Обвинение в государственной измене зачитали Никите сразу же по прибытии в контору РОМБ на Краснофлотской, на что он, переживший двойной стресс, сначала подумал: «СС! Накрыли!..» Потом увидел под дулом пистолета удостоверение сотрудника безопасности, пробормотал равнодушно:
— А на большее фантазии у вас не хватает?
Его допрашивали час, выложив все козыри с похоронами двойников, частыми поездками Такэды и поспешным бегством, а Сухов все никак не мог решить, рассказывать правду или нет.
Через час в кабинет, где допрашивали танцора, вошел тучный здоровяк с погонами подполковника, кивнул вставшим сотрудникам, обошел стул, на котором сидел Сухов, разглядывая его заплывшими глазками.
— Молчит?
— Как партизан.
— А второй наплел там с три короба. — Подполковник глянул на встрепенувшегося Никиту. — Будто бы им угрожает смертельная опасность от какой-то террористической организации — СС… и будто бы уже были жертвы, эти «эсэсовцы» убили двоих…
— Только фашистов нам не хватало, — улыбнулся старший из сотрудников, блондин с выгоревшими бровями. — Надо же — эсэсовцы в наше время!
— Так что, танцор? — обратился подполковник к Сухову. — Как же это тебя угораздило? Говорят, ты и акробат, и балетный солист, зарабатывал неплохо, и вдруг вербуешься иностранным разведчиком! Захотелось приключений? Или хорошей жизни по японскому образцу?
— Толя… Тоява рассказал вам правду, — угрюмо буркнул Никита, чувствуя облегчение, что не надо врать и изворачиваться. — Только СС — это не фашисты, а похуже, это аббревиатура организации под названием «Свита Сатаны».
Трое сотрудников засмеялись, подполковник продолжал изучать внешность танцора. Бугристое лицо его ничего не выражало.
— А карате ты занялся, конечно же, для защиты от этих… из «свиты», так?
— Да, — кивнул Никита. — Только не карате — россдао.
— Ну да, ты же патриот, — кивнул здоровяк.
Безопасники снова засмеялись.
— Смешно, — скривил губы Сухов. — Честно говоря, я был лучшего мнения об умственных способностях эмбистов. Ведь вам ничего не стоит проверить факты, и все станет на свои места. Я мог бы рассказать то же, что и Оямович, но позволю себе лишь один вопрос: зачем вражескому агенту, инженеру-электронщику, вербовать акробата и танцора? Какие тайны он может выведать с его помощью? Военные? Экономические? Политические? Спортивные? Или хореографические? Бредятина!
— Разберемся. — Подполковник снова обошел стул Никиты. — Хватит на сегодня. Его — к напарнику, в «сундук».
— Но ведь они… — запротестовал было блондин.
— Посидят до вечера вместе, — отрезал подполковник и оглянулся на пороге. Никиту мороз продрал по коже — во взгляде начальника контрразведки сверкнул злой огонь, как выстрел из темноты. Такой взгляд мог быть только у боевика СС.
— Поздравляю, — прохрипел Сухов, глядя на закрывающуюся дверь. — Вы, ребята, еще не знаете, что такое вселение? В скором времени узнаете… когда будете судить начальника.
Сотрудники отдела переглянулись.
— Странный ты шпион, Сухов, — задумчиво проговорил блондин. — Или очень хитрый, или…
— Второе, — вздохнул Никита.
«Сундук», в который отвели Сухова, оказался нормальной комнатой с душем и санузлом, разве что без особой мебели — две кровати одна над другой, два стула, стол, полка с десятком книг — да с зарешеченным окном. Такэда уже находился там, сидел со скрещенными ногами на стуле и созерцал стену с репродукцией Айвазовского: море, гора, парусники.
— Позиция номер один — синсокан [29] , — прокомментировал Никита. — Угадал? Или ты занимаешься медитацией?
Такэда не ответил, продолжая сидеть в такой позе еще минуту, потом соскочил на пол гибким кошачьим движением, оглядел танцора.
— Били?
— Что? — растерялся Сухов.
— Обычно интеллигентов бьют, и те раскалываются.
— А-а… тебе, значит, это испытание не грозило. Ну и что будем делать, стратег? Положение совершенно идиотское.
Такэда быстро нанес три удара один за другим: рукой-ногой-рукой, — и Никита так же быстро их заблокировал, продолжая разговаривать и оставаясь с виду рассеянным и ленивым.
— Суй-но-ката [30] , — пробормотал инженер. — Ты добрался уже и до Воды? Молодец.
— Стараюсь.
— Как ты думаешь, зачем нас поместили вместе?
Никита вспомнил взгляд подполковника, изменился в лице.
— Что? — Такэда был внимателен. — Показалось что-то?
— Начальник — такой широкий и выпуклый со всех сторон бугай — вселённый!
Инженер сел, задумался, кивнул.
— Вот и ответ. Тем, кто нас подставил, нет нужды собирать компромат, разворачивать следствие, проверки и анализ, им надо нас просто убрать. Физически. Они вселятся в тюремщиков и придут по наши души. Может быть, уже сегодня.
От этих простых слов, сказанных хладнокровно и уверенно, спину Сухова охватил ледяной озноб. Однако он уже научился сдерживать порывы и эмоции, сказывался физический и психический тренинг.
— Мы с ними справимся?
— Не знаю. С одним, в крайнем случае с двумя.
— А если попробовать «разбудить» Весть?
Такэда покачал головой, глянув на плечо танцора, заколебался, снова покачал головой.
— Рано. Не выдержишь.
— Я уже…
— Ийе, — твердо сказал Толя, и Никита опустил голову, хорошо зная этот тон. «Ийе» означало «нет».
Через минуту он вдруг вспомнил.
— Толя, а твои вещи при тебе? Не отобрали?
Такэда понял.
— Индикатор и рацию? — Он показал перстень — внутри камня подрагивал оранжевый пятиугольник — и достал из кармана портсигар.
— А что, если дать знать этим твоим друзьям, что мы в опасности?
— Вряд ли это что-то даст. Рация, по-моему, не имеет связи с другими хронами, она работает в пределах нашего хрона как ретранслятор…
— Откуда ты знаешь? А если нет?
— Я все же немножко копенгаген в таких вещах. Для преодоления потенциального барьера между хронами требуется огромная энергия, а объем портсигара слишком мал для нужной концентрации.
— А наши приятели из СС тоже пользуются такими рациями?
— Может быть. Во всяком случае, связь они должны иметь. Плюс контейнеры для ношения оружия. Помнишь «дипломаты» десантников?
— А оружие — те самые копья, стреляющие холодом?