- Давайте тогда составим план военной кампании, - предложил практичный граф Брасс. - Разумнее всего, полагаю, будет немедленно пуститься на поиски алмазной пирамиды.
- Дождитесь меня здесь, - предложил им Хоукмун. - Сперва я должен заехать к себе. Вернусь до рассвета, то есть через пару часов. Готовы ли вы мне поверить?
- Я скорее поверю человеку, нежели хрустальной пирамиде, - с улыбкой заметил граф Брасс.
Вернувшись к своему коню, Хоукмун вскочил в седло. Спускаясь по склону холма, где оставались ждать его четверо друзей, он постарался избавиться от мыслей обо всех парадоксах, о которых услышал сегодняшней ночью. В данный момент куда больше его интересовали силы, которые за этим стояли. Весь предыдущий опыт подсказывал ему, что это мог быть либо Рунный Посох, либо Империя Мрака. Впрочем, возможно, речь шла и о некой "третьей силе"... Существа, обладавшие могучим научным потенциалом, превратившиеся в призрачный народ Сориандума. Однако они всегда держались в тени, не вмешивались в дела других народов. Одна только Империя Мрака могла желать смерти Хоукмуна. И действовала она через одного из его погибших друзей или же через всех четырех разом. Подобное коварство вполне соответствовало извращенной психологии гранбретанцев. Однако он вынужден был напомнить себе, что все самые опасные и могущественные сановники империи погибли, а с другой стороны... Графа Брасса, Оладана, Ноблио и д'Аверка он тоже считал погибшими. Хоукмун с силой втянул в себя леденящий воздух, любуясь очертаниями Эгморта на горизонте. Он никак не мог отделаться от мысли, что угодил в хитроумную смертельную ловушку, которая, вероятно, грозит ему мучительной гибелью.
Именно поэтому он и возвращался в замок Брасс, дабы проститься с возлюбленной супругой, последний раз обнять детей и написать письмо, вскрыть которое должны будут в том случае, если он не вернется.
С тяжелым сердцем Хоукмун в третий раз покидал замок Брасс. К радости, которую он испытал при виде друзей, примешивалось болезненное убеждение, что в некотором смысле перед ним и впрямь призраки. Всех их он похоронил своими руками, а теперь люди эти сделались для него чужими. Их совместные разговоры, приключения и героические деяния, которые будили так много в памяти Хоукмуна, для них ровным счетом ничего не значили. Они даже не были знакомы друг с другом. Кроме того, его угнетала мысль о смерти, что поджидала их в будущем: вполне возможно, он встретился с ними всего лишь на пару часов, после чего то существо или сила, что манипулировала ими, вновь их разлучит. Вполне возможно, их уже не будет на месте, когда он вернется к развалинам храма. Именно поэтому он почти ничего не рассказал Иссельде о событиях нынешней ночи, лишь признался ей, что должен уехать, дабы отыскать источник нависшей над ними опасности. Обо всем прочем он сообщил в своем послании, чтобы тот, кто вскроет письмо в случае его гибели, узнал всю правду, известную самому Хоукмуну на этот момент. Иссельде он ни словом не обмолвился о том, что видел Ноблио, д'Аверка и Оладана, а сообщил ей лишь, что считает графа Брасса самозванцем, поскольку не желал разделять с супругой то бремя, которое отныне давило ему на плечи.
До рассвета оставалось еще несколько часов, когда он вновь вернулся на холм и увидел четверых друзей, ожидавших его там. Поднявшись до самых развалин, он спешился, и четыре фигуры вновь выступили ему навстречу из тени. На какой-то миг он даже всерьез поверил, что перед ним потусторонние призраки, но тут же отогнал эту мрачную мысль и ясным голосом провозгласил:
- Граф Брасс, одна вещь тревожит меня. Доблестный рыцарь склонил к нему свое смуглое лицо.
- Что именно?
- Когда мы с вами расстались в первый раз, я сказал, что Империя Мрака уничтожена, вы же возразили мне, что это не так. Ваши слова меня настолько заинтриговали, что я бросился за вами в погоню, оступился и угодил в трясину. Но что вы хотели этим сказать? Известно ли вам нечто такое, о чем вы мне не поведали?
- Я сказал лишь чистую правду. Империя Мрака растет, и границы ее расширяются.
Прозревший Хоукмун разразился смехом.
- А в каком же году состоялась эта битва в Туркии, о которой вы упоминали?
- Ну разумеется, в этом. В шестьдесят седьмом году Быка.
- Ошибаетесь, - возразил Ноблио. - Сейчас восемьдесят первый год Крысы...
- Восемьдесят второй год Лягушки! - воскликнул д'Аверк.
- Нет, семьдесят пятый год Козы, - стоял на своем Оладан.
- Вы ошибаетесь все четверо, - заключил Хоукмун. - Сейчас, когда все мы встретились здесь на вершине холма, идет восемьдесят девятый год Крысы. Следовательно, для всех для вас Империя Мрака еще существует, и даже не достигла своего расцвета. Но для меня она уже обратилась в прах... И именно мы впятером послужили ее падению. Теперь вы понимаете, почему я заподозрил, что вся эта история лишь некий коварный план мщения со стороны Империи Мрака. Может статься, один из их ученых колдунов сумел проникнуть в будущее и увидел, чего мы достигнем, либо другой колдун той же породы ухитрился избегнуть наказания, обрушившегося на повелителей звериных орденов. А теперь он пытается рассчитаться с нами за все, ведь прошло уже шесть лет, с тех пор как все мы верно служили Рунному Посоху в борьбе против Империи Мрака. Миссия наша увенчалась успехом, однако четверо погибли... Вы четверо. И если не считать призрачный народ Сориандума, который мало интересуется делами людей, никто, кроме колдунов Империи Мрака, не способен управлять временем.
- Я нередко размышлял о том, что хотел бы знать побольше о своей смерти, промолвил граф Брасс, - но теперь я в этом отнюдь не уверен.
- До сих пор нам приходится верить вам на слово, друг Хоукмун, - заметил д'Аверк, - и многое мне кажется загадочным. Помимо всего прочего, если события эти ждут нас в будущем, то почему же мы не вспомнили позднее, как встретились с вами, когда это произошло в действительности?
Вопросительно подняв брови, он принялся кашлять, прикрывая рот платком.
- Я уже поделился своей теорией относительно этого кажущегося парадокса, с улыбкой заметил Ноблио. - Время совсем не обязательно должно быть линейным. Это наш мозг воспринимает его таким образом. Однако вполне возможно, что течение времени куда более извилисто. - Да, да, - прервал его Оладан. - У вас поразительный дар, мой милый Ноблио, еще больше запутывать меня своими объяснениями.
- Достаточно будет сказать, что время, возможно, не таково, как нам кажется, - произнес граф Брасс. - И тому у нас есть доказательства, а не только утверждения герцога Дориана-. Всех нас вырвали из разных лет нашей жизни, чтобы собрать в этом месте. Будь то прошлое или будущее, ясно, что это совсем иное время, чем то, которое мы оставили позади, а это подтверждает правоту герцога Дориана и противоречит утверждениям пирамиды.