— Я говорю лишь при необходимости, — ответил лейтенант, чтобы внести полную ясность. — И показал на клетку с обезьяной, демонстративно повернувшейся к ним спиной. — Вместо двух метров рост этой обезьянки составляет всего 80 сантиметров. Мы назвали ее МГ — от «мини-горилла». У нее есть брат-близнец, которого мы послали с агентурной миссией на одну из северокорейских военных баз. Когда до успешного выполнения задания оставался всего один шаг, он вдруг заметил торгующего сладостями лоточника…
Вырвавшийся из его груди вздох красноречиво показал, насколько тяжело переживала это поражение команда ученых.
— Порой даже самые тщательно подготовленные проекты терпят крах из-за какой-нибудь мелочи, — признала Аврора.
Они прошли по коридору, заставленному клетками и аквариумами.
— Позже полковник Овиц стала экспериментировать с миниатюрными радиоуправляемыми роботами. — Лейтенант Жанико показал на выставленных за стеклом крохотных человекоподобных роботов. — Но и здесь ее постигла неудача.
— Проблемы со сладостями? — иронично спросила Аврора.
— Нет, с сигналами. Управление роботами на расстоянии осуществляется с помощью электромагнитных сигналов, которые можно засечь, перехватить или же заразить вирусом.
— В таком случае достаточно создать робота, который не управлялся бы дистанционно, а выполнял свою миссию в соответствии с заранее заложенной программой.
— Вот он, — ответил Жанико, показывая на манекен с застывшим лицом, — его создали в эпоху доктора Фрэнсиса Фридмана, который когда-то работал наверху.
— Так вот почему Фридмана взяли на сорбоннское отделение эволюции? — спросила молодая женщина.
— Совершенно верно. Но добиться убедительного результата ему не удалось. Каждый раз роботы оказывались неспособными анализировать обстановку и быстро брать инициативу в свои руки.
— Что и заставило его переключиться на создание роботов, способных осознать свою сущность? — закончила его мысль молодая женщина. — Способных постичь концепцию своего «я»?
— Теперь этот маленький гений работает на промышленность Южной Кореи.
— Таким образом, — подвела итог Аврора, — горилл нет, роботов нет, остается лишь…
— Остаетесь лишь доктор Уэллс и вы.
Они пошли дальше.
— Полковник Овиц назвала этот проект «Хоббит», в честь «Властелина колец» Толкиена, где этим маленьким героям удавалось лучше, чем обычным людям, просачиваться в лагерь врага. Она очень рассчитывает создать маленьких разведчиков, способных проникать в бункеры и выводить из строя оружие врага.
Они вошли в лабораторию, оборудованную сложнейшей аппаратурой.
— Как вы, наверное, уже поняли, в темах ваших научных разработок полковник усмотрела возможность создания не просто шпионов, но шпионов, способных сопротивляться микробам и радиации…
— В большей степени, чем люди, обезьяны и даже некоторые роботы, в использовании оказавшиеся очень хрупкими, — закончил за него Давид. — Кто же она, эта странная женщина?
— Полковник Овиц? Скажем так — человек наблюдательный и внимательный. У нее есть талант воспринимать то, что обычно принято называть «слабыми сигналами». На основании незначительных деталей она может сделать вывод о том, как будут развиваться великие события.
— «Ad augusta per angusta [24] », — подхватил его мысль Давид.
— У нее есть один физический недостаток.
— Вы имеете в виду ее рост?
— Ее талант предвидеть будущее обусловлен определенной формой гиперчувствительности.
— Вы намекаете на то, что она параноик? — насмешливо спросила Аврора.
Лейтенант Жанико показал им еще одну лабораторию, расположенную на следующем подземном уровне.
— Семья Натальи Овиц составляла труппу венгерского шоу карликов. В 1900-х годах оно было известно под названием театра «Лилипут» и представляло собой что-то вроде бродячего цирка, гастролировавшего по городам Восточной Европы. — Пока Аврора продолжала открывать для себя это странное место, великан объяснял дальше: — Во время Второй мировой войны их схватили нацисты. Доктор Менгеле, питавший особую слабость к изучению «особенных» людей, будь то близнецы, рыжеволосые или карлики, обратил на них внимание и забрал к себе для проведения опытов.
На этот раз Авроре шутить расхотелось.
— Теперь, после вашего рассказа, мне кажется, что нечто подобное я читал в энциклопедии своего прадеда, — вспомнил Давид.
— Полковник Овиц является потомком одного из немногих выживших членов этой семьи цирковых лилипутов. В результате она затаила лютую ненависть к любым формам тоталитаризма.
Аврора покачала головой.
— Семью Натальи освободили из концлагеря русские войска. Ее близкие бежали на юг, добрались до освобожденной Греции, а потом уехали в Израиль. Там семья Овиц вновь собрала театральную труппу, которая обосновалась в Гель-Авиве. Мать Натальи сотрудничала с израильскими спецслужбами, в первую очередь с подразделениями, которые разыскивали нацистских палачей. Именно она обнаружила в Бразилии следы Менгеле. Затем она создала в недрах израильских спецслужб отряд «шпионов-карликов» и добилась результатов, достаточно впечатляющих, чтобы получить звание полковника. Ее дочь пошла по ее стопам. Она изучала биологию в Хайфе, затем вступила в Моссад с единственной целью — бороться с нацизмом во всем мире.
— И какое отношение это все имеет к Франции?
— Любовь. Она встретила меня, — тем же бесстрастным тоном ответил лейтенант Жанико.
Аврора остановилась и посмотрела ему в глаза:
— А вы? Кто вы такой? Что в этом проекте делать бывшему баскетболисту?
Он даже не улыбнулся:
— Моя семья проделала тот же путь, что и семья Натальи, только в обратном порядке.
В воздухе повисла гнетущая тишина.
— Мой дед был высокопоставленным членом Коммунистической партии Франции.
— Но ведь коммунисты всегда противостояли нацистам…
— Да, но, когда 23 августа 1939 года, во время подписания германо-советского пакта, Гитлер на глазах у фотографов всего мира пожал руку Сталину, французские коммунисты получили из Москвы инструкцию умерить свою критику в адрес фашистов.
Об этом Аврора не знала.
— Они конечно же отказались?
— Согласились. Иначе было нельзя. А когда немцы оккупировали Францию, Жак Дорио, вместе с несколькими бывшими товарищами-коммунистами, основал коллаборационистскую Французскую народную партию. Ее возглавил немощный старик, который после падения Франции вознесся на самые вершины власти, — маршал Петен.
— Об этом обстоятельстве я забыл, — озадаченно признался Давид.