Ясно, что дед спрятал листки в книгу не зря. Так же ясно, что листки эти — из дневников Вилена Ивановича, которые он вел в Китае: та же бумага, тот же формат, вот и край один рваный. Котя в свое время листал дневники, это были довольно скучные описания ежедневной жизни советского специалиста — с ее повседневными заботами и проблемами. Интересное там попадалось редко, разве что описания разных достопримечательностей, а также многочисленных вкусностей. Дед никогда не прятал дневники, и Чижиков не замечал, чтобы оттуда были вырваны страницы.
Не замечал, потому что не думал об этом.
Не думал, потому что не мог предположить ничего подобного.
«Знаю, приятно тебе от меня завсегда сокровенно
Тайные думы держать…»
Читать? Не читать?
Возможно, как раз эти странички прояснят хоть что-то, дадут хотя бы какую-нибудь информацию о таинственном красном сундучке, столь удачно проданном Чижиковым антиквару? Или, может, в них скрыта романтическая любовная история? Не зря же дед столь старательно укрыл листки в любимой книге! Дед ничего не делал просто так.
Значит, читать!
«Прости, дедушка, если мне откроется то, чего ты стыдился или не хотел мне доверить. Прости», Чижиков решительно разгладил листки.
«…Сегодняшнего вечера. Секретарь Чжао, как и было договорено, явился к нам в семь утра, и на двух машинах мы отправились в горы. Стоит выехать за городскую черту, и ты оказываешься наедине с природой. Места тут всюду дикие. Холмы до горизонта, где встают размытые горы. По верхушкам холмов ютится хилая растительность. Все время дует ветер. Зимой ветер особенно противный, а на открытом месте пробирает до самых костей. Все одеваются очень тепло — накручивают на себя столько одежды, сколько есть. Местные похожи на войлочные бочонки, только черные волосы сверху торчат. Шапок они почти не носят. Всюду встречаются черные худые свиньи. Их мало, они шустрые и больше похожи на поджарых собак. Пока мы ехали, встречные крестьяне махали нам руками. Навстречу попалось несколько убогих повозок, запряженных осликами. Нищета ужасающая. Нужно строить, больше строить, чтобы покончить с этой страшной отсталостью. И народ работает. Трудятся, не щадя сил. Мы спим в наших уютных гостиницах, а рабочие выходят на работу и по ночам. Вот где настоящий трудовой энтузиазм в строительстве новой жизни! Гордость переполняет сердце, когда видишь ту страсть, с которой они, как муравьи, снуют на возведении второй очереди нашего мартена. С каждым днем дело ширится и движется к недалекому завершению. Великий народ!
Сегодня воскресенье и на стройке затишье, но крестьяне уже на ногах. Мы проезжали мимо нескольких поселений — живут в вырытых в склонах холмов жилищах. Там дымят печи, бегают дети и все те же свиньи. Есть уже и дома. Индустриализация медленно вползает в дальнюю глубинку…
…До гор ехали примерно три часа. Дорога не очень хорошая, ухабистая, но есть накатанная колея. Ближе к горам колея пропала. Сюда ездят мало, больше ходят. Горы называются Цянь-шань, что в переводе будет «Тысяча гор». Тут есть множество мелких храмов. Мы полезли по узкой тропке, забрались высоко. Местами казалось — один неверный шаг и падешь в пропасть. Нет никаких перил, ограждений. Голые камни и кусты. На полдороге нас встретил монах. Как объяснил товарищ Чжао, монах даосский. Тут все сплошь даосские монастыри и обители. Монахи тоже живут новой жизнью, участвуют, как сказал товарищ Чжао, в общем строительстве.
У входа в монастырь — красный флаг и лозунги. Мы зашли внутрь…
…Я не удержался и купил у монахов несколько безделушек. Четки и ароматические сандаловые курения, мне так нравится их запах. Предлагали приобрести еще несколько вееров, изумительных, ручной работы, но я не взял, у меня вееров уже много и если покупать, то такой, который ото всех прочих отличается в удивительную сторону. Этаких не оказалось. Зато на продажу у монахов еще сыскался небольшой красный сундучок, не первой новизны, но такой своеобразный! Я не смог удержаться и купил. Цена была небольшая. Монахи сказали, что сундучок самый простой и вульгарный, образец старого низкопробного искусства. Но мне он глянулся, и я купил. А все моя страсть к сундукам… О, лучше бы я не покупал эту проклятую вещь! Лучше бы не ездил в тот день в горы, а остался работать в гостинице! Или выбросил сундучок со всем его содержимым с самой высокой скалы…»
На этом первый листок обрывался.
Чижиков отхлебнул кофе и закурил.
Постойте-ка…
Котя отправился в одну из занимаемых коллекцией комнат, и открыл шкаф, где в углу на верхней полке хранились китайские дневники деда: пухлые тетради с листами из тонкой нелинованной бумаги, точно такие же, как и найденные в «Илиаде».
Сколько Котя помнил, дед упоминал, что по время строительства металлургического комбината в городе Лныиань китайские коллеги возили их смотреть местные достопримечательности, в том числе радоновые горячие источники и горы Цянь-шань. Возможно, речь здесь идет именно об этом времени… Тут Котя вдруг сообразил, что всегда столь охотно рассказывавший о Китае дед про время, проведенное в Аньшани, отчего-то говорил скупо и неохотно, Чижиков никогда не обращал на это внимания, но теперь, после того, как начал читать вырванные из дневника странички, понял, что у деда были, видимо, довольно веские основания обходить те давние дни молчанием. Что-то в Аньшани с дедом произошло. Что-то случилось в его жизни — настолько серьезное, что сейчас, просматривая дедовы записи, Чижиков убедился: Аньшани в дневниках уделено удивительно мало места. В сравнении со всем прошлым — можно сказать, почти и не уделено. Котя бегло просмотрел скупые, деловые записи: строительство, проект, первая очередь, какие-то графики, цифры… И нигде ни следа от вырванных страниц. Про посещение Цянь-шани сказано коротко: «Сегодня китайские товарищи возили нас в горы Цянь-шань. Мы забрались довольно высоко. Осмотрели много храмов. Красота необычайная, хотя и холодно. Вечером директор комбината товарищ Сюй давал ужин в нашу честь».
И все.
Котя вздохнул, забрал аньшанскую тетрадь с собой, вернулся в кабинет и взялся за следующий листок.
«…Мои ушибы постепенно проходят, а ссадина на лбу заживает. И только вечером, вернувшись домой, я вспомнил о своей невольной находке. Лучше бы не вспоминал! Но по порядку. Я достал из стола мешочек. Небольшой мешочек из непонятной ткани и внутри него — нечто. Материал невиданный, серебристый. Похож на ртуть. Легко покалывает пальцы и изрядно холодит кожу. Материал определенно наэлектризован, но каким образом и почему разряд сохраняется, — ума не приложу. Наверное, такие свойства самого материала. Я пытался тереть мешочек бархатной тряпочкой для чистки обуви: заряд никуда не делся. Такое впечатление, будто в нем есть собственный источник энергии, пусть и слабый. Сверху мешочек стягивается веревочкой, сделанной из того же материала. Я распустил завязку и вытряхнул содержимое. Оказалась фигурка. Плоская, но рельефная, из серебристого металла. Размер маленький. Изображение: дракон.
Дракончик. Самое странное, что очень похожий рисунок есть и на самом сундучке, а кроме него — еще четыре: тигр и три неведомые твари. Наверное, тоже из народных сказок. Во всяком случае, науке такие животные неизвестны… Дальше… Теперь я могу писать об этом спокойно. Дальше я осторожно, одним пальцем коснулся своей находки. Эффект был ошеломляющий. Меня будто пронзила невидимая молния, по телу моему словно пробежала мягкая и холодная волна. Перед глазами помутилось, я чуть не упал. Пришлось схватиться за стол. Я сразу отдернул руку, наваждение прошло, но ощущение непонятной легкости осталось… Завтра покажу свою находку товарищам. Быть может, они что-то подскажут. Надо провести анализ сплава, а это именно какой-то сплав, я уверен. Завтра…»