— Зачем, зачем вы мне все это говорите, сэр Вацлав? Зачем? Вы же сами видите, что причиняете мне боль!
Она села на кровать, закрыла лицо руками и, не в силах сдержаться, расплакалась.
Плечи ее сотрясались — Линксангер не мог отвести от них взгляда. Он сел и осторожно погладил ее по волосам, она не отстранилась.
— Успокойтесь, прекрасная Марьян. Выпейте вина, оно придаст вам силы. Не я виновен в ваших несчастиях, но я пленен вашей красотой. Я, конечно, готов отправиться ради вас в дальний и опасный поход… Но мне необходимо уладить дела здесь, а на это понадобится не один десяток дней…
Она едва слышала его. За что, за что ей такие испытания? Чем она прогневила Хвануна? Чем могла вызвать недовольство Радхаура или его Бога? За что, за что?
А ведь этот рыцарь прав — Радхаур сочтет ее погибшей в лапах дракона. Он… Он… Не хотелось об этом думать, но за год, что она будет добираться даже уже не до Тевтонии, а до замка Радхаура, он найдет себе жену. Ведь он много раз повторял, что поклялся у отцовского гроба, что род не прервется, ему нужен наследник…
Что же теперь делать, что делать?
— Может, прекрасная Марьян, мне оставить вас одну, чтобы вы успокоились? — любезно предложил герцог.
— Нет-нет! — испуганно вскричала она, вздрогнув. Схватила протянутый кубок, сделала большой глоток. — Не уходите, сэр Вацлав, прошу вас! Не оставляйте меня сейчас одну!
Внутренне герцог улыбнулся первой маленькой победе. Этот успех необходимо развивать как можно быстрее.
Он продолжал гладить рукой ее по волосам.
— Не беспокойтесь, прекрасная Марьян, я никому не дам вас в обиду, — как можно нежнее произнес он. — Я защищу вас от кого угодно. Мой меч крепок, и он принадлежит вам, поскольку вы завладели моим сердцем.
Она подняла глаза и внимательно посмотрела на сидевшего рядом с ней мужчину.
Он был намного старше Радхаура и… он нравился ей. И как много сейчас от него зависело.
Марьян не собиралась сдаваться — сердцем она принадлежит Радхауру и обязательно до него доберется.
Но для этого ей необходим этот рыцарь.
Почему-то вспомнилось, как много лет в Храме Каменного Зверя ее готовили в жрицы любви, как она с бьющимся сердцем вставала в шеренгу подруг, ожидая, что какой-нибудь мужчина выберет ее для скрашивания дней в чреве Зверя…
— Я люблю вас, прекрасная Марьян, — улыбнулся ей он.
И она, уткнув лицо ему в грудь, вновь расплакалась.
Герцог вдруг понял, что победил.
Он обнял ее, она не отстранилась, не сбросила его руки…
Отряд мчался весь вечер и всю ночь. Молча. Целеустремленно.
Рядом с Радхауром скакали Этвард, сэр Таулас и неизменный Гуул, которому очень не хотелось уезжать от торса Алвисида, пока он не приставил охрану. Но за тот час с небольшим, что они обедали и Этвард приходил в себя, никого из своих товарищей Гуул, как ни старался, не выкликал, хотя они были где-то поблизости. И сейчас, наверное, тоже, пробирались невидимые по лесам, вслед за Наследником Алвисида.
Позади скакал сосредоточенный Ламорак. Рядом — Дапра. Как ни уговаривали ее остаться, она настояла на поездке. Она не желала расставаться с Ламораком (а, может, ей хотелось посмотреть на него в бою?) и могла оказать весьма ощутимые услуги своими драконами, если замок придется брать штурмом.
Радхаур думал о том, что если Марьян сейчас погибнет от лап дракона — то, он не увидит ее на волшебной лестнице. Его вины в происшедшем нет ни на чуть-чуть.
Но он обязан предпринять все, что в его силах и найти ее живую или мертвую. Потому, что если она до сих пор жива (а он был убежден в этом), то его бездействие, повлекшее ее гибель, может вызвать ее образ, если он когда-либо будет взбираться по волшебной лестнице вновь.
А он уже поклялся себе, что не допустит этого.
Радхаур рвался в бой, тем более, что догадывался с кем придется сражаться.
Герцог Линксангер был счастлив как никогда. Такое счастье не может продолжаться долго.
Но почему нет?
Вот вернется ни сегодня-завтра Бер, Линксангер отдаст ему Крафф и Рогнеду и отправится с Марьян в долгое путешествие — якобы в Британию. А сам будет возить ее по лесам и весям долго, очень долго, пока она не забудет своего Радхаура, пока он, Линксангер не завладеет ее сердцем насовсем.
Правда, в таком случае придется временно позабыть о мести убийце брата. А ведь Радхаур здесь, совсем рядом… Но, с другой стороны, Иглангер же заключил договор с Белиалом, что они не тронут Наследника Алвисида, пока тот не соберет поверженного бога алголиан. Иглангер заключил договор, не он, не Линксангер. Но при случае, обязательно помянет брату, что вот, мол, убийца Вольфа был почти в руках, но ради Игла не стал мстить…
Линксангер усмехнулся и вспомнил, как встал с рассветом, как поцеловал сонную Марьян…
Пора идти приглашать ее на завтрак. Предупредить всех слуг, чтобы не выдали его обман. Предупредить, что Берангер может приехать — сразу звать его.
О, Берангер же может обидеться, увидев Крафф зачарованной!
Придется будить.
Линксангер поморщился при мысли, что придется целовать варлачку…
Нет, сперва он зайдет к Марьян.
Он подошел к дверям собственной спальни и замер, прислушиваясь. Оттуда не доносилась не звука. Ему захотелось подглядеть ее сладкий утренний сон и он прочувствовал мысли Марьян.
И отпрянул от двери — она не спала.
Ее мысли ужаснули его — она хотела умереть, она не могла найти кинжала, который всегда при ней.
Герцог порадовался своей предусмотрительности.
Ей было плохо и главным образом потому, что ночью было хорошо. Не так как с Радхауром, совсем по-другому. Но хорошо. И из-за этого ей хотелось умереть еще больше. Она не знала, что делать, она не знала как жить, как взглянуть в глаза этому рыцарю Вацлаву, когда он войдет. Ей хотелось поговорить с кем-нибудь, с Елефедой, например. За все то время, что она покинула Храм Каменного Зверя, она впервые вспомнила о своих подругах. Как ей не хватало их сейчас! Они бы все поняли, они бы нашли слова, чтобы успокоить ее, чтобы объяснить, как жить дальше…
Герцог вдруг понял, что счастлив от этих мыслей даже больше, чем от того, что свершилось ночью. Он так же понял, что ему сейчас нельзя входить к ней. Нельзя, чтобы не разрушить то, еще маленькое, что родилось между ними.
К ней хорошо было бы сейчас отправить какую-нибудь женщину. Но где ж ее взять в его-то замке, где вся прислуга — немолодые мужчины?
И тут его осенило — Рогнеда и Крафф! Заклятие снять просто как дважды два, но кто из них более подойдет на роль подруги-успокоительницы Марьян?
Вряд ли эта девчушка, жизни не видевшая, знающая лишь, что она принцесса. Умудрилась даже вывести из себя всегда спокойную Крафф. Варлачка тоже не лучший вариант, но… Он все равно собирался будить ее к приезду Бера.