спокойно обронил:
— Нет, она не учебная.
Еще через секунду, словно подтверждая эти слова, совсем неподалеку от станции что-то взорвалось, причем взорвалось с такой силой, что ударная радиационная волна, шарахнув по прочному внешнему корпусу станции, заставила металл зазвенеть, подобно огромному гонгу. Даже расположенные внутри генераторы искусственной гравитации на долю секунды завибрировали, да так, что палуба дрогнула у людей под ногами.
Доктор Задор уже развернулась к интеркому и попыталась связаться с оптэлектронным мозгом станции. Когда она обернулась к своей знатной гостье, ее ослепительно синие глаза были до не правдоподобия расширены.
— Рядом со станцией взорвался корабль, — сообщила она. — Боюсь, это был ваш корабль. Должно быть, ваш пилот отчалил и попытался отойти подальше, когда увидел… — Доктор Задор запнулась и умолкла.
Леди Женевьева смотрела на нее, все еще продолжая улыбаться. Очевидно, она не поняла, что именно произошло.
Точнее говоря, этого, похоже, пока не понял никто из присутствующих. Люди, привыкшие посвящать свою жизнь другим заботам, просто не способны были мгновенно осознать ужасную правду. Осознание приходило к ним медленно, через долгие секунды. Когда же до них наконец дошло, что происходит, то все на мгновение оцепенели, а затем вспыхнула паника. Внезапная атака была неслыханным для Иматранской системы происшествием — и все же она произошла, угрожая существованию всего живого.
— Берсеркеры! — раздался чей-то одинокий голос. Ужасное слово было произнесено.
Точнее говоря, это был всего один берсеркер, как мгновение спустя уточнил Связист. Его доносящийся из громкоговорителей голос был невозмутим и сдержан, словно оптэлектронный мозг пытался на свой лад успокоить людей.
Но для людей количество и разновидность форм, несших смерть, не имело значения. И лаборатория наполнилась перепуганными криками.
Прежде чем леди Женевьева успела сдвинуться с места, на экране внезапно вновь возникло изображение Ника Хоксмура. Хоксмур взглянул на застывшую от ужаса женщину и заговорил — коротко, спокойно и четко. Видимо, он действительно был неплохим пилотом.
— Боюсь, моя госпожа, что вашего корабля больше нет. Но я нахожусь поблизости и могу через минуту пришвартоваться к станции, — и, повторяю, я очень хороший пилот.
— Моего корабля нет?
— Корабль, который доставил вас сюда, уничтожен. Но я иду, чтобы забрать вас.
— Уничтожен?
Хоксмур заговорил уверенно и настойчиво. Точнее сказать — он приказал леди Женевьеве бежать к определенному шлюзу и сжато объяснил, как добраться туда от того места, где она сейчас находится.
Леди огляделась по сторонам в поисках своих помощников, а потом беспомощно взглянула на Ховелера. Тот кивнул, поражаясь собственному спокойствию.
Тогда леди Женевьева снова повернулась к экрану и слабо произнесла:
— Хорошо, я иду.
Ник еще раз спокойно повторил свои инструкции. Он причалит к шлюзу даже раньше, чем леди Женевьева сможет до него добраться. Поэтому лучше бы ей отправиться сию секунду, не задерживаясь.
— Забирайте всех этих людей с собой, — подытожил, наконец, Хоксмур. — У меня на борту хватит места для всех. Забирайте всех, кто находится на станции; их там сейчас наверняка немного. За время этого короткого разговора Ховелер, хотя и пребывал в растерянности оттого, что внезапное нападение оказалось реальностью, вспомнил учебные тревоги — увы, не такие уж частые — и обязанности, которые ему следовало выполнять в соответствии с аварийным расписанием. Его задача во время тревоги или нападения заключалась в основном в присмотре за квазиразумными машинами, выполнявшими большую часть работ в лаборатории Точнее говоря, Ховелеру полагалось проследить за временной приостановкой текущих экспериментов и обеспечить должную сохранность оборудования и материалов.