— Будем надеяться, что так оно и есть, — пробормотал себе под нос д'Аверк. Он держал в руках Меч Рассвета и Красный Амулет. — Тебе лучше взять это, — сказал он, подавая их Хоукмуну, — наверняка они тебе скоро понадобятся.
Хоукмун надел амулет, пристегнул ножны к поясу, а затем нагнулся и поднял Рунный Посох.
— Кажется, он не принес нам удачи, — вздохнув, проговорил Хоукмун.
И вот забрезжил серый и холодный рассвет. На горизонте клубился туман, а небо скрыли облака цвета слоновой кости. Пятеро друзей стояли на холме у ворот замка Брасс, стиснув рукояти мечей, и с болью в сердце наблюдали картину, представшую перед ними.
Они увидели свой любимый Камарг совсем другим — опустошенным войной. А раздражавший обоняние запах был запахом смерти, тления и выжженной земли. Все болота и лагуны опалило и высушило пламя пушек. Нигде не осталось и следа от фламинго, лошадей и быков… Животные и птицы покинули эти места или были уничтожены гранбетанцами. Охранявшие границы Камарга сторожевые башни оказались тоже стертыми с лица земли. Вся страна превратилась в море серого пепла.
— Все пропало, — произнес безжизненным голосом граф Брасс. — Все пропало — мой любимый Камарг, мой народ, мои животные… Они избрали меня Хранителем, а я не справился со своими обязанностями. Что еще мне остается? Только месть, и ничего кроме мести. Дайте мне дойти до ворот Лондры и увидеть, что город взят… Только тогда я спокойно умру.
С большим трудом Хоукмун с Оладаном добрались до границы Камарга. Пепел облеплял их с головы до ног, жег кожу, разъедал глаза, забивался в рот. Кони их тоже выглядели не лучшим образом и уже выбивались из сил.
Но вот пепел понемногу начал уступать место скудной высохшей траве, и по-прежнему нигде не было видно и намека на присутствие гранбретанцев.
Белесый солнечный свет с трудом сочился сквозь облачную пелену. Натянув поводья, Хоукмун остановил коня, сверился с картой и указал на восток.
— Вон там находится деревня Верлин. Давай осторожно подъедем и посмотрим, занимают ли ее гранбретанские войска.
Увидев деревню, Хоукмун пустил коня рысью. Оладан окликнул его:
— Что такое, Дориан? Что случилось?
Хоукмун ничего не ответил. Когда они приблизились к деревне, то увидели, что половина домов разрушена, а улицы — усеяны трупами. Но никаких признаков того, что здесь остались войска Гранбретании, друзья не нашли.
Многие дома почернели от пламени огненных копий. То там, то здесь лежали трупы в доспехах и масках.
— Судя по их виду, все они были гранбретанцами, — проговорил, будто размышляя про себя, Хоукмун. — Это солдаты Мелиадуса. Наверное, они напали на жителей деревни, а те стали сопротивляться. Видишь, этого Волка закололи серпом, а тот умер от удара лопатой — она все еще торчит из его шеи…
— Или, может, деревенские жители восстали против них, а Волки им отомстили? — предположил Оладан.
— Тогда почему же солдаты покинули деревню? — возразил Хоукмун. — Они же стояли здесь гарнизоном.
Хоукмун и Оладан повели лошадей в поводу, старательно обходя трупы людей и животных. Хоукмун разглядывал мертвых лошадей, коз, коров и собак. Чувствовалось, что резня в деревне была совсем недавно. В воздухе все еще витала смерть.
— Они не оставили ничего живого. И ничего, что можно было бы употребить в пищу. Такое впечатление, будто они отступали перед мощным противником.
— Да, но кто же мощнее Империи Мрака? — содрогнувшись, произнес Оладан. — Не придется ли нам, Хоукмун, столкнуться с каким-то новым врагом?
— Надеюсь, что нет… Но все же это зрелище меня озадачило… Оно просто отвратительно, — добавил Оладан.
На улицах лежали убитые мужчины, женщины и дети. Над многими женщинами, очевидно, сначала надругались, а потом перерезали им горло: гранбретанская солдатня обожала убивать свои жертвы в момент оргазма.
— Этот знак Империя Мрака, по-моему, оставляет повсюду, — вздохнул Хоукмун.
Он поднял голову, уловив слабый звук, принесенный холодным ветром.
— Слышишь? Стон! Может быть, кто-нибудь еще жив?
Он пришпорил коня и направил его туда, откуда слышался стон. Хоукмун свернул на боковую улочку и наткнулся на дом с выломанной дверью. Отсюда и доносился стон. Герцог присмотрелся и увидел тело девочки, распростертое на пороге. Стоны усилились. Хоукмун спешился и осторожно подошел к дому. Он опустился на колени, взял на руки стонущую девочку и ужаснулся. Поперек горла у нее тянулась красная линия, словно прочерченная тупым кинжалом, а на теле остались лишь жалкие лохмотья. На вид ей можно было дать лет пятнадцать. Все тело девочки казалось одной сплошной раной. Лишь голубые глаза, отражавшие бледное небо, выделялись на осунувшемся лице. Хоукмун поднял ее, и девочка глухо застонала.
Тогда ее пришлось снова опустить на землю. Герцог вернулся к своей лошади и снял притороченную к седлу флягу с вином. Он приложил флягу к губам девочки. Та, сделав глоток, поперхнулась, а глаза ее от страха внезапно расширились.
— Не бойся, — мягко сказал Хоукмун, — я враг Империи Мрака.
— И ты жив?
— Да, как видишь, — Хоукмун сардонически улыбнулся. — Я — Дориан Хоукмун, герцог Кельнский.
— Хоукмун фон Кельн! Но мы думали, что ты погиб или исчез навсегда…
— Но вот я вернулся. И клянусь, что за твою деревню мы отомстим. Что здесь произошло?
— Ничего не знаю, милорд, кроме того, что звери Империи Мрака не собирались никого оставлять в живых, — девочка вдруг подняла голову. — Мои мать и отец, моя сестра…
Хоукмун заглянул в дом и содрогнулся.
— Мертвы, — сказал он. Но в его словах была не вся правда: они были разрублены на части.
Хоукмун поднял рыдающего ребенка на руки и отнес к своей лошади.
— Я отвезу тебя в замок Брасс, — сказал Хоукмун.
Несчастную малышку уложили в самую лучшую и мягкую постель в замке Брасс. Ноблио хлопотал над ней со своими снадобьями, а Иссельда и Хоукмун попеременно дежурили у ее постели, стараясь подарить ребенку хоть какое-то утешение. И все же девочка умирала, не столько от ран, сколько от душевных страданий. Ее оставило желание жить, и это было вполне объяснимо.
— Солдаты-Волки несколько месяцев стояли в нашей деревне, — рассказала она. — Они все отбирали у нас, и мы умирали от голода.
Говорят, их оставили в Камарге на страже, хотя мы никак не могли понять, что можно караулить в этой выжженой пустыне.
— Полагаю, они ждали нашего возвращения, — сказал Хоукмун.
— Вполне вероятно, — серьезно отозвалась девочка. — Вчера в деревню прибыл орнитоптер, — продолжала она, — и его пилот поспешил прямо к командиру гарнизона. Мы очень обрадовались, узнав, что солдат отзывают в Лондру. Но не прошло и часа, как они напали на жителей деревни и стали грабить, насиловать и убивать. Воины получили приказ — никого не оставлять в живых, чтобы те, кто могут остановиться в деревне после них, не нашли бы там еды. Они хотели уничтожить всех, чтобы в том случае, если придется возвращаться, уже не встретить здесь сопротивления. Быстро расправившись с жителями, солдаты покинули деревню.