– Фотку надо переклеить, – Башка протянул удостоверение подполковника Галенкова.
Пистон раскрыл его, прочитал, присвистнул.
– Ого! Откуда оно у тебя?
– Нашел.
– Ага... Ладно, заходи вечером, сделаю. И бабки захвати.
– Сколько?
– Пятьдесят штук.
Башка прикинул, что осталось в казне.
– Сейчас тридцать. И после «дела» тридцать.
– А что за «дело»?
Остренький носик Пистона нетерпеливо втягивал воздух. Раздосадованный Башка понял, что сболтнул лишнее.
– Оно тебе надо! – грубо сказал он. – Сказал отдам, значит, отдам!
Пистон кивнул.
– Я почему спрашиваю: бывает, пошли на «дело» и никто не вернулся. А бабки мои пропали!
Когда Башка ушел, Пистон сел к столу под яркий свет рабочей лампы и тщательно осмотрел документ. Он был заклеен тонкой защитной пленкой. Интуиция подсказала, что снять ее нельзя: клейкое покрытие сдерет за собой все надписи, подпись, печать... Нет, надо действовать по-другому...
Половинкой бритвенного лезвия он обвел фотографию по периметру, поддел ее скальпелем, подрезал снизу и вынул прямоугольник размером четыре на шесть сантиметров вместе с защитной пленкой.
Несколько мгновений смотрел на усталое лицо человека в военной форме.
«Нашел, значит!» Об убийстве чекиста говорил весь город. «Вот идиот!»
Пистон повертел фотографию Башки, чуть подровнял в одном месте острыми ножницами, смазал клеем и аккуратно вставил в белеющее, словно бельмо, пустое пятно, сразу же лишившее удостоверение официальности и властной силы.
Но и морда Башки в узком, одолженном у кого-то пиджаке и перекрученном галстуке не вернула документу прежнего вида.
Искусно скопировав оттиск печати в левом нижнем углу фотографии, Пистон решил не восстанавливать защитную пленку – тогда подделка будет сразу бросаться в глаза. А так...
Он придирчиво рассмотрел удостоверение на расстоянии вытянутой руки. Нормально! По сравнению с рожей нового обладателя отсутствие пленки на фотографии – сущая ерунда.
«Какое же „дело“ они затевают с этой ксивой?» – подумал Пистон, наводя порядок в орудиях своего труда.
В конце концов, это его не касалось. Он сделал свою работу. Оставалась одна малость...
Пистон быстро переоделся и выскочил на улицу. На трамвае доехал до Тринадцатой линии, постучал в железную калитку. Фома оказался дома.
– Вот кто комитетчика грохнул! – Он вынул ксиву, раскрыл, ткнул пальцем.
– Башка из команды Амбала. Они на Кировском тусуются, возле ипподрома. И живут там же, в Ломовом квартале... Фома протянул руку, но Пистон поспешно спрятал бордовую книжечку.
– Не могу, скоро отдавать... Они с ней на «дело» собираются...
– Ладно, – Фома почесал вдавленную переносицу. – Я передам.
Через два часа он сообщил новость Гангрене.
– Мать твою за ногу! – изумился тот. – Молодняк такие дела творит! Чекистов мочат, их ксивы подделывают... Когда такое было?!
* * *
В обеспечении плана «Зет» принимали участие откомандированные в Тиходонск представители ряда центральных ведомств.
Капитан Бобылков представлял Федеральную службу контрразведки, майор Сиротин – МВД, майор Фиников – Главное управление охраны, майор Малинкин
– Министерство обороны. Каждый осуществлял свою линию работы, опираясь на местных коллег, лишь Фиников из ГУО действовал самостоятельно и осуществлял общее руководство московской бригадой.
Это был сорокатрехлетний плотный человек с большой круглой головой, маленькими круглыми ушами и большими, тоже круглыми глазами. Короткая прическа, в которой седых и черных волос виделось примерно поровну, постоянная настороженность, чувствующаяся во всем во взгляде, повороте головы, походке, выборе места, где можно позволить себе остановиться или сесть.
Он профессионально занимался охраной особо важных персон больше двадцати лет, работал вначале в среднем круге, потом в ближнем, последние годы обеспечивал дальний радиус.
Его смешили рекламы многочисленных фирм, готовящих частных телохранителей и обещающих выучить их снайперской стрельбе и эффективному рукопашному бою. Потому что задача личного (ближнего круга) телохранителя состоит вовсе не в том, чтобы драться и отстреливаться. Его единственная обязанность – прикрыть собой охраняемый объект и принять предназначенную ему пулю или осколок.
И средний круг, находясь в гуще толпы, практически лишен возможности применять оружие – тут расчет на физическую силу и знание особых боевых приемов – для вытеснения, «перевода в горизонт» и захвата этого достаточно. Ну а вылезет вдруг ствол или выкатится граната – задача та же – грудью, как на амбразуру!
Лишь дальний круг обладает полной свободой действий, у них и «снайперки», и «беретты», и другие хитрые штучки. Именно от дальнего круга зависит, чтобы в непосредственной близости от особо важной персоны не происходили какие-либо эксцессы и их товарищам не приходилось принимать в себя ножи и пули.
Первые два дня Фиников разъезжал на машине Управления ФСК с молчаливым, будто лишенным языка водителем, по основным магистралям Тиходонска, выбирая путь для президентского кортежа.
Город тянулся вдоль реки, из аэропорта к нему вела всего одна трасса, на восточном въезде она расходилась – можно выбирать из трех дорог. Одна явно не подходила, так как проходила через трущобные кварталы старого частного сектора и состояла из одних ям и колдобин. Именно эту улицу Фиников приказал привести в порядок, понимая, что жители полностью одобрят такую дезинформационную акцию.
В толстой записной книжке, с которой он никогда не расставался, отмечались путепроводы, заборы, высокие насыпи, стройплощадки, канализационные люки. Уже сейчас он намечал рубеж для оцепления силами местной милиции, рубеж для ОМОНа, рубеж для «Альфы», прикидывая расположение своих людей, снайперов, определителей оружия и взрывчатки. Подсчитывал, сколько надо будет выставить контрразведчиков и военных в штатском для разбавления толпы встречающих.
Ему очень не понравилась законсервированная стройка в двухстах метрах от шоссе – девятиэтажное здание длиной в квартал с бесчисленными квадратами будущих окон и балконных дверей. Приказав водителю остановиться, Фиников извлек из портфеля мощную подзорную трубу, раздвинул и навел на бетонный каркас, медленно осматривая этаж за этажом.
Лучшее место для снайпера – на пятом, вон в том проеме... Подзорная труба, резко вскинутая вверх, поймала отблеск, который тут же исчез.
– Что за черт!
Просто так ничего в природе не отблескивает, тем более там, где наиболее удобно расположиться снайперу. Или бинокль, или оптика прицела! Нет, для прицела рановато, скорее такая же подзорная труба, ведь сейчас идет только подготовка к спектаклю...