— Посланник, ты не имеешь права рисковать до того, как закончишь Путь. Втроем мы не сможем пробиться в Гашшарву и вызволить Ксению, и даже вчетвером с Наблюдателем, несмотря на его ишварапрамидхару [65] . Да и твое Посвящение не может считаться полным, пока ты не овладел каналом связи с ментальным полем без риска быть подчиненным пси-матрицам игв, свободно поглощающим информацию эйдоса. Если же ты свернешь с Пути и погибнешь, задача следующего Посланника усложняется во сто крат.
— Вы не понимаете…
— Погоди, еще не все, — властно остановил Сухова князь движением руки. — Сейчас я говорю от имени Яросвета. Позволь кое-что объяснить и дать пару советов. Я слышал, что ты говорил Тояве Оямовичу, утешая, по поводу его «некосмичности».
Никита порозовел от смущения.
— Но и ты не житель Космоса, — продолжал Мстиша-Яросвет, — да и захочешь ли им стать, даже имея возможность, — еще вопрос. Путешествуя из хрона в хрон, ты, наверное, подумал, что вселенные-слои Веера состоят из тверди планет. Это далеко не так. Каждый хрон — такая же Вселенная, как и ваша, заполненная вакуумом и ячеистой структурой галактических скоплений. Просто темпорал, как реальный объект — выход сети хроноскважин, «привязан» к планетам, на которых в большинстве случаев и зарождалась жизнь. Хотя есть жизнь и на звездах, — выход туда вам пока заказан, — и в пустоте, и в континуумах разной мерности, куда, кстати, свободно проникают игвы. Теперь об этих удивительных с любой точки зрения существах, вернее, разумных системах.
Великих игв всего четверо, хотя игвы, как разумные существа, населяют не один хрон. А Великими они стали благодаря колоссальному интеллекту и таланту конструкторов. На Земле их назвали бы божествами, ибо они могут становиться бесконечно большими, «растекаться» по всему объему хрона, или малыми, невесомыми, или исключительно массивными, мгновенно перемещаться в пространстве, благодаря огромной концентрации пси-энергии подчинять своей воле предметы и даже время! И это лишь ничтожная часть того, что они еще в состоянии выполнить. Многие хроны в Болоте Смерти мертвы не из-за Битвы или просачивания Хаоса из Мира-ада Люцифера, а вследствие экспериментов Великих игв!
К сожалению, пси-энергия не является изначально созидающим, структурно упорядочивающим фактором, ее направление в значительной степени зависит от воли разумной системы, и тут мы подходим к определению абсолюта в таких понятиях, как свобода воли, творческого поиска, добра и зла. Что такое абсолютные добро и зло? Существуют ли они по отношению ко всей Вселенной, к Вееру Миров? Или их выдумали слабые духом, от всего зависимые существа?…
Мстиша замолчал. Тишину в зале нарушал лишь далекий колокольный звон. Такэда, буквально впитывающий речь князя, прерывисто вздохнул, виновато посмотрел на магов. Уэ-Уэтеотль сидел как изваяние, Мстиша выглядел суровым и печальным, Сухов казался ушедшим в свои мысли.
— Я задавал себе эти вопросы раньше, — голос князя стал мягче, — и не находил ответа, пока не открыл принцип, управляющий Бытием, от бытия человека до бытия Вселенной: принцип взаимного доброжелательства. Демономаги, в том числе игвы, его не исповедуют. Именно поэтому Люциферу легко было склонить их на свою сторону. А ведь они действительно творцы высочайшего класса, действия которых отзываются во всех Мирах Веера… что люди на Земле зачастую принимают за проявление природных стихий. Гагтунгр, например, создал Дигм, хрон парадоксальных соответствий, подчиняющийся формулам, отрицающим друг друга, Даймон — Эраншахр, Пространство мысли-действия, Гиибель — Гашшарву, Вселенную Абсурда, инициирующую маловероятные и совсем невероятные события, а самый мощный из Великих, Уицраор, из-за своей деятельности прослыл «Богом того, чего не может быть в принципе»! Очень близко к тому, что задумал Люцифер, по уровню стоящий еще выше, и деятельность и возможности которого невозможно описать словами. Их кредо: если великий космолог создает абстрактную модель мира, достойную воплощения за присущее ей внутреннее совершенство, то такая модель должна существовать, даже если в результате гибнет уже созданный Мир, полный жизни.
Мстиша встал из-за стола, прошелся вдоль стены из яшмовых панелей, словно светящихся изнутри из-за хитроумно расположенных светильников.
— Хаос… вдумайтесь в это слово: он захотел создать Абсолютный Хаос! Мир идеальной смерти, исключающий категорию причинности, где невозможны никакие регулярные и квазирегулярные процессы, где любое проявление движения случайно и никогда не повторимо. Задача поистине вселенской сложности! А ведь Он ее решил! Хорошо, что магов, осиянных духовностью, созидателей и служителей принципа взаимной доброжелательности, гораздо больше, чем игв, плохо, что все они — яркие индивидуалисты. Вот почему для того, чтобы утихомирить таких личностей, как Люцифер, Вееру потребовался махди [66] , Посланник, способный объединить магов. Справиться с Люцифером легко, собрав десять-двадцать магов высокого класса, но из соображений этики необходимо и достаточно — семь!
Мстиша остановился у кресла Никиты, опустил ему на плечо мощную руку.
— Правда, магов много, но не каждый захочет стать Одним из Семерых. Учти и этот момент, Посланник. — Князь осушил бокал. — Здрав будь!
— Буду, — пообещал Никита глухо. — И вы будьте здоровы!
— С этим у него нормально, — проговорил слегка осоловевший Такэда, — полная махапурушалакшана [67] .
Мстиша улыбнулся в усы, уселся во главу стола.
— Итак, нас трое.
— Четверо, — проговорил кто-то внятно, и из ничего, из воздуха проявился высокий, массивный, чернокожий и седой мужчина, одетый в ослепительно белый балахон. Это был Зу-л-Кифл.
Такэда проснулся от крика Никиты: «Ксюша, я здесь!» Подскочив, оглянулся. Сухов сидел, упираясь руками в ложе и глядя перед собой ничего не видящими глазами. Потом с силой ударил кулаком об пол, поднялся и вышел. Толя понимающе кивнул сам себе, потянулся, вспомнил, где они находятся, и тоже встал. Выглянув из пещеры, увидел Сухова стоящим на берегу озера. Не выдавая своих чувств, подошел и стал умываться.
Это был уже третий хрон, который они посетили в поисках живого жругра с момента прощания с магами в доме князя Мстиши. Все три планеты были практически безлюдны, то есть цивилизации на них после Битвы прекратили существование, и все три представляли собой свалки послевоенного мусора, частично или полностью заплывшие почвой или горными новообразованиями. Ничего годного к повторному применению на них не осталось.
Толя вспомнил прощание с магами, и на сердце потеплело. Друзья остались далеко, но не приходилось сомневаться, что они в любой момент придут на помощь. Еще в доме князя Мстиша торжественно дал Никите «роту» — клятву братания, к которой присоединились Уэ-Уэтеотль и Зу-л-Кифл, а Такэда, расчувствовавшись, пообещал отдать жизнь за каждого отдельно и за всех месте. Конечно, процесс братания здорово походил на описанную стариком Дюма клятву мушкетеров: один за всех, все за одного! Однако это сходство ничуть не умаляло значения свершившегося.