РАСПРОДАЖИ. После объявления о распродажах в крупных парижских магазинах этим утром в городе, особенно на бульваре Османа, собрались толпы людей. По данным полиции — 20 000 человек, по оценкам владельцев торговых заведений — свыше 50 000. Некоторые клиенты устроились ночевать на тротуарах, чтобы гарантированно быть в первых рядах после открытия этих храмов потребления. Когда в одном из универмагов неожиданно сообщили о дополнительной скидке в размере 10 % первым покупателям, давка у двери была такой, что люди неистово теснили и пинали друг друга. Около трех десятков ранено, серьезных увечий, к счастью, удалось избежать.
ПОГОДА. В ближайшие дни погода улучшится. Столь комфортной для этого времени года температуры еще не было никогда.
Что происходит?
Они зарылись глубоко в землю на территории, которую называют Ираном, на границе с Турцией. Они пробурили скважину, но я не собираюсь безропотно наблюдать за происходящим. Содрогание на Южном полюсе показало, что я могу целиться с точностью до нескольких сот метров.
О! У меня возникло желание попробовать что-то новое.
Почему бы мне… не чихнуть?
За стеной раздавался храп соседей.
Заснуть Авроре Каммерер так и не удалось. Она взглянула на поднимающееся над горизонтом солнце. Очень хотелось есть. Она спустилась в ресторан отеля, который, к счастью, уже открылся, чтобы накормить завтраком самых ранних посетителей.
Там царствовал хозяин гостиницы с пышными усами.
— Между прочим, я говорю по-французски, — сказал он.
Он посоветовал ей попробовать местный деликатес — поджаренную на гриле баранью голову с йогуртовым соусом, — но она предпочла хлеб с маслом, конфитюр и кофе. И задала ему вопрос на свою любимую тему.
— Что? Амазонки? Нет, я очень сожалею, но это просто легенда. У нас немало мест, где женщин больше, чем мужчин, но это не более чем случайность.
Аврора показала ему книгу с иллюстрациями, на которых были изображены женщины-воительницы. Директор недоверчиво разгладил усы:
— В книге, какой бы она ни была, можно наговорить все что угодно. Детские сказки. Что касается нас, то мы здесь считаем, что это не что иное, как упоминания о каких-то отсталых племенах.
— Вы не могли бы мне принести кофе с капелькой вашей раки, чтобы я согрелась? — спросила Аврора.
— Нет, мне очень жаль, мадам, но спиртного здесь не держат. Мы — заведение серьезное. — Затем нагнулся к ней и вполголоса продолжил: — Вчера вечером, после вашего приезда, некоторые клиенты жаловались. Вы не могли бы, исключительно из соображений гигиены, прикрыть платком волосы и не демонстрировать при ходьбе свои голые икры?
В этот момент снаружи донесся глухой рокот, от которого задрожал весь отель. Аврора обернулась к окну и Увидела, что постепенно светлевшее небо вдруг потемнело, его затянули тяжелые тучи. Подгоняемые порывами ветра, они стали собираться в серый плотный конус, обращенный вершиной вниз и сметавший все на своем пути.
Аврора вспомнила фразу, оброненную накануне полицейским: «Может подняться ветерок, будет дождь».
Видневшийся вдали смерч всасывал все: деревья, дома, автомобили, коров, коз…
И медленно приближался к ним.
Она выбежала в коридор, где уже собрались все обитатели гостиницы. Всего их было около дюжины — встревоженных, освещенных светом тусклой электрической лампочки. Они спускались по небольшой каменной лестнице в подвал. Аврора вспомнила слова из песни Джима Моррисона:
Here is the end, ту beautiful friend,
Of our elaborate plans. The end.
— И часто здесь бывают смерчи? — шепотом спросила она директора гостиницы.
— Отродясь не было, — ответил он. На лбу у него выступили крупные капли пота. — Первый раз вижу. Ничего не понимаю!
Отлично, дело пошло.
Так, что еще?
Ах да, эти, в Африке, тоже внушают мне беспокойство. Своими машинами, все более и более разрушительными, они вырубают мои леса.
Мои деревья…
Они состригают мои защитный мех. Срезают шерсть, служащую для регуляции температуры и поддержания кислородного баланса. И здесь я тоже должна дать им отпор.
Содрогнуться? Чихнуть?
Попробуем другое, более оригинальное средство.
Давид Уэллс потянулся и встал. Прибегнув к помощи берущей, противомоскитной мази, снотворного и стаканчика «Kill-Me-Quick [16] » (подлинно местная водка), он все же сумел заснуть. Чуть поодаль его дожидался Н’гома, который уже успел развести костер и теперь был занят тем, что насаживал на кончики длинных штырей тосты. Конголезец снял с углей кофеварку и налил в кружку дымящегося кофе.
Давид попробовал и по достоинству оценил горячий напиток.
— Становится очень жарко, — сказал Н’гома, — такого пекла я еще не видел. Температура резко взмыла ввысь. К счастью, мы находимся в тени деревьев, но вот на открытых участках атмосфера, должно быть, стала удушающей. Мне жаль тех, кому сегодня предстоит работать в поле.
Давид намазался защитным кремом.
— И какова на сегодня программа дня?
Проводник развернул карту:
— Отправимся дальше на восток, месье. Мне кажется, что дикие пигмеи должны быть где-то там, это область самых непроходимых джунглей, к тому же там есть родники. Что ни говори, а умения находить выходящую на поверхность воду у них не отнять.
Конголезец взял мисвак [17] и без всякой воды стал чистить зубы. В этот момент донесся какой-то шум, напоминавший собой шелест густой листвы. Вид у Н’гомы вдруг стал крайне озабоченный.
Исследователи стали всматриваться в лес, чтобы определить источник этого гула, и наконец увидели черную массу, неотвратимо двигавшуюся в их направлении.
— Что это? Лава?
— Это не горная порода, это представители фауны. Муравьи.
— Н’гома, вы напуганы, в чем дело? Сами же говорили, что это всего лишь муравьи.
Тогда проводник-банту протянул ему бинокль, и Давиду наконец удалось явственно увидеть все происходящее.