Аврора уже собралась было уходить, но вновь повернулась к нему:
— Я хочу приготовить рагу на смену надоевшим консервам. Что ты на это скажешь?
— А где ты возьмешь необходимые компоненты?
— Из одной банки можно взять сосиски, из другой фасоль, из третьей кусочек утки. А потом заняться импровизацией.
— Думаю, всем будет приятно полакомиться «маленьким шедевром кулинарного искусства», — солгал он.
— Мне нравится кормить других, — призналась девушка, — если я бы не добилась успеха в науке или танцах, то, наверное, открыла бы ресторан.
Давид на прощание по-дружески махнул ей рукой и со странным чувством — радостным и неприятным одновременно — поднялся к себе.
Зная, что заснуть уже не удастся, молодой человек направился в ясли. Там, в тиши, нарушаемой лишь едва слышным посапыванием, он залюбовался новым микрочеловечеством, спавшим безмятежным сном. Затем на цыпочках удалился, взял смартфон и заперся в туалетной комнате, чтобы посмотреть последние известия.
Вместо новостей на экране постоянно светилась красная надпись на черном фоне. Звучал «Реквием» Моцарта.
«Соблюдайте меры предосторожности. Оставайтесь дома. Не выходите на улицу. Не подпускайте к себе незнакомцев. Введено военное положение, и вы можете убить любого подозрительного человека любыми доступными средствами.
Поиски сыворотки против египетского гриппа продвигаются очень быстро. По некоторым сведениям, ученым удалось совершить подвиг, и вакцина вот-вот будет найдена. Как только эта информация получит подтверждение, мы поставим вас в известность».
Прошли дни, недели, месяцы.
Полковник Овиц начала урезать рацион. К счастью, неподалеку находился родник, поэтому недостатка в питьевой воде у команды исследователей не было.
Давид Уэллс отрастил густую бороду. На его изможденном лице выступили скулы, глаза потемнели, вокруг них появились синяки.
Бороду отпустил и лейтенант Жанико. Лицо его, ставшее еще более угловатым, побледнело и теперь резко контрастировало с обильной щетиной.
Женщины тоже очень исхудали.
Давид помнил их последний «нормальный обед» — банку сардин в масле, в которой плавали шесть рыбок. По одной на каждого. Если раньше он этот продукт просто ненавидел, то теперь с наслаждением похрустывал каждым позвонком, съел кожу и хвост, долго, как и все остальные, вылизывал с тарелки каждую каплю масла, после чего галантно предложил Нускс’ии проделать то же самое с дном и крышкой самой банки.
Затем наступил деликатный момент, когда ученые съели плававшего в пруду утконоса. Сняв с него шкуру, они его поджарили, предварительно удалив ядовитые наросты и связанную с ними железу.
После этого наступила очередь чихуахуа. Когда они переступили эту черту, зоологический музей превратился в обыкновенный продуктовый склад. Они съели карликовых дельфинов и кита, пожалев, что те такие мелкие и содержат в себе так мало жира. Стали употреблять в пищу грибы и цветы, для дезинфекции запивая их спиртным. Наконец, когда есть стало совсем нечего, они собрались вечером за столом, переглядываясь и попивая воду.
Тишину нарушила Наталья:
— Вот видите, Аврора, вы принимали меня за параноика, усматривающего опасность там, где ее и в помине нет. Но оказалось, что я не такая уж сумасшедшая. Я думала, что за пол года проблема будет решена, но ошиблась. Мы даже не знаем, что нас может ожидать в самом худшем случае.
— Нужно больше спать, — напомнила Нускс’ия. — Во сне мы тратим меньше энергии. Нужно меньше говорить и экономить каждое движение.
— Может, убьем и сварим пару ворон? — предложил Давид.
— Слишком рискованно. К этому средству мы прибегнем только тогда, когда окажемся у последней черты, — ответила Наталья.
Как ни парадоксально, но самым ослабленным казался лейтенант Жанико. Будучи человеком долга, он старался быть сильным и приносить пользу, но жесты его стали неловкими, стаканы выскальзывали из рук, порой он терял равновесие и падал без всякой на то причины. И странно — в этот период испытаний и невзгод он больше не развлекал всех своими футболками с законами Мёрфи. Теперь его майки были черные.
— Если реальность хуже вымысла, то в ней нет места для юмора, — объяснил он как-то Нускс’ии, немало ее удивив.
— Что будем делать дальше? — спросила Аврора. — Съедим яйца микролюдей, а затем и их самих? Поджарим на крохотных вертелах? Достойное завершение нашего проекта… ничего не скажешь.
И она засмеялась безумным смехом.
— Мы будем работать до самого конца, — всерьез ответила Наталья. — Эмчей нужно кормить и оберегать так, будто ничего не произошло.
— На данный момент мне удается кормить их лишь благодаря запасу печенья, — напомнил Мартен.
Все закивали и выпили налитой в стаканы прозрачной воды.
— Можно попробовать вырастить в подвале грибы, — предложил Давид, — так поступают муравьи, чтобы добыть пропитание под землей.
— Ну, наконец-то хоть одна умная мысль, — признала Наталья.
— Калорий в грибах немного, но продержаться на них мы могли бы. Но как ты собираешься их выращивать? Им же нужен перегной… А его у нас нет. Закончился даже навоз, который можно было бы использовать как подкормку для шампиньонов.
— Мы с Давидом подумаем, как вырастить грибы, — предложила Нускс’ия. — Это наша специализация.
Пентесилея нахмурилась:
— А если у нас ничего не получится, сколько мы продержимся?
17 июня 1816 года судно «Медуза» покинуло Францию и отправилось к берегам Сенегала (только что возвращенного Франции англичанами). Командовал фрегатом капитан Гуго Дюруа де Шомарей, бывший офицер военно-морского флота, вот уже двадцать пять лет не выходивший в море. Эту должность он получил благодаря аристократическому происхождению и политическому союзу с Людовиком XVIII, только что взошедшим на трон. На корабле находились новый губернатор Сенегала с семьей и прислугой, ученые, моряки, солдаты, колонисты, торговцы, ремесленники и земледельцы, отправившиеся в Африку на поиски счастья. Всего 245 пассажиров.
Офицеры (по большей части молодые бонапартисты) очень быстро воспылали злобой к своему капитану, считая его старым амбициозным аристократом. Разразились политические споры, атмосфера становилась все хуже и хуже.
Поэтому, когда фрегат в 160 км от побережья Мавритании оказался у песчаной отмели, представлявшей собой единственную в тех водах угрозу, из-за неграмотных и к тому же неправильно истолкованных приказов, 2 июля судно село на мель. Спасательных шлюпок на борту было недостаточно, чтобы вместить всех пассажиров. В атмосфере, которая накалялась все больше, капитан с офицерами решили выломать из бортов доски и соорудить из них плот размером 20 на 7 метров.