— По-моему, скучно ему тут… в неподвижности.
— Скучно? Не думаю. Он ощущает всю «лестницу» Шаданакара, читает мысли всех существ, путешествующих по… по его нервной системе, если можно так выразиться, черпает информацию во всех Мирах Веера… Он гораздо богаче нас с тобой, Оямович, а главное, терпеливее.
— Что-то я этого не ощутил — чуть сознание не потерял!
— А ты поставь себя на его место. Выдержал бы ты спокойно, скажем, неожиданный укол в задницу?
— Не знаю, — честно сознался Такэда. — Но я ограниченный человек, и мне трудно представить задницу у темпорала. Тому, что он — живое существо, я не очень удивляюсь, но наделять его чертами личности… не знаю, не знаю. Между прочим, если тебе об этом было известно, мог бы и предупредить.
— Ни сном ни духом! «Пакет» знания пришел только сейчас. Все-таки канал Вести срабатывает позже, чем надо. Извини, Отшельник, — обратился Сухов к потолку камеры, прислушиваясь; кивнул, словно получил ответ. — Нас простили. И ты кое в чем прав, Оямович, Отшельнику, наверное, скучновато жить в неподвижности. Ну-ка, пошли со мной, у меня идея.
Они вышли из камеры с сиреневым темным светом в медово светящийся коридор. Никого из «черных коммандос» здесь не оказалось. Никита уверенно направился по коридору налево.
— Как ты его назвал? — вспомнил Такэда.
— Отшельник, — улыбнулся Сухов. — Впрочем, имя — не главное, главное — что ты чувствуешь, когда его произносишь.
Толя не понял танцора, но переспрашивать не стал.
Коридор, извиваясь, как живой, вывел их к «складу». Правда, Толя не был уверен, что они шли: скорее всего, темпорал просто создавал иллюзию движения, демонстрируя возможности многомерного бытия.
Склад был как склад: множество светящихся ячей, с десяток — темных, указывающих на то, что ими пользуются. Никита огляделся и уверенно сунул руку в одну из шестиугольных крышек. С тихим шипением крышка погасла, расползлась желтым дымком, а из образовавшегося отверстия выпал какой-то суставчато-коленчатый сверток, тут же развернувшийся в жуткую четырехлапую и четырехугольную скелетоообразную фигуру из черно-зеленого чешуйчатого металла с крысиной на вид металлической головой. Замерла, развернувшись, как пустая шкура — без мышц и позвоночника. Вид она имела достаточно устрашающий.
Такэда, по привычке схватившийся за рукоять хардсана, хмыкнул.
— Скорлупа. Но похожа на скафандр… или на экзоскелетный костюм-механизм.
— Ты угадал, инженер, это именно экзоскелетон, устройство для увеличения мышечных усилий. Оно предназначено не для человека, но для наших целей сгодится. Если бы это был скафандр типа тех, что носит команда Хуббата, можно было бы жить спокойно.
Никита шлепнул ладонью по морде механизма, и тот засеменил к выходу, как громадное насекомое. В таком порядке: механическая «шкура» — Сухов — Такэда они и вернулись к мигающей фиолетово-оранжевыми звездами двери камеры хроносдвига. Сухов поколдовал вокруг «шкуры», поглаживая ее то спереди, то с боков, то по голове, отобрал у Такэды хардсан и нервайлер, всунул их в лапы механизма, и тот затопал в камеру, равнодушный ко всему, что происходило вокруг. Скрылся за дверью.
— Надеюсь, он-то не живой? — сардонически осведомился Такэда. — Не родственник нашим друзьям из СС?
— Не родственник, — успокоил Толю Сухов, — обычный кибер с линейной программой, но худо-бедно команды кое-какие, альтернативно кодированные, может выполнять самостоятельно. Заходи. — Они вошли в камеру. — Я запрограммировал его на разминирование пути, если на Земле нас ждет засада. Что с тобой? — Последний вопрос Никита задал, заметив, что Толя смотрит на него со странным выражением.
— В твоем лексиконе появились необычные выражения: «кибер с линейной программой», «альтернативно кодированные», «экзоскелетон»… А ведь ты чистый гуманитарий, далекий от любой техники и инженерной терминологии.
— Совершенствуюсь, — отмахнулся Сухов. — Не рефлексируй, ничто научно-инженерное не чуждо и лирикам.
Камень эрцхаора на пальце танцора высветил в воздухе объемную фигуру, напоминающую пятиконечную звезду и человечка одновременно. Мерзкий чешуйчато-лапчатый механизм исчез. А потом в бездну хроноскважины провалились и люди…
Куда делся запрограммированный Суховым кибер, Такэда так и не понял. Они спокойно покинули камеру сдвига, забрались на склад, взяли варзуни и по тонкому кинжалу, который раскопал Никита, настроили транскоф, не покидая кокона темпорала, и вышли из такого же «дипломата» уже в трехмерной реальности Земли. Как оказалось, в доме Вуккуба, который, правда, отсутствовал, зато оставил им странную записку: «Посланник, берегитесь черных рук».
Задерживаться у Вуккуба не стали: переоделись по весеннему сезону в то, что было для них приготовлено, — Вуккуб явно знал, когда они вернутся, и даже оставил деньги, — и отправились в аэропорт Душанбе, удостоверившись, что никто за ними не следит. Через четыре часа уже были в Москве…
— Чай прекрасен, — сказал Никита, откидываясь на спинку кресла. — Ты мастер не только в цукими-юкими на татами, но и в чайной церемонии. Можешь наниматься в любой японский ресторан.
Сухов дразнил друга, пребывая в хорошем расположении духа, намекал на его «японскую половину» натуры. Цукими в переводе с японского означало любование луной, а юкими — любование снегом.
— Если хвалишь, говори — аната, что значит «вы», — назидательно проговорил Такэда. — Японцы вежливый народ.
— Этого у них не отнять, — согласился Никита. — Потому что они всех боятся.
Толя мгновенным движением кисти метнул в него чашку с остатками чая, но танцор без малейшего усилия поймал ее, не пролив при этом ни капли.
— Но вообще-то я бы поел чего-нибудь, — продолжал он тем же безмятежным тоном.
— Колдани, — предложил Такэда. — Колдун ты наконец или нет? У Романа все равно холодильник пуст.
— Во-первых, я не колдун, а во-вторых, ты сам говорил, что законы физики нашего хрона не позволяют работать магии слова, жеста и мысли. Разве нет?
— Наверное, да. Но существует такое понятие, как «порог мысленного контроля», и хотя в земных условиях, да и вообще в нашей Вселенной, он очень высок, преодолеть его можно. Преодолевает же Вуккуб.
— Значит, он маг более высокого класса. — Никита с подозрением глянул на Толю. — Что ты хочешь сказать? Что мне надо тренироваться в магии, чтобы сравняться с ним?
— Не сравняться, — покачал головой Такэда. — Превзойти.
— Надоело мне все, — нахмурился Сухов. — И советы, и дела, и заботы. Хочу в театр, в спортзал хочу, танцевать… танцор я, в конце концов, или нет?
— Танцор, — бесстрастно согласился Такэда.
Сухов долго смотрел на него, решая, насмехается над ним инженер или нет. Махнул рукой.
— Ясно. Безнадежен, да?
— Маме позвони, — посоветовал Толя, — или дай лучше телеграмму, что жив-здоров. Волнуется, поди.