В таверне путники заказали вина и еды и склонились над картой, купленной по случаю, выбирая кратчайший путь в Южную Францию.
Внезапно дверь распахнулась, и в помещение ворвался холодный ночной ветер. Сквозь шум голосов и хохот герцог Кельнский услышал хриплый возглас: «Эй, хозяин!» И сразу насторожился. Один из вошедших велел хозяину таверны принести вина и дал понять, что женщины тоже не помешают.
Хоукмун оторвал глаза от карты. У входа стояли Вепри — воины ордена, к которому раньше принадлежал д'Аверк. Коренастые, в огромных шлемах с клыкастыми масками, закованные в броню, они казались в темноте самыми настоящими кабанами, научившимися ходить на задних лапах и говорить человеческим голосом.
Нервно кашлянув, хозяин таверны спросил, какое вино они предпочитают.
— Хмельное и крепкое! И чтобы вволю! То же самое относится и к девкам. Надеюсь, девки у вас ядреней, чем кобылы? Пошевеливайся, любезный! Мы целый день трудились не покладая рук, покупали коней, способствуя процветанию твоего города. Окажи и ты нам услугу.
По-видимому, кони, которых приобретали Вепри, предназначались для армии, покоряющей соседнюю Шекию.
Украдкой натянув капюшоны, Хоукмун, Оладан, д'Аверк и Иссельда молча прихлебывали вино.
В таверне прислуживали три женщины и трое мужчин, в том числе сам хозяин. Когда одна из служанок проходила мимо предводителя Вепрей, тот схватил ее и прижал кабанье рыло к ее щеке.
— А ну-ка, малютка, чмокни старого хряка!
Девушка вскрикнула и попыталась высвободиться, но не тут-то было.
— Пошли со мной! — проревел Вепрь. — У меня брачный сезон!
— О, нет! Отпустите меня, пожалуйста! — взмолилась девушка. — У меня свадьба через неделю.
— Свадьба? — Воин расхохотался. — Так я тебя кое-чему научу, а ты потом мужа научишь.
Девушка завизжала, вырываясь. Кругом все молчали.
— Пойдем, — хрипло повторил воин. — Ну, не ломайся, детка…
— Ни за что! — девушка зарыдала. — До свадьбы — ни за что!
— Вот незадача! — усмехнулся воин в кабаньей маске. — Ладно, я сам на тебе женюсь, коль уж тебе так охота замуж, — резко обернувшись к четырем путешественникам, сидящим в тени на скамье, он прорычал: — Эй, монахи! Пусть кто-нибудь из вас обвенчает меня с этой красоткой!
Прежде чем Хоукмун и его товарищи успели вмешаться, он подошел, схватил за плечо сидевшую с краю Иссельду и заставил ее подняться. — Обвенчай нас, монах, не то… Да какой же ты монах, клянусь Рунным Посохом?!
С головы Иссельды упал капюшон. Прекрасные волосы рассыпались по плечам.
Хоукмун поднялся со скамьи. Положение было безвыходным, оставалось только драться. Рядом встали Оладан и д'Аверк.
Они одновременно выхватили спрятанные под плащами мечи. И одновременно бросились на воинов, крича женщинам: «Бегите!»
Пьяные солдаты не ожидали нападения, и это было единственным преимуществом лжемонахов. Скользнув между нагрудником и латным воротником, меч Хоукмуна убил предводителя Вепрей прежде, чем тот успел схватиться за оружие. Другому воину Оладан рассек коленные сухожилия, рубанув по незащищенным ногам. Третьему д'Аверк отрубил руку, не защищенную латной рукавицей.
Нижний зал превратился в поле боя. Постояльцы разбежались — кто выскочил в дверь, кто поднялся по лестнице на галерею и оттуда следил за схваткой.
Оладан, не любивший фехтовать в тесном помещении, подобрался к здоровяку-Вепрю сзади и запрыгнул ему на спину. Солдат вертелся, безуспешно пытаясь сбросить маленького горца, а тот норовил воткнуть кинжал в глазное отверстие маски.
Д'Аверку пришлось сражаться с достаточно искусным фехтовальщиком, загнавшим француза на лестницу. На Хоукмуна наседал верзила с топором, а герцогу никак не удавалось избавиться от плаща, сковывавшего движения. Хоукмун едва успевал уворачиваться от тяжелого лезвия, крушившего перила лестницы и столы.
Пытаясь отскочить, он наступил на полу плаща и упал. Воин зарычал и замахнулся для последнего удара; Хоукмун едва успел откатиться, и лезвие топора разрубило край плаща и застряло в полу. Пока Вепрь выдергивал топор, герцог Кельнский вскочил на ноги и что было сил ударил солдата по затылку. Оглушенный, тот упал на колени. Пинком откинув маску с красного, искаженного бешенством лица, Хоукмун всадил меч в разинутый рот; хлынула струя крови. Герцог выдернул меч, и маска с лязгом опустилась.
Он оглянулся. Рядом боролся со своим противником Оладан. Схватив горца за руку, воин почти стащил его с себя.
Сжимая обеими руками рукоять меча, Хоукмун подскочил к Вепрю и ударил его в живот. Клинок пронзил доспех, кожаный колет и плоть. Истошно завопив, воин упал на пол.
Затем Хоукмун и Оладан напали сзади на противника д'Аверка и рубили Вепря, пока тот на растянулся на полу.
После этого им осталось прикончить однорукого, который лежал, привалясь спиной к скамье, и с плачем приставлял к культе отрубленную кисть.
Тяжело дыша, Хоукмун обвел таверну взглядом.
— Неплохо поработали, святые отцы, — заметил он.
— А не сменить ли нам наше обличье на более полезное? — задумчиво произнес д'Аверк.
Хоукмун обернулся к нему:
— О чем это вы?
— Здесь достаточно доспехов на четверых, тем более, что у меня есть свои. Кроме того, я знаю тайный язык Ордена Вепря. Мы можем путешествовать под видом своих заклятых врагов — воинов Империи Мрака. Помните, мы искали способ пробраться через враждебные земли? Вот он, этот способ.
Поразмыслив, Хоукмун вынужден был признать, что предложение д'Аверка — дельное.
— Ладно, — согласился он. — Пожалуй, вы правы. Если мы сможем ехать, не опасаясь гранбретанцев, то доберемся до Камарга довольно скоро.
— Можно не опасаться, что хозяин таверны или кто-нибудь из посетителей проболтается о драке. Гранбретанцы их не пощадят, если узнают, что горожане не помешали нам убить шестерых солдат.
Потирая ушибленную руку, Оладан смотрел, как его товарищи снимают с трупов доспехи.
— А жаль, — заключил он. — Такому подвигу не грех войти в историю.
— Во имя всех горных великанов, да я и мили в этой кастрюле не проеду, — воскликнул Оладан, тщетно пытаясь приладить уродливый шлем. Вместе с друзьями они примеряли трофейные доспехи в свободной комнате на втором этаже таверны.
Хоукмуна этот маскарад тоже не приводил в восторг. Мало того, что доспехи оказались ему велики, в них было крайне неудобно. Даже хуже, чем в одеянии Волка, которым в свое время снабдил его барон Мелиадус. Броня Вепрей оказалась невероятно тяжелой, так что оставалось лишь пожалеть несчастную Иссельду. Один лишь д'Аверк с радостью воспринял это переодевание, ибо сей наряд был ему вполне привычен, и теперь он с удовольствием поглядывал на своих товарищей.