- Тогда я сожалею, что чувствую себя оскорбленным, - парировал Хоукмун.
Он позволил стражникам увести себя по коридору. На пороге он обернулся, чтобы поклониться Флане с померкшим взором и всем остальным, которые, казалось, уже прекратили дышать.
- Прощайте, печальные тени. Надеюсь, мне все же удастся освободить вас.
- Я тоже надеюсь на это, - произнес Тарагорм. В этот миг стрелки на циферблате маски сдвинулись на одно деление, и часы принялись отбивать время.
И вновь они оказались в лаборатории барона Калана.
Хоукмун испытующе взглянул на двоих стражей, которым отдали их оружие, и почувствовал, что граф Брасс также взвешивает их шансы в драке.
Калан уже забрался в белую пирамиду, что-то подкручивая в маленьких пирамидках, паривших прямо перед ним. На нем по-прежнему была змеиная маска, стеснявшая его действия. В этот миг Хоукмуну показалось, будто он вновь вернулся во времена Империи Мрака.
По какой-то причине, размышляя над случившимся, он оставался совершенно спокоен. Инстинкт подсказывал ему, что надо дождаться подходящего момента для нападения, который явно уже не за горами. Слегка расслабив мышцы, он больше не обращал внимания на стражников с огнеметами и стал прислушиваться к разговору Тарагорма с Каланом.
- Пирамида почти готова, - объявил последний. - Но нам нужно отправляться как можно скорее.
- Неужто нам всем придется забраться туда? - разразился хохотом граф Брасс. И в этот миг Хоукмун осознал, что друг его также выжидает удачной минуты.
- Да, - подтвердил Тарагорм. - Нам всем. И прямо у них на глазах пирамида принялась распухать, увеличившись сперва вдвое, затем - втрое, вчетверо, пока не заняла почти всю лабораторию, поглотив внезапно и графа Брасса, и Хоукмуна с Тарагормом, и обоих стражников, тогда как паривший у них над головами Калан продолжал теребить свои пирамидки.
- Видите ли, - не без иронии пояснил Тарагорм, - Калан всегда гениально понимал свойства времени и пространства. Меня же больше занимали проблемы времени, вот почему, объединив наши усилия, мы способны создавать странные устройства, подобные этой пирамиде.
И вскоре они пустились в путь, проносясь сквозь мириады отражений земли. Вновь перед глазами Хоукмуна замелькали странные виды и необычайные пейзажи, словно зеркальные отображения его собственного мира, и многие из них отличались от тех, которые он видел во время полета сферы к призрачному миру Калана и Тарагорма.
Затем они словно вновь оказались подвешенными в вечных сумерках. Сквозь поблескивающие грани пирамиды взор Хоукмуна упирался в сплошную тьму.
- Вот мы и на месте, - объявил Калан и повернул какой-то кристалл.
Пирамида уменьшилась до" своих изначальных размеров и теперь вмещала в себя одного Калана, Стены аппарата потеряли свою прозрачность и вновь засияли знакомой ослепительной белизной. Она висела над их головами, но ее свет не мог разогнать окружающую тьму. Хоукмун не видел даже собственных рук, и уж тем более своих спутников. Он чувствовал, что стоит на ровной плоской поверхности, воздух казался затхлым и влажным. Для верности герцог несколько раз ударил в землю каблуком, и пол отозвался глухим звуком, эхом повторившим его удары. Похоже, они находились в какой-то пещере.
Голос Калана раздался из пирамиды:
- Долгожданный час настал. Близится возрождение нашей великолепной империи. В нашей власти вернуть к жизни мертвых и подвергнуть смерти живых, мы остались верны старинным обычаям и традициям славной Гранбретании, мы взяли на себя великую задачу - восстановить ее былой блеск и величие, ее неограниченную власть над странами и народами. Теперь мы готовы выдать верным служителям империи то жалкое существо, которое им так не терпелось увидеть. Вот оно, перед вашими глазами!
На Хоукмуна внезапно обрушились волны света. Источник его определить было невозможно, но свет ослеплял и заставлял закрывать глаза руками. От неожиданности Дориан выругался и принялся вертеться, пытаясь укрыться от беспощадных лучей.
- Взгляните, как он корчится, как он извивается! - проорал Калан Витальский. - Взгляните, как он пытается скрыться от нас, наш злейший враг.
Хоукмун заставил себя встать неподвижно и открыть глаза, невзирая на ослепляющий свет.
Пугающий шепот нарастал со всех сторон, перемежаясь каким-то странным приглушенным шипением. Он шире раскрыл глаза, но не увидел ничего, кроме ослепительного света. Шепот усилился и перешел в ропот. Ропот - в гул и ворчание, а те, нарастая и ширясь, превратились в дикий хор из тысяч ревущих глоток, в унисон выкрикивающих единственное слово:
- Гранбретания! Гранбретания! Гранбретания! Потом внезапно наступила тишина, - Довольно! - послышался голос графа Брасса. - Покончим наконец с.., а-а-а!
Теперь волны света выхватили и фигуру графа Брасса.
- А вот и еще один, - продолжил голос Калана. - Устремите свой взор на него, о, верные слуги империи, и проникнитесь к нему ненавистью, ибо перед вами граф Брасс. Без его помощи Хоукмун никогда не сумел бы разрушить все то, что так дорого нам. Благодаря трусости и предательству, пользуясь окольными путями, вымаливая помощь могущественных владык, они решили, что в состоянии уничтожить Империю Мрака. Но империя бессмертна, она вновь восстает перед нами, еще более могучая и величественная. Пусть это послужит вам уроком, граф Брасс!
Белое сияние, со всех сторон окружавшее графа, на глазах Хоукмуна приняло странный голубоватый оттенок. Синевой засверкали бронзовые латы и шлем Граф медленно поднес руки к голове, и у него вырвался громкий болезненный стон.
- Остановитесь! - закричал Хоукмун. - Зачем вы мучаете его?
Совсем рядом послышался мягкий ироничный голос Тарагорма.
- Вам это прекрасно известно, Дориан Хоукмун, Вокруг Хоукмуна разом вспыхнуло множество факелов, и герцог обнаружил, что и впрямь находится в просторной пещере. Они впятером, граф Брасс, Тарагорм, двое стражников и он сам, стояли на вершине зиккурата, что высился посреди огромной подземной залы, в то время как барон Калан парил над ними в своей пирамиде.
У подножия зиккурата копошились тысячи приверженцев Империи Мрака со звериными личинами вместо голов. Здесь были Вепри, Волки, Медведи, Стервятники, и все они завопили от радости, когда граф Брасс, не выдержав ужасающей боли, рухнул на колени.
В колеблющемся свете факелов Хоукмун разглядел скульптуры, фрески и барельефы, ужасающие своей непристойностью. Нечто подобное герцог видел во дворцах и подземных переходах Империи Мрака. Стало быть, они находились в Лондре, в одном из залов гигантского подземелья, тайну которого не удалось раскрыть никому из агентов королевы Фланы.
Дориан готов был броситься на помощь графу, но световой кокон плотно удерживал его.